Война племен - Даниэль Зеа Рэй
— Да. Я не просто верю, я борюсь за это. Второй, третий ребенок в семье… Почему, они должны стать материалом для пробы? Почему должны рискнуть жизнью? И почему, если выпадет шанс выжить, в шестнадцать лет должны потерять все?
— Миру нужны рекомбинанты.
— И оборотни, — прошептала она. — Технологии, прогресс, удобства. Фелерина взорвалась всего два года назад. Осталось только две планеты, на которых мы можем выжить. Если Пеленея и Нирена погибнут, что с нами станет?
— Ты про вид или про нас с тобой?
Она встала под воду, чтобы смыть мыло с волос.
— Если планеты погибнут, нам определенно не выжить. Изучать просторы бескрайнего Космоса будут другие представители человека разумного. История циклична. Война племен погубила Землю. Война племен погубит и человечество.
— Война племен… — повторил он, намыливаясь. — Как интересно ты назвала произошедшее.
— Племя людей против племени технологий. Победит либо человек, либо технология. Если победит человек — вид выживет. Если технология — погибнет.
— Какова твоя специализация как рекомбинанта? — спросил он, ополаскиваясь водой.
— Инженер промышленных технологий.
Лавджой присвистнул.
— А с виду не скажешь. Я думал, ты биолог какой-нибудь.
— Если рыжая, значит биолог? — хмыкнула Катарина.
— Не помню, чтобы у меня с натуральными рыжими было когда-нибудь…
Катарина, намыливая себя между ног, замерла.
— Думаешь, если спасла задницу твою, то и ноги быстро раздвину? — зашипела она, стоя к нему спиной.
— Рыжая, — произнес он как ни в чем не бывало, — твой третий размер заводит куда лучше шестого-синтетического.
Катарина закрыла глаза и выдохнула. Сама же хотела перепихнуться с ним. А когда он сам предложил — ощетинилась. Нелогично. Не по-рекомбинантному.
Она встала под воду и вымыла причинные места. Затем окинула Лавджоя взглядом с головы до пят, оценив стояк на двенадцать баллов из десяти. Протянула руку и обхватила достоинство. Пальцы почти смыкались. Почти. Катарина провела ладонью по крайней плоти и спустила ее вниз.
— М-м-м… Гулять, так гулять! — улыбнулась она и опустилась на колени.
— Твою ж мать! — заревел он, запуская пальцы в ее мокрые волосы.
Одна минута и он кончил.
— А ты быстрый, — не скрывая разочарования, произнесла она и продолжила наслаждаться водными процедурами.
Молчание затянулось. Катарине это показалось странным. Она повернулась к Лавджою и ничего не поняла. Он стоял как вкопанный, глядя на нее как-то… …как-то странно…
Катарина пощелкала пальцами у него перед глазами.
— Приди в себя! Твой лучший в жизни минет окончен!
— Я верю, что ты можешь сделать минет и лучше.
У Катарины челюсть отвисла. То ли по роже ему врезать, то ли собраться да свалить на хрен. Пожалуй, пора сваливать.
Она развернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за локоть.
— Куда собралась?
— Отвали, скотина.
— Рыжая, мы еще не закончили!
— Отвали! — закричала она, пытаясь выдрать руку из его хвата.
Он за бедра ее схватил и спиной к себе прижал. Руки его у нее между ног оказались. Силен, зараза, но пальцами работать умеет. Катарина даже глаза от накатившей неги закрыла. Бедный ее клитор. За ним еще никто так старательно не ухаживал. Опытен, зараза.
— Наклонись вперед, — охрипшим голосом попросил Лавджой, и она тут же согнулась пополам.
Вошел, как к себе домой. Она только и успела, что охнуть. Несколько движений и Катарину затрясло. Она начала постанывать, подавая бедра навстречу. Еще немного, еще чуть-чуть, и она получит свой экстаз. Лавджой сжал ее ягодицы и увеличил темп.
— Твою мать! — воскликнула она перед тем, как с головой погрузиться в оргазм.
— О… да… — отозвался он откуда-то издалека и кончил… в нее.
— Ты идиот? — прошипела Катарина, продолжая стоять в прежнем положении. — Тебя что, не учили выскакивать?
— Мы три недели скитаемся. У тебя еще не было менструации. Либо тебя уже обрюхатили, либо пора тампоны искать.
— А если обрюхатили? Не боишься, что я чужие заслуги тебе припишу?
— Знаешь, с определенных пор я вообще ничего не боюсь, — ответил Лавджой, покидая ее тело.
— Это с каких же? — Катарина разогнулась.
— После твоего минета меня уже ничто не страшит! — захохотал он, обнимая ее и прижимая к себе.
Она не знала, как на это реагировать. Странная реакция, больше на истерику похожа. Спустя несколько минут он успокоился и запустил на прощание язык ей в рот, что Катарина расценила как грубый, но все же поцелуй.
***
Неделю спустя.
Он с нее не слазил. Она с него, в принципе, тоже. Казалось, Катарина вошла в раж и потеряла остатки своих супер-мозгов в его объятиях. Лавджой время от времени пытался выходить в сеть, но все попусту. Одно заброшенное место стоянки сменялось другим, и вслед за безудержным сексом последовала запланированная менструация. Катарина поклялась, что Лавджою в эти дни ни черта не обломится, но спустя сорок восемь часов она вновь оказалась лежащей под ним.
— Интересно, когда мы доберемся до своих, ты продолжишь этот безумный марафон со мной или найдешь себе другую озабоченную, посвежее, так сказать…
— Рыжая, ты какую-то ересь несешь, — улыбнулся он в ответ и чмокнул ее в губы.
— Ты так и не вспомнил свое настоящее имя?
Он перевернулся на бок и уставился в небо.
— Нет.
— А звание? Ну, хоть что-нибудь ты вспомнил?
— Образы одни. Никакой конкретики. А в твоей голове после инициации что-нибудь осталось?
— Нет, — прошептала она. — Тот объем информации, который они впихивают во время инициации, не оставляет от прошлой жизни ничего.
— А эмоции? Когда они вернулись к тебе?
— Года через два начала что-то испытывать. Злость, раздражение, недовольство. Они лечили это в сети. Закачиваешь обновление информационных баз — и вновь ничего. Среди наших слухи ходили, что если перестать обновляться, эмоции вернуться в полном объеме. Но на госслужбе за своевременным обновлением пристально следили.
— Тебе не хватало этого? Эмоций, я имею в виду? — Лавджой провел пальцем по ее груди и спустился к пупку, очерчивая круги вокруг него.
— Я поняла одно: если что-то отобрать, жертве обязательно захочется это что-то вернуть. В этом прокол всей системы. Рекомбинанты должны были восстать. И это не заслуга сопротивления. Если существуешь без эмоций, всегда хочется понять, что такое существовать с эмоциями. Когда начинаешь чувствовать, а потом вновь теряешь эту способность, призраки этих эмоций все равно остаются. Ты как бы реально осознаешь, что стал ущербным, и начинаешь искать способ вернуть себе «нормальность».
— А оборотни? Как думаешь, они испытывают что-то?
— В их мозгах столько имплантов, что вряд ли там остается место для каких-либо эмоций. Не будь они созданы из людей, я бы назвала их идеальными андроидами. Я как-то задалась вопросом, почему они с такой легкостью
