Надежда Феникса - Марина Индиви
Кто–кто… тот «поклонник»! Сумасшедший ролевик!
«Маньяк», — весело подсказал уставший от нововведений разум, готовый отключиться и оставить меня на съедение эмоциям и панике, но не успел. За дверью послышались шаги и я, подчиняясь инстинктам и интуиции, нырнула обратно в постель и закрыла глаза.
Как говорил Павел Воля в своем эпическом ролике про медведя, иногда лучше упасть и притвориться мертвым. В данном случае я оказалась права и Павел Воля тоже, потому что, судя по звуку и тяжести шагов, вошли сразу двое мужчин, а с двумя справиться хрупкой, хотя и очень боевой, девушке не под силу. Поэтому, памятуя о том, что все должно быть естественно, я постаралась выровнять дыхание и провести разведку боем. То есть сном. То есть отключкой, в которой мне полагалось пребывать после того, как меня пихнули на полянку–галлюциногенку, и я треснулась лбом. На котором, к слову, не осталось даже шишки.
Мужчины прошли и остановились у кровати.
— Почему она не приходит в себя? — раздался резкий, нетерпеливый голос.
— Потому что упала и ударилась головой?
Сдается мне, он его уделал.
— Очень смешно, — повторил первый. — Просканируй ее. Я же не могу представить ее Фениксу в таком виде.
Да, не надо меня в таком виде никому представлять. Стоп… Что?!
Как следует обмозговать историю с Фениксом (это что, никнэйм такой?) мне не удалось, поскольку один из мужчин наклонился над постелью и поднес ладонь к моей голове. От ладони повеяло жаром, а мне захотелось вжаться в подушку, но очень скоро это ощущение прошло. Наоборот, от близости этой руки стало тепло, в меня словно втекали силы.
— Вот–вот проснется, — сообщил мужчина, убрав ладонь. — Судя по ее ауре, девушка уже полностью восстановилась, просто спит. Очевидно, сильно переволновалась. И, судя по внутренним контурам, она сейчас в фазе быстрого сна. Видишь, как дышит?
Так, а можно без этого вот? А то я нервничать начинаю.
Преисполненная подозрений, что меня раскроют, я подумала, не открыть ли мне глаза до того, как это случится, когда мужчина продолжил:
— Если бы ты действовал аккуратнее, мне бы не пришлось ее восстанавливать, и она бы уже была у Феникса.
— Я действовал быстро, — донеслось раздраженное в ответ. — Она была в полушаге от пробуждения силы. Уверен, никто не хотел, чтобы с ней случилось то же, что и с ее сестрой, и нам бы пришлось ждать еще пару лет. Особенно Феникс.
То же, что и сестрой?!
— Что вы знаете про Веру?! — я спросила это раньше, чем села на постели с широко распахнутыми глазами. Наткнувшись на пристальный взгляд «поклонника» и стоявшего рядом с ним мужчины, который едва доставал ему до плеча и сейчас почему–то насмешливо смотрел на меня, положив одну ладонь на другую как тибетский монах. Кажется, про фазу быстрого сна говорил он.
А я, кажется, спалилась.
Сглотнув, подтянула одеяло повыше — не то чтобы я сторонница пуританской морали, но сорочка действительно была очень прозрачная, а позволять всяким–разным рассматривать меня, как явно делал этот недогот–похититель — вот еще! Поэтому я прищурилась и поинтересовалась:
— Так что вы можете мне сказать?
Светлые, словно припорошенные серебристым инеем, брови мужчины взмыли вверх, а тот, что стоял рядом — невысокий, лысый, хлопнул его по плечу, усмехнувшись:
— А девчонка–то не промах.
Вы даже не представляете себе, насколько не промах.
— Итак?
— Оставь нас, Дорран, — приказал «гот», и представитель не–тибетской монахии в самом деле вышел, оставив меня наедине с мужчиной, одетом в стиле средневекового траура. Хотя ладно, наверное, все–таки не средневекового. Темная рубашка, темный жилет, тронутый лишь тонкой каймой серебра на вырезе и пятнами таких же, в тон его волосам, пуговиц, черные брюки, заправленные в сапоги — это навскидку не напоминало мне ничего из того, что мы учили на уроках истории. Скорее, это был какой–то смешанный стиль, собранный чуть оттуда, чуть отсюда. Пока я рассматривала его, гот приподнял бровь и поинтересовался:
— Нравлюсь?
— Нет, думаю, почему вы в трауре, — ответила я. — И можно ли этим оправдать похищение, а главное, что по этому поводу скажут полиция и юристы.
Сказать, что мне не было страшно, я не могу, но и сказать, что было — тоже. У меня с самосохранением всегда все было в порядке, я обычно чувствовала людей (и хороших, и плохих), стоило мне к ним приблизиться. Не знаю, как так получалось, но интуиция меня еще ни разу не подвела, вот ей я и решила довериться, потому что рядом с этим типом я не ощущала опасности. Что, возможно, последствия удара головой, потому что как можно не ощущать опасности рядом с тем, кто…
Запрокидывает голову и смеется. Просто смеется, будто я сказала нечто очень забавное. Кто бы мне еще сказал, почему у него такой смех приятный! Низкий такой, на удивление заразительный.
— Черный — цвет императорского дома Леах, — произнес он, отсмеявшись. — С незапамятных времен. Позвольте представиться, ларэй, Виорган Леах. Младший брат императора, которому выпала честь пригласить вас в наш мир.
Царь. Очень приятно, здравствуйте, царь. Это теперь называется пригласить? И кстати, у вас есть справка?
Очевидно, мысли отразились на моем лице, потому что Виорган плавным артистичным движением руки (тренировался что ли, лет десять) указал мне в сторону огромного арочного окна, сквозь которое в комнату вливалось не только закатное солнце, но и согревающее тепло. Покосившись на него, я завернулась в покрывало и все–таки повторно соскользнула с кровати. Приблизилась, взглянула на небо, на которое кивнул подошедший мужчина.
— Чтоб тебя! — От удивления чуть глаза из орбит не полезли: на небе вместо одного было целых два солнца. То есть две звезды. То есть если все предыдущее можно было оправдать мухоморами и ударами головой, то это уже никак не укладывалось в голове. Даже в ударенной.
— В нашем мире два солнца, ларэй, — как–то очень философски и спокойно ответил он. — Два солнца — в переводе на ваш язык, разумеется. У нас у каждого светила свое имя — Ниаму и Левейр. Если обратиться к древнехайлоронскому, Тьма и Свет…
— Все это чудесно, конечно, — перебила я его, — но мне бы очень хотелось понять, какого Ниаму вы швырнули меня прямо в портал, головой вниз?! И что это все значит?
— Как я уже сказал лекарю, у
