Лавка волшебных пряностей - Элиза Полуночная
Лия махнула рукой, гася спичку до того, как огонёк лизнёт пальцы. Помещение погрузилось во мрак. Ведьма ногой сдвинула чемодан в сторону, освобождая проход на улицу, и распахнула дверь. Договариваться по-хорошему крысы не собирались, покидать гостеприимный дом — тоже. Лия снова чиркнула спичкой. За стеклом ближайшей к ней витрины деловито полз таракан. Крыс стало заметно больше. Они с очевидным любопытством наблюдали за происходящим и, кажется, были уверены, что это их хата, а ведьма с фамильяром забрели сюда по чистой случайности.
— Прикрой меня, — ведьма глянула на фамильяра и закрыла дверь.
— Тебе нельзя! У тебя нет лицензии! — всполошился Бальтазар.
— Ты предлагаешь мне с ними жить?!
Аргументов против у Бальтазара не нашлось, и он просто распушился, будто надулся. Лия нашла взглядом на ближайшей стене иссохшую косичку с головками чеснока. Большая часть из них давно ссохлась до такой степени, что не привлекала даже крыс, но был шанс, что хоть капля силы в них осталась. Она аккуратно, стараясь не наступить на грызунов, прошла к стене и сдёрнула добычу. Крысы принялись пищать, будто почувствовали неладное. Одна даже попыталась напасть, но Бальтазар быстро пришел на подмогу, хотя на морде его красовалось не героическое, а страдальческое выражение.
— А ну ш-ш-ш! — проревел кошак.
Лия снова чиркнула спичкой. В коробке их осталось мало, и нужно было работать быстрее. Она достала из кармана мелок и принялась чертить на полу магическую печать, в центр которой положила косичку чеснока.
Чеснок был одной из самых популярных и распространенных приправ в человеческих землях, им активно пользовались не только именитые повара, но и простые домохозяйки. В сыром виде он был немного жгучим на вкус и прекрасно дополнял мясные, овощные и даже рыбные блюда, а вот после обжарки раскрывался приятным, пикантно-сладковатым вкусом и ароматом. Но мало кто использовал весь потенциал чеснока, ведь это растение обладало огромной силой для изгнания нечисти или нежити. Именно ведьмы, используя свою энергию, могли раскрывать волшебные свойства трав и специй. И пусть сейчас перед Лией были лишь крысы, но в её руках была целая вязанка напитанного энергией чеснока.
— Будем считать, это колдовство для личных целей, а не для заработка, — ведьма довольно улыбнулась.
— Найдут, к чему прикопаться. Скажут, что лавка тебе для заработка, и загремим мы с тобой на рудники. Говорила мне мамочка, что к колдуну идти надо. Они менее спесивые, — причитал кот.
Лия сосредоточенно чертила последние руны, не обращая внимания на его нытьё. Ныл и причитал фамильяр вот уже месяц.
— Я мог бы как сыр в сметанке кататься! И всё из-за твоей спеси! И на сколько ты собираешься жахнуть? — смиренно поинтересовался фамильяр, приняв то, что ведьма ему досталась упёртая.
— На весь дом. И подвал тоже, — Лия зажгла новую спичку. В трепыхающем свете было видно, что крыс стало ещё больше. Кажется, твари собирались взять их числом.
— Хорошо. Но остаточное колдовство сама подчистишь. Не хватало ещё, чтобы нас казнили, — Бальтазар распушился, сверкая глазами на грызунов. Пока этого хватало, чтобы сдерживать противников.
— Так рудники или казнь, ты уж определись, — улыбнулась ведьма, косясь на подбиравшуюся сбоку толстую и взъерошенную крысу. Та внимательно следила за ведьмой глазами-бусинками и скалила желтые зубы.
— А это не сильно жестоко? — фамильяр покосился на печать. — Убить гуманнее.
— В самый раз, — предвкушающе улыбнулась Лия. — Создавай защиту.
Шерсть Бальтазара вздыбилась. Он замер на мгновение, отрешенно смотря в пространство. Глаза кота, прежде зелёные, вспыхнули лиловым пламенем. Чёрная шерсть зашевелилась, обращаясь клочьями чёрно-фиолетового тумана. Весь его силуэт будто поплыл, увеличиваясь, разрастаясь и заполняя собой весь дом от подвала до чердака.
— Вот вы и попались, — коварно улыбнулась ведьма, кладя ладони на печать и напитывая её энергией. — Кто не спрятался, я не виновата.
Утро началось с урчания пустого живота. Бальтазар тут же ответил пронзительным, недовольным мявом в унисон. Как бы ни был сладок сон, а нужно было подниматься и как-то решать множество житейских проблем.
Спали они на втором этаже в единственной комнатушке, бросив на пыльную кровать дорожный плащ. Сил и желания вытряхивать всю постель среди ночи у Лии не нашлось, и она чисто по-женски решила подумать об этом завтра. Завтра наступило, а вдохновение бороться за чистоту почему-то всё ещё не стучалось в дверь.
Разлепив веки, Лия упёрлась сонным взглядом в лохмотья паутины, свисающие с люстры. К счастью, всех пауков вместе с прочей живностью она изгнала из дома ещё ночью. Желудок вновь издал звучную трель, и подниматься все же пришлось.
Осмотр дома накануне показал, что в её распоряжении два этажа, подвал и чердак. На первом этаже было торговое помещение и довольно большая кладовка, а ещё неприметная дверь, ведущая на задний двор. В подвал спускаться она не стала — там всё настолько заросло паутиной, что опасно было даже пытаться. Второй этаж предназначался для жизни. Там была одна спальня с небольшим гардеробом, кухня, ванная и лестница на чердак. Исследовать последний Лия толком не успела, просто заглянув туда и отметив для себя, что бабка страдала нахламизмом. Откровенно говоря, любовь старушки к вещам была заметна невооруженным взглядом. Свободного места было прискорбно мало.
С бабушкой Лия никогда не виделась и не общалась — та выгнала маму из дома как раз-таки за то, что дочь забеременела. Будучи потомственной ведьмой спутаться с заезжим магом… Бабушка не смогла стерпеть такого «позора» и до конца жизни так и не простила дочь, хотя и не выписала из завещания. О старушке Лия знала только то, что та была суровой, авторитарной и не прощала ошибок. А ещё была превосходным зельеваром. Прежде лавка была популярна именно зельями. Их запах впитался в обои, въелся в скрипящие доски пола и прочнее пыли осел на старых занавесках. Плотный, тягучий аромат трав и волшбы, откликающийся в душе чувством, похожим на возвращение в детство. Это было странно, ведь Лия никогда прежде не бывала в этом доме, и всё же, несмотря на пыль и горы хлама, ей нравилась сама мысль о том, что это её дом.
Ведьма прошла к окну, отодвигая занавески, впуская внутрь свет нового дня. Пришлось приложить немного усилий, чтобы открыть створки. С мерзким скрипом ржавого железа окно распахнулось, и порыв лёгкого, по-утреннему прохладного ветерка разогнал затхлость
