Без сна - Ирэн Мико
Несколько раз я ложилась в кровать и пыталась заснуть, но ничего не выходило. Даже пролежав целый час с закрытыми глазами, сон ко мне так и не пришёл. Зато, когда сильно уставала и перенапрягалась с учёбой, могла зависнуть на несколько минут, смотря в одну точку и размышляя над какой-то ерундой. Но это было сущей мелочью, а также стало напоминанием, что мне всё же нужно отдыхать.
Я стала больше успевать, а мои и так не плохие оценки стали ещё лучше. Но всё это было лишь приятным дополнением к тому, что мне больше не снились кошмары. И никогда больше не приснится тот ужас, что я пережила семь лет назад. Больше не придётся просыпаться от своего же крика, когда во сне снова появлялось то жуткое место, где мучают моих родных, и избивают меня раз за разом. Или подскакивать на кровати среди ночи и вновь пытаться учиться дышать после пережитого заново ужаса, когда маму заставляли медленно и мучительно умирать, принося её в жертву. Вот только избавившись от сновидений воспоминания всё равно остались.
В какой-то момент я почувствовала себя практически счастливой, ведь в учёбе всё отлично, в группе идиллия, что ещё нужно для счастливой беззаботной студенческой жизни? А нужно отомстить врагам. Иногда я забывала о том, ради чего я всё это делала. Но периодически, воспоминания возвращались, накатывая словно волны.
Вот, всего несколько минут назад я была сосредоточена над очередной формулой из учебника, а потом незаметно для меня, мои же мысли пошли совсем в другом направлении и пришли воспоминания. Снова тот душный подвал, в котором слишком много факелов. Огромная пентаграмма, залитая кровью жертв. Мама, на алтаре и отец, который знает, что не может ничего сделать, но не хочет сдаваться. И тот, кого я больше всего ненавижу, кого хочу убить собственными руками. Фанатик, знающий своё дело слишком хорошо.
Передёрнула плечами, стряхивая воспоминания. Жажда мести и ненависть вспыхнули во мне с новой силой. Я буду помнить, должна. Глубоко вздохнув, отправилась в ванную.
Ополоснув лицо тёплой водой, заглянула в зеркало. Оттуда на меня смотрела девушка с бледным и узким лицом, высокими скулами, прямым носом и карими глазами. Пропустила сквозь пальцы седую прядь волос, что белеет на левом виске среди темной шевелюры с той самой ночи. Грустно улыбнулась своему отражению и принялась собираться на занятия. Завязав высокий хвост, поправила чёрную мантию, взяла сумку с книгами и конспектами и вышла из комнаты. Чтобы отдать долг демону мне могут понадобиться различные знания, особенно не помешает дополнительно полистать учебник по магическим пыткам.
Глава 2
Первой парой шли «ритуальные символы». С этим предметом у меня давно не было никаких проблем. Значение рун знаю, как и то для каких ритуалов, какие символы лучше использовать. Правильно вливать в них силу тоже умею. Поэтому на занятиях я в основном выполняла практические задания, проводя всё новые ритуалы, опережая некоторых одногруппников. Однако, Томас, наш главный ботаник, всё равно шёл впереди меня.
Следующей парой должно было быть «зельеварение», которое преподают нам со второго курса. Мы изучали всё новые травы, компоненты и их взаимодействие. Наши зелья становились всё сложнее и искуснее, мы научились питать их магией, для усиления свойств. На этих парах никогда не было скучно, досточтимый профессор Тройвуд умел отлично объяснять. Вот только сегодня зельеварение заменили ещё одной парой «боевой некромантии».
Пока шли на обед, Сэмми, мой одногруппник, совершенно не похожий на некроманта своей светлой шевелюрой и улыбчивой натурой, рассказал, что произошло. Он всегда знал всё и обо всём и являлся для нашей группы связующем звеном с остальным миром.
— Только представьте, — негодовал Сэм, — Рози Даскор, со второго курса огневиков, на паре по зельеварению умудрилась перепутать ингредиенты для простейшего воспламеняющегося зелья. Она вместо хвоста саламандры добавила разрыв-траву. Да ещё в двойном количестве! В общем, рвануло знатно. И если бы не профессор Тройвуд, остались бы мы без кабинета зельеварения, а возможно и без половины учебного корпуса. Профессор смог погасить основную силу взрыва, но всё равно бабахнуло прилично. Говорят, ещё несколько студентов в лазарете.
Да, к сожалению, такое периодически случалось. Из-за своей глупости и невнимательности страдали не только студенты, но и преподаватели.
После двух пар по боевой некромантии хотелось просто упасть на месте и умереть. Три часа мы бегали по полигону, уворачиваясь от заклинаний, атаковали в ответ и прятались за щитами.
— Если я сейчас помру, поднимите меня, чтобы не пропустить пару по нежити, — сказала парням, когда мы шли к жилому корпусу, чтобы переодеться для следующей пары.
После таких тренировок устаёшь и физически, и магически. А когда преподаватель подгоняет тебя крепкими, не всегда цензурными, словами, то ещё и морально выматываешься. Чувствуешь себя потом никудышным некромантом, которого догонит самое вялое умертвие.
Меня не жалели, гоняя наравне с парнями. Быть единственной некроманткой в группе, точнее в университете за последние несколько лет, не так уж и просто. Преподаватели привыкли, что в группах всегда одни парни, а девушкам не место на кладбищах в компании с зомби различной степени разложения или в морге, где препарируют нежить всех видов.
Энергетика девушек связана с жизнью и не приемлет смерти, так как все мы будущие матери, которые приводят в мир новую душу. Обычно девушка, при определённо таланте, легко может быть целителем, стихийницей или, на крайний случай, боевым магом. Женщина-некромант большая редкость, ведь чтобы Дар Смерти пробудился, должны сойтись несколько факторов: наследственность, сила характера и событие (достаточно ужасное), послужившее толчком. У меня всё это было.
Но, несмотря на всю мою «нежную натуру», на занятиях подобных «внутреннему строению нежити» я чувствовала себя вполне прилично: меня не тошнило, я не отличалась особой брезгливостью, благо, что на таких парах нам выдавали защитную одежду.
Вот и в тот раз, когда профессор Харрис, харизматичный мужчина лет пятидесяти, пригласил нас к столу с очередным учебным пособием, некоторые мои одногруппники заметно побледнели. Но профессор этим только забавлялся.
Перед нами лежало детское тело, изменённое природной магией смерти, с длинными жёсткими чёрными волосами, острыми когтями и клыками. Мавками становятся дети, которых убили их же матери. Или те, что погибли весной, на русалочьей недели.
— Ну что, приступим
