Девочка, которая слышала демонов (ЛП) - Рэллисон Джанет

Я не знал жертв, Патрика Купера и Кевина Рида. Они окончили старшую школу, когда я был в восьмом классе. Люди говорили, что они были торговцами наркотиками. Вероятно, убиты каким-нибудь недовольным клиентом.

Тем не менее, тот факт, что в них стреляли на территории школы, всех напугал. Вы не ожидали, что такое может случиться в таком месте, как Саутбрук. Убийств здесь не случалось. Или, по крайней мере, раньше не случалось.

Мужчина наблюдал, как я иду к своей машине, и нахмурился. Он пробормотал что-то, чего я не расслышал, завёл свой пикап и выехал со стоянки.

Странно.

Ещё более странно — у меня было такое чувство, что я видел этого человека раньше. На самом деле, я был почти уверен в этом. Я просто не мог вспомнить, где и когда.

Я сел в «БМВ» и выехал со стоянки. Когда я вернулся домой, папы там не было. Записки тоже не было, что было неожиданно, поскольку у меня была его машина. Я подумал, что он, вероятно, был где-то с одним из своих приятелей или на свидании. У парня была более насыщенная общественная жизнь, чем у меня.

Пока разогревалась замороженная пицца на ужин, я включил телевизор. Прежде чем я успел переключить станцию с отстойного местного кабельного канала отца, бойкая женщина-репортёр с такими же задорными волосами начала брать интервью у шерифа Лаймана перед полицейским участком.

— Что вы можете рассказать нам о задержании наркоторговцев на прошлой неделе?

Я остановился, чтобы посмотреть. Шериф был одним из друзей моего отца и обычно не мог связать больше нескольких слов без ругани, но по телевизору он был воплощением блеска и респектабельности.

— Когда у вас есть преданные своему делу полицейские силы, такие как наши, — сказал он, — вы видите результаты. Мы предотвратили попадание на улицы кокаина на сумму в триста тысяч долларов.

У репортёра было серьёзное выражение лица, которое противоречило её внешности куклы Барби.

— Связан ли арест за наркотики каким-либо образом со стрельбой в средней школе Саутбрук в январе прошлого года?

Брови шерифа Лаймана опустились с мрачной уверенностью.

— Эти события свидетельствуют о том, что наркотики по-прежнему являются проблемой в Саутбруке и близлежащих городах. Пока это так, мы будем продолжать привлекать к ответственности всех, кто связан с торговлей наркотиками.

Похоже, ей не понравился его ответ.

— Есть предположение, что убийства Патрика Купера и Кевина Рида сигнализировали о том, что в Саутбруке появилась новая банда торговцев наркотиками. Если это правда, то теперь, когда вы задержали эти наркотики, будет ли у вас достаточно улик, чтобы найти убийц?

Шея шерифа Лаймана покраснела от нетерпения, что, вероятно, означало «нет».

— Я не могу комментировать открытое расследование, но я могу сказать, что мы делаем всё возможное, чтобы Саутбрук был в безопасности.

Я переключил канал. У полиции, очевидно, не было ничего об убийствах. Прошло девять месяцев, а свидетелей или подозреваемых по-прежнему не было. Купер и Рид были найдены сотрудниками полиции, оба были убиты несколькими выстрелами в спину. Это всё, что кто-либо знал.

Просмотрев ещё несколько каналов, я выключил телевизор, достал пиццу из духовки и приступил к домашнему заданию по математике. Когда я заканчивал, зазвонил телефон. На идентификаторе вызывающего абонента был указан неизвестный номер.

Я всё равно взял трубку.

— Алло?

— Слушай, — сказал мужской голос, низкий и сердитый. — Меня тошнит от этой беготни. Ты платишь или имеешь дело с последствиями. И я обещаю, тебе они не понравятся.

Э-э, точно.

— Кто это?

Тишина заполнила линию. Затем мужчина выругался и повесил трубку.

Я уставился на телефон, пытаясь понять смысл звонка. Это было похоже на глупую шутку, которую мог бы сыграть один из моих товарищей по команде, но я не узнал голос. Была ли это ошибка набора номера, или это сообщение предназначалось моему отцу? У него были какие-то денежные проблемы? Я оглядел дом, большую кухню с гранитными столешницами и травертиновыми полами. Мы переехали сюда три месяца назад и всё ещё распаковывали вещи, пытаясь заполнить всё лишнее пространство. Неужели отец вляпался по уши, когда покупал это место?

Я отбросил эту идею. Банк идентифицировал бы себя и был бы намного более профессиональным.

Может быть, кто-нибудь из моих друзей перезвонит через минуту, смеясь. Никто этого не сделал.

Я позвонил папе на мобильный. Звонок перешел сразу на голосовую почту. Я повесил трубку, не оставив сообщения, и закончил домашнее задание по математике. К тому времени, как папа вернулся домой, я почти закончил эссе по английскому.

Папа был высоким — на дюйм выше меня, он любил напоминать мне — и в довольно хорошей форме. У нас был свой собственный тренажерный зал внизу, и он часто им пользовался. Хотя я мог жать лёжа на сто фунтов больше, чем он, — мне нравилось напоминать ему об этом.

Он всё ещё был одет в рубашку и галстук после работы. Он заботился о своей одежде, гордясь своим дорогим вкусом, как будто это было хорошо. Моя мама сказала, что он отказался признавать свой возраст. Ей было что сказать об отце с тех пор, как они развелись три года назад. Но я полагал, что он просто извлекает максимум пользы из одиночества.

Он прошел на кухню, бросив взгляд на мои школьные учебники по пути к холодильнику.

— Ты закончил с домашним заданием?

Это всегда было первое, что он спрашивал, когда видел меня. Очевидно, он думал, что если он не напомнит мне об этом, я брошу школу и стану мимом.

— Почти. Где ты был?

— С Кирой.

Она была агентом по недвижимости, ставшей его девушкой, и, вероятно, одной из причин, по которой папа купил этот дом. Она, предположительно, провернула хорошую сделку. Я оглянулся, чтобы посмотреть, не несет ли он сумку из ресторана. Обычно я воровал его остатки.

Вместо того чтобы положить что-нибудь в холодильник, он достал курицу. Чёрт возьми.

— Ты был на свидании и не поужинал?

Он поколебался, затем сказал:

— Мы ели у неё дома. Она не лучший повар, так что я всё ещё голоден.

— Отлично, — сказал я. — Если ты женишься на ней, мне придётся держать контрабандные закуски в своей комнате, чтобы не умереть с голоду.

— Я ни на ком не женюсь в ближайшее время, — он сунул пару кусочков курицы в микроволновку, включил её и, ожидая, взглянул на мои книги. — «Алая Буква». Это была книга, которую Хоторн написал из чувства вины.

Папа помнил поразительное количество бесполезной информации, которую он узнал в школе, и часто испытывал потребность поделиться ею со мной. — Один из предков Хоторна был судьёй на салемских процессах над ведьмами, и он стыдился своих пуританских связей. Хоторн даже добавил лишнюю букву к своему имени, чтобы люди не ассоциировали его с этим судьёй.

— Думаю, это не сработало.

— После того, как ты закончишь сочинение, я проверю его на грамматику.

Папа не просто проверял мои работы на грамматику; он безжалостно допрашивал их, а затем часто говорил мне переписывать большие части. Я был бы признателен ему за помощь, если бы я уже не получал пятерку по английскому, но я получал, и я не хотел спорить с ним о том, правильно ли я уловил центральную тему романа.

Я сменил тему.

— Пока тебя не было, был странный телефонный звонок.

— Какой?

— Какой-то злой чувак со скрытым номером сказал мне, что мне лучше заплатить или столкнусь с последствиями.

Папа нахмурился. Звякнула микроволновка, но он не обратил на это внимания.

— Что ещё он сказал?

— Что мне бы не понравились последствия. Когда я спросил, кто он такой, он повесил трубку.

Папа пожал плечами и достал свою курицу из микроволновки.

— Вероятно, ошиблись номером.

Я продолжал наблюдать за ним. Он казался напряженным, и он не продолжил говорить о Хоторне или уходил к какому-то вопросу касательно пуритан.

— Папа, у тебя ведь нет проблем с деньгами, правда?

Он хмыкнул и вернулся к холодильнику за пивом.