Профессор и Любовь - Алексей Ксенофонтов
Полина кивнула.
–Знаете, в чём смысл исправления ошибок? – спросил профессор и сам ответил – в том, чтобы в следующий раз их не повторять. А что у вас? Старые ошибки на месте плюс новые появились. Может вам поменять университет? Есть такие высшие учебные заведения, где учат на подиуме пляжные ансамбли демонстрировать? Так вам туда. Если третий раз сдадите мне неправильное решение, к зачёту не допущу. Разберите свои работы. До свидания.
Поликашин положил пачку бумаг на стол и вышел из аудитории.
–Ну ты видела, как он взъелся на меня? – спросила подругу расстроенная Полина.
–А ещё десять человек рядом ты не заметила? – ответила та – Вообще-то здесь всем досталось.
Прошла ещё неделя и наконец-то пришло сообщение от Мишина, что выписка назначена на воскресенье. Через минуту он сам позвонил и пояснил, что специально выбрал выходной день, чтобы присутствовало как можно меньше сотрудников и посторонних. Так оно и вышло: из работников были только два андротехника и охранник. Никаких сцен не было вообще. Она вошла в комнату и сказала: «Привет, Серёжка! Давно ждёшь?»
–Да нет! – ответил Поликашин, после секундного замешательства – не очень.
–Ты определись: да, нет или не очень! – улыбнулась она – А то домой хочется. Сколько меня не было?
–Три года! – проговорил он ошеломлённо и тут же спросил – Владимир, нам можно уезжать?
–Да, конечно! – услышал он голос из динамиков.
–Возьми меня под руку, как тогда, на параде. – попросила Мария.
–Откуда ты знаешь? – вырвалось у него. Это была их тайна. Только их двоих. Так они впервые прикоснулись друг к другу, когда ещё даже не были знакомы. 9 мая страшно подумать какого года. Он пришёл с другом посмотреть парад на Красной Площади. Уже после окончания праздника они решили пойти на Новый Арбат. И там их ждал сюрприз: затор из военной техники, выезжающей с парада. Друг быстро пролавировал мимо громадных супертанков и ожидал его на другой стороне.
Внимание же Сергея привлекла хрупкая девушка, которая никак не решалась переходить улицу перед грозными механическими монстрами, то выходя на асфальт, то возвращаясь обратно. Она была восхитительна в своей слабости, и Сергей почувствовал, что должен ей помочь. Он подошёл и сказал: «Хотите вместе перейдём?»
–Да, – ответила она, удивлённо разглядывая его.
–Можно, я возьму вас под руку, – предложил он и не глядя по сторонам просто пошёл с ней поперёк движущейся колонне. На середине дороги Сергей поднял свободную руку. Колонна остановилась, и он спокойно и уверенно пересёк улицу со своей спутницей.
–Меня зовут Маша! – сказала она тогда, как только оказалась на тротуаре…
И сейчас, на выписке, она ответила ему в том же духе: «Потому, что меня зовут Маша, если ты помнишь, конечно…»
Он был потрясён. Умом Поликашин понимал, как всё это работает, но сердце говорило ему: «Это Маша, твоя Маша. Пусть в теле андроида, но душа её жива, и она опять рядом с тобой.» Его лоб покрылся густой испариной, пока он довёл её до машины.
–Ты плохо себя чувствуешь? – спросила она – давай я поведу. Они поменялись местами.
–Ты же никогда не водила, – произнёс он и понял, что сказал глупость: всё что умел он, теперь умела и она.
–Не помню, но мне кажется, что водила, – не отрываясь от руля ответила она – вот, сейчас через сорок метров будет левый поворот. Точно! Вот он!
–Боже, во что ты превратил нашу квартиру, Серёжка! – воскликнула она, как только они закрыли дверь за собою – ну нельзя же быть такой хрюшкой! Даже не знаю за что теперь хвататься…
Поликашин опять почувствовал, как пот выступает на лбу: раньше это была одна из любимых тем для его фантазий, когда он оставался дома совершенно один и было немного времени перед сном. Он представлял себе, как это может быть: вдруг в один из серых вечеров раздаётся звонок. Он отвечает. Это звонят из консульства в Непале. Они говорят, что спасатели нашли его жену. Она была вморожена в лёд, но у правительства Непала есть новейшее оборудование и теперь она жива. Его дальнейшие фантазии были только что проговорены вслух.
Но там было продолжение…, и профессор с замиранием сердца начинал наблюдать за воплощением и этой фантазии: «Дорогой, я – в душ! Закрой пока шторы и раздвинь кровать…»
–О, господи! – только и смог произнести он, увидев её в одной короткой ночной рубашке синего цвета с кружевами…
На следующий день он был сам не свой. Всё валилось из рук. Окружающее отошло на задний план. Поликашин был одновременно сосредоточен и рассеян. Сосредоточен на необходимости понять, что произошло и рассеян во всём остальном. Он не смог закончить лекцию и отпустил студентов на час раньше. Он не пошёл на защиту диссертации одного перспективного аспиранта, хотя должен был оппонировать ему. Вместо дома он поехал на дачу и провёл там весь вечер и ночь за бутылкой коньяка.
–Боже мой, что же я наделал! – бесконечно повторял он – Что же я наделал…
В таком состоянии и нашёл его Мишин.
–Серёжа, давай поговорим, – попросил он и ему открыли дверь.
–Налей себе! – профессор показал на стол с несколькими полупустыми бутылками и после того, как Мишин выпил, спросил – как же так, Володя? Я же не этого хотел. Не эту гейшу механическую, которая каждое твоё желание предугадывает…
Он был сильно пьян и его язык заплетался: «Я её хотел, Машу, понимаешь? Не куклу эту… Что мне теперь делать? Я не могу домой идти – там Маши нет! И эту железяку я разобрать на запчасти не могу – в ней все мои воспоминания записаны… Как я могу хотеть от них избавиться? Но ты понимаешь, чтоб Машка такое сказала: закрой шторы, я в душ – этого же никогда не было! Это мои фантазии больные…
Машка – она женщина была, а не это электромеханическое устройство… Что мне делать, Володя, как дальше жить?
–Во-первых, надо успокоиться и перестать пить! – ответил Мишин, схватил его за плечи и начал трясти – очнись, приди в себя! Возьми себя в руки! Я же с тобой разговаривал на эту тему: Марии больше нет и никогда не будет. Ты сказал, что понял, что это робот…
Выходит – не понял! Внешне – это точная копия твоей жены. Всё остальное алгоритмическая модель, жёсткая программа, абсолютно
