Невеста полоза - Мора фон Эпштейн
– А ты споёшь мне песенку на ночь?
– Конечно, если, когда я досчитаю до ста, ты уже будешь лежать под одеялом.
Девочка просияла:
– Буду. Папочка, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, милая, – сидящий за столом мужчина оглянулся и мягко улыбнулся им обеим. Его глаза всегда светились такой нежностью, когда он видел жену и дочь вместе. – И ничего не бойся, папа рядом.
– Хорошо.
– Я начинаю считать, – женщина демонстративно скрестила руки на груди и закрыла глаза, – раз, два, три…
Элеан звонко рассмеялась и бегом бросилась в свою комнату, чтобы побыстрее забраться в кровать и притвориться спящей. Она торопливо стянула через голову платьице и, накинув ночную рубашку, отдёрнула одеяло… Но на её подушке уже лежала громадная змея, свернувшая своё тело тугими кольцами и немигающее глядящая на застывшую с приоткрытым ротиком девочку. Холодные белёсые глаза с вертикальными зрачками казалось, устремляли свой взгляд прямо в душу, лишая воли и требуя подчиниться. Змея медленно подняла голову и, глядя на неё сверху вниз, угрожающе зашипела.
– Мамочка-а-а-а!!!
Тогда Элеан было всего пять лет.
Разумеется, всё закончилось хорошо, родители прогнали мерзкую рептилию и ещё долго успокаивали дрожащую от пережитого ужаса девочку. Но с того дня вся её жизнь резко переменилась. Нет, она не стала ни замкнутой, ни отчужденной, её смех по-прежнему разносился под деревянным потолком их дома, и она всё также улыбалась, словно ничего не случилось. Но с того дня уже изменились её родители. Элеан не понимала, что произошло, она пыталась спрашивать, но получала в ответ лишь вымученные улыбки и нежный шёпот: «Всё хорошо… всё действительно хорошо…». Только по ночам девочка слышала, как её мать плачет, а отец что-то тихо говорит, то ли утешая, то ли пытаясь переспорить. Иногда один из них без предупреждения заходил ночью в её комнату, чтобы несколько мгновений постоять рядом со своим ребёнком, а затем также тихо уйти. Элеан даже казалось, что они скрывают друг от друга своё беспокойство, пытаясь казаться сильнее и увереннее, чем есть на самом деле. Девочка думала, что всё это произошло из-за той змеи, что родители боятся, как бы она не стала трусишкой и спряталась дома от всего мира. Ей казалось, что стоит показать, какая она на самом деле сильная, и всё станет по-прежнему… И тогда Элеан стала убегать одна в лес. Она отправлялась на болота и, трясясь от непонятного страха, пробиралась всё дальше и дальше, убеждая себя, что справится и уже никогда не даст родителям повод для беспокойства. Девочка приносила домой ягоды и травы, что росли только на болоте, чтобы показать какая она смелая, но отец лишь бессильно сжимал кулаки, а мать прятала лицо у него на груди, не в силах посмотреть в глаза собственному ребёнку. Ничего не понимая, Элеан продолжала свои попытки побороть собственный страх, но однажды всё это неожиданно закончилось.
В тот день ей исполнилось 7 лет, и вместе со своей подружкой и молодым, только что подаренным отцом щенком, она впервые отправилась к священному Дубу, чтобы попросить его вернуть мир в их семью. Они убежали из дома глубокой ночью, и, подбадривая друг друга, направились в лес, впервые окунувшись в этот неверный мир ночных легенд. Элеан даже не помнила, как и о чём просила могучее Древо, все события той ночи казались ей подёрнутыми неведомой дымкой забвения. Она помнила лишь одно,… что когда вернулась, на месте её дома уже было остывающее пепелище.
Деревенские жители тогда рассказывали, что пожар объял стены и крышу в одно мгновение. Никто не успел не то чтобы помочь, но даже закричать. Огонь взметнулся к самому небу, не оставляя шансов спастись, но так и не перекинулся на соседние дома, хотя ветер и дул в их сторону. Казалось, пламя бушевало только в строго очерченном квадрате, не вырываясь за его пределы, но и не оставляя практически ничего после себя. Крестьяне ещё потом говорили, что не слышали даже предсмертных криков. Ни одной попытки к спасению, ни одного зова на помощь, а прижавшиеся друг к другу обгорелые скелеты обнаружили только утром в самом центре пепелища. Элеан даже не присутствовала на похоронах, её просто не подпустили близко к грубо сколоченному гробу на двоих. После произошедшего она не произнесла ни единого слова за целый год, и тётка по отцовой линии практически отчаялась как-то вернуть девочку в мир живых. Но шло время, и она постепенно стала прежней. Там, где стоял её дом, выросла трава, а на месте, где обнаружили тела родителей, теперь высились два тонких юных деревца, что так трепетно жались друг к другу. Иногда Элеан даже приносила им цветы, но в её сердце по-прежнему царило пепелище.
С тех пор она ни разу не приближалась к священному Дубу… до этого дня.
– Элеан? Элеа-ан!
– Что? – девушка вскинула голову и несколько удивлённо посмотрела на свою подругу. – Ты уже вернулась? Так быстро?
– Прошло много времени, – Алира села рядом на траву и, отобрав пояс, начала подвязывать платье. – Видимо ты задремала.
– Да, наверное.
– Что-то приснилось? Говорят если заснуть невдалеке от священного древа, то сон может оказаться вещим. Так что ты видела?
– Ничего особого, просто… картины из прошлого, – Элеан неуверенно посмотрела в сторону поляны и потеребила пальцами пояс.
– Понятно, – девушка не стала задавать лишних и никому не нужных вопросов, – тогда иди.
– Куда?
– К дереву разумеется. Попроси его о чём-нибудь, пусть хотя бы подарит мир твоей душе. А Руст пока пусть останется со мной, всё равно ему туда вход запрещён.
– Это месть?
– Можно считать и так. Иди-иди, у меня нет никакого желания торчать тут до рассвета.
– Хорошо, – Элеан неуверенно поднялась и, развязав алый ремешок, протянула его подруге, – подожди меня здесь.
– Вот, возьми, – взамен та сунула ей в руки корзинку, – и не забудь поблагодарить дерево.
Девушка машинально кивнула и, ни разу не оглянувшись, словно зачарованная, двинулась вперёд.
Священная поляна с растущим в центре неё деревом была идеально круглой, словно кто-то всемогущий провёл невидимую черту, которую не смел пересекать ни один росток. Все деревья стояли ровным строем за пределами этого круга, словно стена, окружая и защищая его. Только одна тропинка вела в центр этого запретного места, прямо к корням могучего, статного Дуба, что раскинул свою крону практически
