С ней будут проблемы! - Энжи Собран
Последним, что я увидела, было небо. Громадное, низко нависшее, нежного оттенка зеленовато-голубой хвои. Его прорезали розовато-фиолетовые лучи склоняющегося к закату светила. И треугольник разноцветных лун, окружал его защитным кольцом, переливаясь всеми оттенками сиреневато-синего.
Не выдержав таких эмоциональных встрясок, вымотанное болью и страхом сознание отключилось.
Глава 2
Право на пользование библиотекой я вытребовала три дня назад, но пока так ни разу туда и не попала. Теперь же время пришло. Если не могу победить силой, то будем стремиться победить умом. Благо он у меня имеется, пусть иногда и приходится в этом сомневаться.
— Я провожу, — приветливо улыбнулся каким-то своим мыслям змеехвост или как их тут называли ниран.
И эта улыбка вернула меня на семь дней назад, когда я только-только подняла тяжелые веки и увидела склоненное надо мной обеспокоенное лицо красивого блондина. В озабоченной голове тут же родились картинки жаркого секса с этим самым блондином. Да, я та еще нимфоманка.
— Какой шикарный сон. Дайте два! Только побрейтесь. Не люблю бородатых, — пробормотала бессвязно, проводя рукой по заросшей щетиной щеке. — Пусть тебе и идет, но колется, — продолжила шептать я, облизывая пересохшие губы.
— Выпей, — поднес к моим губам чашку с какой-то жидкостью пахнущей горькой полынью и спорыньей мужчина, — Тебе нужно набратьссся сссил.
— Зачем мне силы? — искренне удивилась я. — Полежать за себя я всегда смогу. Хотя ты прав с силами будет интересн…
Но все мои слова и возмущения были прерваны потоком аккуратно вливаемой в меня жидкости.
— Что с ней? — в поле моего зрения появился шикарный брюнет, от присутствия которого в комнате сразу стало как-то тесно и жарко.
— Сообразим на троих? — отплевываясь от горьковатой жидкости, предложила я. — Жаль, я немного не в форме. Заветная эротичная фантазия…, - даже мечтательно причмокнула от накрывающего предвкушения.
Блаженная улыбка расплылась на лице, а меня уже уносило в водоворот темнеющей пустоты. Сознание путалось, не желая расставаться с горячими образами, рисуемыми разбушевавшимся воображением. Я буквально чувствовала, как по мне скользят мужские руки, разливая пожар внутри меня. Мои руки тоже не знали покоя, скользя по твердым кубикам мужского пресса…
— Бредит, — это было последнее, что я услышала, перед тем, как вновь уплыть в темноту.
— Что ты хочешшь почитать? — выдернул меня из воспоминаний все тот же шикающий голос.
— Про згинки, — призналась я, задвигая пришедшее с этим воспоминанием возбуждение куда подальше.
Мне на них злиться нужно, а я ничего поделать не могу с этим странным притяжением и желанием. С другой стороны, сказала бы им «спасибо» за спасение моей жизни — не факт, что сама бы справилась с бушевавшим внутри меня пламенем. Им же как-то удавалось его усмирить одним своим присутствием. Но у этого спасения есть своя цена и не маленькая, почти такая же эпичная, как и само спасение.
Я пропустила то удивление, с которым воспринял мой ответ Ми-Раш, как и тот момент, когда передо мной замершей возле массивного стола возник толстый запыленный том какой-то книги.
Медленно подняла взгляд, обводя глазами громко именуемое словом «библиотека» помещение. Тяжелые серебристые портьеры на огромном арочном окне, выходящем в сад. Стеллажи из темного дерева, доверху заполненные книгами, вдоль стен, диван в нише и пара кресел у журнального столика. Передвигаемая резная лестница наклонно застыла возле окна. Массивный полукруглый стол, укрытый кипой аккуратных стопочек, замер напротив, отделяя хозяина кабинета от неизбежных посетителей.
Все в этом кабинете дышало богатством и статусом его владельца, и почему-то я сразу поняла, кому этот самый кабинет принадлежит. Ти-Мер. Его характер чувствовался во всем — в сдержанности цветовых решений, в роскошном темном ковре на полу, в отсутствии каких бы то ни было украшений. Даже графин с темно-коричневым напитком на журнальном столе казался уместным и правильным.
— Что это? — привлекла мое внимание начатая кем-то игра, напомнившая мне шахматы.
— Гайя, — ответил Ми-Раш, проследив за моим взглядом. — Эта игра только в прошлом десятилетии появилась, но уже приобрела популярность.
— Научишь?
— Она довольно ссложна и ссскучна для женсского ума, — снисходительно улыбнулся змеехвост, снова тревожа утихшую в моей душе бурю возмущения.
— А ты кратенько. Для особо одаренных, — заискивающе расплылась в улыбке.
Меня окинули взглядом «сама напросилась!» и принялись объяснять:
— Смотри ессть король и две гайнэ, что его охраняют. Гайнэ являютсся ссамыми ссильными фигурами на досске и могут ходить, как хочешшь. Осстальные фигуры в движениях ограничены правилами…
Чем больше я слушала, тем больше понимала, что это просто одна из вариаций шахмат. Ну, подумаешь поле 20 на 20, да фигур в три раза больше, но суть одна свергнуть чужого короля и защитить своего. Играли в эту игру как вдвоем, так и втроем-вчетвером:
— … Пешка, может пройти все эти клетки и стать гайнэ взамен уничтоженной.
Клетки поля тоже были не только черно-белыми, но раскрашенными и другими цветами. И сейчас Ми-Раш указывал на одну из таких ярких диагональных полос. Всего полос было семь — синяя, зеленая, оранжевая, красная, голубая, салатовая, серебристая.
— Каждая эта клетка это исспытание, которое пешшке нужно пройти. Когда твоя фигура насступает на нее, магия ссама генерирует тебе задание. Просстая фигура проссто потеряет чассть жизни, в зависсимоссти от сстатусса ссвоей защиты, пешшка же ссгенерирует тебе сспециальное задание и от его выполнения зависсит урон или, наоборот, бонусс.
Это было еще одним отличием гайи от шахмат — тут каждый шаг имел свою цену, и фигуры медленно гасли от наносимых ударов. Могли даже умереть, так и не добравшись до цели. Все эти объяснения так увлекли меня, что я всерьез раздумывала над тем, чтобы отбросить чтение и попросить Ми-Раша сыграть со мной партейку.
Но времени было мало. Мне так много хотелось узнать до того, как я отправлюсь в новое путешествие. В том, что доберусь до столицы и буду играть по их правилам, я сомневалась. Нет, я, безусловно, не желала парням смерти, и даже успела проникнуться к ним сочувствием. Хотя кто виноват, что они такие дурни и повелись на провокацию своей не-йри? Но моя рубашка ближе к телу и быть жертвенным агнцем это не моя роль. Если уж кто и должен заплатить за их ночь любви, то только они. Я тут совершенно ни при чём.
— Что это? — подняла я недоумевающие глаза от книги с картинками, на которую я только сейчас обратила внимание.
— Ты просссила почитать по ззгинки.
— И
