Любовь без цензуры - Алиса Рудницкая
- Какая ты быстрая, - шепнул мне горячо Фрино. - Но мы еще не закончили.
И он осторожно начал двигаться. Сначала медленно, заставляя меня вынырнуть из сладкого опустошения и снова погрузиться в невыносимое удовольствие. Он то выходил почти до конца, то входя снова. Но темп ускорялся, а вместе с ним снова подкрадывалось то самое.
Страшное, потрясающее и притягательное.
Наши стоны смешивались в нечто несвязное и прерывались лишь жаркими, смазанными поцелуями. И, как бы я не оттягивала, молния пронзила меня снова. Внутри все сжалось, и Фрино вдруг вышел из меня резко, застонав и уткнувшись мне головой в плечо. Из его члена на мой живот вылилось нечто теплое, а тело затряслось так же, как и мое. А потом парень просто на меня повалился и на какие-то пару минут мы, кажется, отключились от реальности.
- Прости... - после долгой паузы сказал он. - Я как-то... быстро...
- А что, это нужно делать дольше? - с некоторым восхищенным ужасом тихо спросила я.
- Раз в десять, - мурлыкнул он. - Но на первый раз, наверное, хватит...
– Угу, – смущенно улыбнулась ему я.
Фрино пожевал губу… посмотрел на меня с интересом.
– Значит… вся твоя биография – ложь? – спросил он.
– Вроде того, – кивнула я.
– Ладно… – вздохнул он. – Вальдор велел мне к тебе не лезть с расспросами… так что пошли мыться?
– Пошли.
Ну и... ночевала я в его комнате. Потому что сначала мы мылись в одной ванной, мило помогая друг другу и с интересом разглядывая теперь уже при свете. Потом мы так же мило вытирались. А потом Фрино просто сцапал меня на руки, сгрузил в кровать, закидал шкурками, залез следом, обнял и заявил, что никуда меня не отпустит. И одеться мне тоже не даст, злой и нехороший человек. Благо хоть было уже так поздно, и я так устала, что сразу же почти отключилась. Но мысль о том, что я проснусь с ним в одной постели, все же успела проскочить у меня в голове.
Сталь и шелк. Акт 2. Глава 49.5
Было что-то символичное в том, что Хоук телепортировал нас в свой дом на Кронусе, в знакомую комнату с массивной кроватью и темной мебелью. Именно здесь мы впервые поцеловались и именно здесь пробудилась моя магия... Казалось это было вечность назад, а не два с половиной месяца. Отпустив меня, Хоук плеснул вина в фужер.
– Будешь? – осведомился он.
– Не хочу.
Я и так была пьяна.
Хоук сделал медленный глоток, смакуя, раздумывая о чем-то.
– Я должен тебе рассказать нечто важное.. – он осекся. Посмотрел на меня внимательно и грустно усмехнулся: – Ах, ну да... ты же говорить не хочешь….
Понятливый какой, да только все равно отчаянно тормозит. Или, может, намеренно медлит? Я внутренне сжалась. Если и этот пошлет меня под благовидным предлогом, останется только пристрелиться. И его исповедь (наверняка, что-то про то, как он меня использовал сначала, но все изменилось) сейчас мне тоже не нужна была – все после.
Сейчас мне нужен Уильям Хоук, который не станет отказываться от того, что шло ему прямо в руки.
Он и не стал.
Отставив бокал, подошел ко мне, притянул за талию и поцеловал, жадно смяв мои губы.
И я ответила ему, уверенная в том, что забудусь. Губы Хоука были почти горячими, и в поцелуях он знал толк – я это уже не раз на себе испытала. Но сейчас, впервые сама себе удивляясь, почувствовала некоторую ревность - скольких девушек он обхаживал, чтобы научиться так хорошо целоваться?..
А скольких мужчин обхаживала я? Какая сейчас разница.
Сейчас я отвечала Хоуку, насколько могла. Позволила зубам нежно прикусить губу, позволила языку проникнуть мне в рот, позволила нашим дыханиям смешаться… но расслабиться, полностью отдаться ощущениям, так и не смогла. И Хоук это прекрасно чувствовал. Наверное, потому он оставил в покое мои губы и переключился на шею.
В своем теле поцелуи меня уже давно не возбуждали - сказывался большой сексуальный опыт. Но в теле Эби все было иначе, и обычно, когда он касался моей шеи, губами внутри все сладко замирало. Кожа у Эби была нежной, а тело – чувствительным, девственным. Наверно, поэтому с Хоуком у меня все было, как в первый раз, будто я начала свой путь заново. Начала-то начала… да только сейчас я словно вновь перенеслась в те дни, когда пыталась заглушить боль и злую обиду на Макса, вереницей любовников на одну ночь. Ведь знала же – не поможет, а все равно, словно после долгой завязки потянулась за привычным наркотиком. Но разве с Хоуком должно быть так? Я столько думала, грезила о нем, так была благодарна за обучение, за понимание, которого ни от одного мужчины не видела. Влюблена же в него... так ведь? Но почему я сейчас ничего к нему не чувствую? Или дело в сомнениях – стоит ли так поступать с Эби?
Мысли мешали мне наслаждаться. Поцелуи казались какими-то механическими. Лишь касания губами к телу.
Знал бы Хоук, что он сейчас не девственницу себе заполучил, а бывшую неудачно замужем опытную женщину. Или знает?
Опять я не о том думаю.
И я разозлилась. Разозлилась на себя, на Хоука, на Абигейл, на весь свет. Позволила себе сделать это еще хотя бы один раз - просто побыть взбалмошной идиоткой, которая только и может, что злиться и поступать импульсивно.
Не дав ему ничего сказать, я схватила Хоука за шейный платок, подняла его лицо и больно, почти до крови, укусила за губу. Он опешил, во взгляде мелькнуло и погасло вначале удивление, а потом понимание.
Хоук ничего не сказал. Слова были и не нужны. Он просто принял правила игры. И укусил в ответ. Так укусил, что внутри меня нечто щелкнуло и отключилось. Наверное, это была та часть мозга, которая отвечала за сомнения и угрызения совести.
С этим щелчком мы сцепились как два хищника, решивших друг друга то ли съесть, то ли покалечить. Болезненно-страстные поцелуи перемешались с укусами, дрожащие пальцы остервенело пытались избавить тела друг друга от оберток одежды. В глазах темнело, сердце заходилось в ушах.
Я стащила с Хоука шейный платок, он скинул платье мне с плеч, опустил до самого пояса, задрал лифчик и впился губами в
