Бабочки - Алексей Суслов

Я напишу ей письмо. Зачем, и сама не знаю. Я хочу почувствовать гладкость её кожи. Как то раз случайно коснулась её, и это была россыпь спелых персиков. Рука так и заныла пройтись пальчиком от её попки и до шейки, снизу вверх. Это кайф, мне башню сносит от одной мысли об этом.

Но Брук молчалива. У неё в подругах только Стефани. Эта открытая би. Обожает кататься на скутере, носит часики и говорит, что принимает душ четыре раза в день. Я так подумала, гигиена не в счёт. Она что русалка блин? Хвост отцепной и только для ношения дома?

Они с Брук шепчутся на всех парах. Шипят как две добрые змейки, а мне это как лезвием по сиськам. Чего ты в ней нашла, Брук? Через годик у Стефани будет ребёнок или она сделает аборт. Ходили слухи, что к ней привязался её кузин. Длинные волосы, волевой подбородок, бицепсы – рокер, наверное. Меня от него тошнит. Наверняка, от Стефани несёт за две мили бензином после вечеринки с этим уродом. Но я с ним бы разок попробовала. С парнем нужно переспать, это даже не обсуждается. Иначе я буду старой мисс Глория, с пучком высохших волос и висячими сиськами, как яйца у мужиков, ха-ха.

Брук, я сделаю тебе приятное. Как ты захочешь. Девочка девочку всегда поймёт, только ты меня не отвергни. Я стала носить такое же нижнее бельё, как и ты, моя любовь. Трусики плотно облегчают мой низ живота, это так классно. Про прокладки даже и не спрашивайте. Я стала её двойником, но Брук нравится эротоманка Стефани, а я как бы не в счёт. Сказала как пацан «не в счёт». Может и так. Войти в Брук я бы не… И что я такое несу, но как вызывающе феерично реагирует на фантазии моё тело. Я красиво сложена, мальчики уделяют мне довольно много симпатий, но я зависла на Брук. Брук, сука ты такая, ты мне слышишь? Я зависла в тебе! Не, не слышит. Может, я сплю или упала вниз головой? Да нет, лифчик начал снова давить на соски. Моя мама считает, что чем плотнее облегчает лифчик, тем больше шансов сохранить упругость груди после 26 лет. Ну не знаю, мама. Хочется тебе верить.

Я добьюсь Брук, я познаю её как мужчины. Потом пусть спит с кем хочет. После меня хоть потоп. Конечно, я не откажусь от продолжения нашего разврата, Брук. Тебе точно понравится. Я знаю как девушки между собой так делают. Смотрела кое-что. Моя сладкая Брук, я-то точно разработаю твою щелочку, тебе гарантирован первый полноценный оргазм. Вылижу, вымою, и даже высушу. Буду лежать и дуть на твою взбудораженную киску, а ты будешь разговаривать по телефону со Стефани.

– Сте, я в ванне, говори по-громче. Что ты там шепчешь? Я ничего не слышу…

Ну конечно, Брук, у тебя ушки будут слушать только меня. Можешь повторить движения, мой язычок приготовился. Наслаждайся, Брук, я твоё наслаждение. А потом я достану из сумочки купленную в долг игрушку для взрослых и медленно, медленно, а потом всё быстрее и быстрее мы взлетим на крыльях, наслаждаясь королевским полётом на полем с самыми прекрасными цветами на свете. Там будут пастись лошади, а я буду брать тебя долго и сладко, вкладывая в свои движения всю свою любовь к тебе. Девочка будет брать девочку по-мужски. Во всю глубину. Потом я займу твоё место, если ты захочешь. И ты тоже будешь брать меня по-мужски. Так, чтобы слёзы радости залили наши сиськи, а внизу, так, чтобы неделю не могли отмыть после нас. Брук, ты хочешь?

Глава 5

Джесси

Любимым человеком мужского пола был брат. Его звали Джеймс, он погиб в автокатастрофе. Как я не свихнулась за множество недель дикого отчаяния, я не знаю. Знает один Господь Бог. Брат был для меня всеми материками и всеми морями, с ним был покой и отдых. Без него наступила тьма.

Я ввязалась в привычку разговаривать с его портретом, висящим на окном. Я говорила ему как при жизни, видела жизнь в его грустных и добрых зрачках, но ответов я и не требовала. Какие нужны ответы от того, кого любишь больше своей жизни. Какие ответы можно требовать от ночного небо. Есть небо, и больше ничего не надо. Я ведь альтруистка, я жажду отдавать, а не брать, отдавать вопреки, без всякой прибыли и дивидендов. Христос всё отдал всем, и пусть кто-то не верит что он родился от непорочной девы и ходил по Генисаретскому морю, самое главное – его слова, в них он весь, Агнец для живущих во тьме. Во тьме просто нужно не давить друг друга, иметь терпение и незлобие, ведь каждый может упасть и быть затоптанным безумной толпой. Брат всегда был именно подающим руку. Он ничего не жалел для друзей, голос его был прекрасен и мягок, добрые глаза видели намного более, чем могли сказать.

Я любила с ним кататься по автостраде. «Джесси, не стучи коленями об щиток с приборами, ты прямо вся извелась». Я улыбаюсь, я хотела всеволишь обратить на себя внимание и я добилась своего. Мне так радостно, словно мы мчится в рай. Солнце такое яркое, яркое, я не верю своему счастью. Рядом мелькает мир, очертания чего-то или кого-то, а я мельком наблюдаю за братом снизу вверх и мир настоящий рядом со мной, а не за этими стёклами. Мой мир такой маленький, там не хватит места всем, там местечки только для избранных мною, самых дорогих, тех, кто любил и любит отдавать, ничего не ожидая взамен. Этот мой внутренний грот охраняют птицы и дикие звери, там не страшно, там можно делать всё, кроме зла. Разве я этого не хотела ещё до своего рождения. Ещё как.

Мы проезжаем, мы пролетаем мост, моя блузка мгновенно ощупала всё моё тело сильными щупальцами, хвост соломенных волос взметнулся как у кита и хлопнул по самой верхушке головы. Я впилась от неожиданности к сиденье, маленький щупленький крабик, цепляющийся за ветку павшего в море дерева, окатываемого раз за разом неутомимой пенистой волной. Море такое огромное, но крабику не страшно. Есть дерево и оно ещё долго