Ради крови - Дебби Кэссиди
Отец оберегал нас обоих, пока мы были еще слишком маленькими и не могли позаботиться о себе сами. Он учил нас бегать, охотиться и сражаться. Он пытался сделать эти уроки выживания интереснее, чтобы мы хоть на время забыли о кровожадных монстрах, преследующих нас, и чтобы все это выглядело лишь игрой. Мы нашли безопасное здание на какое-то время — заброшенный банк с хранилищем, который отец переделал в убежище. Этот год был почти терпимый. А потом на нас напали, и отца укусил один из Одичалых. Мы знали, что он уже не жилец, но он протянул неделю, крича от боли, и когда это стало невыносимо, я прервала его страдания. Но не хочу думать об этом.
Тобиас зевнул так широко, что его челюсть щелкнула.
Теперь мы стали ночными существами. Спали в течение дня, а ночью продвигались вперед. Это был единственный способ хоть как-то отдохнуть. Мы спали, когда спали они, чтобы они не могли охотиться на нас. Мы пробовали спать по ночам, карауля по очереди, но нехватка еды сделала подобное бодрствование невозможным. Лучше было двигаться по ночам и отсыпаться днем.
— Что, если это лишь городская легенда? — спросил Тобиас.
— Нет.
Он повернулся лицом ко мне.
— Почему ты так уверена в этом, Ева?
Почему я уверена? Потому что отец сказал мне это перед своей смертью? Потому что, если я перестану быть уверенной, последняя крупица надежды, горящая во мне, угаснет? Потому что я должна была верить, чтобы продолжать выживать. Я не была готова поделиться с ним этим и, возможно, не буду никогда.
— Я просто знаю. Помнишь Геральда и Фрэн?
Мы встретили эту пару четыре года назад, они сообщили нам о радиопередаче и координатах, к которым шли, но отец сказал, что мы не готовы к подобному путешествию. Тобиас тогда только восстанавливался после гриппа, а я наоборот заболевала. Фрэн и Геральд отправились в свой путь, и о той радиопередаче больше не вспоминали… пока отец не оказался на грани смерти.
Тобиас выдохнул.
— Да, конечно, передача.
— У отца была причина дать нам эти координаты, Тобиас. Он хотел, чтобы мы выжили, чтобы мы нашли безопасное место.
Ложь. Он хотел, чтобы выжила я. Вообще-то, он настаивал на этом. Моя рука снова легла на ключ, висящий на шее. «Ключ очень важен. Ты должна хранить его, должна держать все в секрете, пока не доберешься до Убежища. Найди Бенедикта. Бенедикт будет знать, что делать. И даже тогда, не выпускай его из вида. Выживи, Ева. Чтобы сделать это, ты должна выжить. Твоя жизнь должна быть превыше всего. Обещай мне». И я пообещала. Хлюпая носом и со слезами на глазах, я дала ему слово.
Но я так и не рассказала Тобиасу, что отец уже был в бреду, когда диктовал координаты. Я не рассказала, что даже не была уверена, что смогла правильно все расслышать. Я не рассказала, как рассекла бедренную артерию отца и как держала его за руку, пока он не истек кровью.
Тобиасу не нужно об этом знать.
Родителей Тобиаса убили в лагере, и мой отец тоже был мертв. Мы остались одни друг у друга.
Солнце показалось над горизонтом, и мир просыпался от ужасов ночи.
— Мы пережили еще одну ночь, — произнес Тобиас. Он подтолкнул меня плечом. — Мы живы.
Да… пока что.
Тобиас уснул почти сразу, но ко мне сон долго не шел. Вместо этого, прошлое мелькало передо мной — места, где мы были, люди, которых мы потеряли. Последним из них был мой отец. Мы подобрали Аиду и Дэнни две недели назад, несмотря на мою тревогу. Тобиас всегда был мягким, и он предложил, что вместе будет безопаснее. Что еще с двумя людьми мы могли бы передвигаться днем и по очереди караулить ночью. Мы уже нашли карту и спланировали оптимальный маршрут до Бристоля, где и находились отцовские координаты, избегая открытых мест, дорог и тому подобного.
Мы двигались по улицам, используя дома как прикрытие. Мы прятались, рылись в мусоре, приглядывали друг за другом, караулили по парам. Путь, который должен был занять два-три дня максимум, растянулся на неделю. Мы потеряли Аиду на третий день — неожиданная атака Клыков сразу на границе Бирмингема. Я не видела, как она умерла. Они утащили ее. Клыки любят собирать добычу впрок и потом питаться. Если бы только у меня был пистолет, чтобы пристрелить ее, ее смерть была бы быстрой и легкой, но ружье отца пришлось оставить позади, без патронов оно было лишь дополнительным весом. Нам удалось уйти, зная, что Аида на протяжении бесконечных часов будет страдать от боли, пока не упокоится навсегда. Когти же добрались до Дэнни, и мне пришлось с ним покончить.
Так что теперь остались лишь мы с Тобиасом, в десяти милях от нужных координат, засыпая под лучами невинного солнца. Его рука скользнула по моей талии, а губы дотронулись до моей шеи, когда он прошептал что-то во сне. Он касался меня так, когда спал, не зная об этом, интимно, но не навязчиво, заставляя мое сердце желать большего. Постепенно желание перешло в успокаивающую дремоту, от которой смыкались глаза. Мое тело расслабилось, и я позволила сну завладеть мной, напоминая телу, что нужно проснуться до заката.
Я проснулась внезапно и окончательно, когда солнце было уже низко и наступила вечерняя прохлада. Ночи всегда были зимними, а дни весенними. Очевидно, что все перепуталось, когда миру настал конец, но ничего лучшего я никогда не знала. Я была дитя Нового Мира, тогда как старый превратился лишь в сказку. Погоду нельзя было предсказать наперед: снег и дождь могли начаться когда угодно, и месяцы не означали смену сезонов, а лишь говорили о прошедшем времени. Видимо, дисбаланс, вызванный вирусом, затронул даже природу. Для этого не было научного объяснения, потому что появившихся тварей и то, на что они были способны, невозможно было объяснить наукой.
Я обернулась посмотреть на Тобиаса. Он уже не спал, его изумрудные глаза казались темнее, чем обычно. Его взгляд изучал мое лицо, спустился к губам и
