Ателье Мадам Пикок (СИ) - Юраш Кристина

2.1.

- Винаретта Браун, - напомнила я, с тревогой глядя на светящиеся страницы священной книги любви, которую благоговейно перелистывал Бесподобный Елауарий.

- Сейчас посмотрим, - спокойно произнес старый жрец, бережно переворачивая страницу за страницей. В храме пахло розами и какой-то свежестью.

- Вчера! – напомнил незнакомец, нервно поглядывая на золотые часы.

- Простите, я просто люблю листать страницы священной книги любви! – сознался Бесподобный Елауарий. – Да простит мне богиня маленькую слабость!

- Богиня, может, и простит! Я не прощу! – незнакомец решил не церемониться, и тут же ткнул пальцем в книгу. – Вот!

- И правда! Вот! Винаретта Браун! Вчера в шесть часов вечера вышла замуж за … Дитриха Бергендаля! – заметил жрец, удивляясь и глядя на нас.

- За кого? – ужаснулась я, вспоминая, кем было подписано письмо про выкуп помещения. Я покачнулась на ногах, а потом заглянула в книгу любви.

- Дитрих… Бергендаль… - прочитала я, косясь на незнакомца.

Сердце оборвалось, а я с ужасом посмотрела на чужую перчатку.

– Так это вы! Вы – владелец той самой газеты, которая опорочила меня! – задохнулась я, жалея, что не захватила сантиметр, которым уже туго измерила несколько шей.

- Так, давайте уладим, этот вопрос, - Дитрих приторно улыбнулся, доставая набитое деньгами портмоне.

Он поднял глаза, глядя на свет, который заливал книгу. Он состроил такое лицо, словно молится богине любви каждый день, а потом опустил взгляд, высыпая на книгу сверкающее золото.

Одна золотая монета со звоном упала на розовый мрамор и покатилась в сторону одиноких скамеечек, затерявшись в полумраке.

– Кажется, богиня любви моргнула. Никто не заметил? Нет?- елейным голосом заметил Дитрих, с шуршанием пряча портмоне во внутренний карман и театрально осматриваясь по сторонам. Он театрально осмотрелся и смиренно вздохнул.

- О чем это вы? Да разве можно? – ужаснулся Бесподобный Елауарий. – О, великая богиня, прости это заблудшее сердце!

- Между прочим, я очень рьяный служитель богини любви! Я служу ей изо всех сил! Не жалея себя! – наседал на него Дитрих, не желая отступать. – Каждую пятницу я дарю любовь всем несчастным, лишенным любви девушкам! Без сна и отдыху! Всю ночь!

Я отошла от него подальше на всякий случай, вспоминая, какие пикантные болезни передаются от «подышать рядом».

- Так как на счет «развести»? – намекнул Дитрих, делая многозначительный знак бровями.

- Значит, развести? – заметил Бесподобный Елауарий, глядя на золото. – Ну хорошо. Я разведу вас!

- Так бы сразу, - буркнул Дитрих, снова осматривая красивый розовый храм.

- Брак у вас заключен, а церемонии не было! Не порядок, - смиренно произнес Бесподобный Елауарий, глядя на деньги. – Сначала нужно провести церемонию. А уже потом просить богиню о милости расставания.

2.2

- Я так понимаю, что хуже уже не будет. Имена и так вписаны. Хорошо, только побыстрее! Меня там невеста ждет! – небрежно произнес Дитрих, снова доставая из нагрудного кармана золотые часы и тут же хмурясь.

Бесподобный Елауарий вздохнул и медленно побрел в сторону сундука, откуда достал ружье. Он ловко перезарядил его, переломив через коленку, а потом поставил его рядом с узким окном, выходящим на дорогу.

- Чего так медленно? – нетерпеливо подгонял Дитрих, поглядывая на часы.

- Зал нужно подготовить к церемонии, - смиренно произнес Бесподобный Елауарий. – Незваные гости со стороны невесты планируются? Разъяренный отец, взбешенный брат, обморочная маменька будут?

- Нет, - замотала я головой, видя, как Елауарий пожимает плечами.

- Значит, жених может не надевать доспехи, - заметил жрец, доставая из сундука разбитый доспех, сохранивший следы многочисленных ударов. Несколько сквозных дыр на нем свидетельствовали, что жених сдержал обещание и любил невесту до гробовой доски.

Старый жрец неспешно побрел к потайной двери и проверил, как быстро она открывается.

- Так, цепи – колодки есть? – спросил Елауарий, доставая масло для смазки. – Смазывать надо? Если что есть отмычки. Но только на время церемонии? Нет? Ладно. Скамеечку для жандармов ставим? Жандармы со стороны жениха будут? Нет? Ну, нет, так нет!

Он мелкими шажочками с тяжелым вздохом направился к дверям, закрывая их на засов. Сквозь дыры, оставленные пулями жандармов, ревнивых женихов, рассерженных отцов, проникали последние лучи солнца.

- Какая скучная у вас свадьба, - заметил он, проверяя все затворы и подтирая тряпкой следы крови на полу. Бесподобный Елауарий наклонился и что-то взял с пола. Сначала я подумала, что это та самая монетка.

- Зуб, - вздохнул он, подходя к банке с зубами и бросая его остальным.

Бесподобный Елауарий, как и я, видел в жизни многое. Через мое ателье однажды пробежала целая банда во главе с женихом, отстреливаясь от жандармов. Они взяли в заложники манекен и требовали выкуп. Я выкупала их в отборной брани и отобрала манекен с недошитым свадебным платьем. И уложила одного утюгом.

Однажды в моем ателье две недели жил чей-то жених, умоляя его спрятать от расправы родственников невесты. Он прятался за шторкой и под столом, все время вздыхал, выглядывал в окно, где дежурили суровые братья поруганной невесты, свирепо поглаживая заряженные магической дробью ружья. Поэтому в том месяце в свадебную моду вошли платья с вентиляцией в виде дыр.

Месяц назад ко опять мне залетел чей-то жених. Он долго боялся выйти на улицу, но я помогла ему преодолеть страх прицельным ударом утюга по темечку. Родственники невесты схватили его бесчувственное и утащили обратно в храм, на ходу споря, кто будет держать жениха и кивать его головой во время церемонии.

А буквально на днях я сооружала свадебное платье для коровы, изодрав всю фату о рога и юбку для козы. Фермер – должник изъявил желание стать многоженцем!

- Дорогие жених и невеста, - послышался умиротворенный голос Бесподобного Елауария.

Сухонькая рука предложила нам занять место перед алтарем. Я стояла в недошитом свадебном платье, нехорошим взглядом глядя на «жениха».

– В этот знаменательный день мы собрались здесь, чтобы сочетать узами законного брака для любящих сердца.

Отец Елауарий посмотрел на нас с любовью.

- Согласен ли ты, жених, и в горе и в радости…. – начал нараспев жрец.

- Да, согласен! Поживее! – махнул рукой Дитрих, скривясь и шумно вздохнув. – Можно ускориться!?

- И в тюрьме, и на воле, и с простреленной ногой, уползая от разъяренного отца невесты, избитый братьями невесты до состояния овоща, любить свою жену?

Глава третья

- Согласен! – закатил глаза нетерпеливый жених, сверяя планы с золотыми часами. Или планы отставали от часов, или часы от планов, но Дитрих выглядел крайне недовольным.

- Обещаете ли украсть для нее все, что она попросит? Обещаете ли вы сбежать с каторжных работ, перебив охрану? Обещаете ли вы терпеливо ждать, когда она отпустит последнего клиента в борделе? Обещаете ли вы любить невесту чистой искренней любовью, когда ее строгий отец, узнав о вашем браке, оторвет вам достоинство голыми руками? – продолжал Бесподобный Елауарий.

- Обещаю! – торопил жених, закатывая глаза. – Быстрее!

- А вы, дорогая невеста! – спокойно обратился ко мне Бесподобный Елауарий, никуда не торопясь. – Согласны ли вы любить своего мужа и в болезни, и в здравии, и на воле, и в тюрьме?

- Согласна, - выдохнула я, в надежде, что все это закончится. Меня мучил вопрос. Как наши имена попали в книгу любви?

- Обещаете ли вы прятать его от жандармов, когда они будут обыскивать дом? Обещаете ли вы дожить до его возвращения с пожизненных каторжных работ? Обещаете ли вы ухаживать за ним и дуть на рану, если ваш отец отстрелит ему яйца, а ваши братья сломают ему ноги? Обещаете ли вы блюсти ему верность в редкие минуты перерыва между клиентами? – умилительно спросил Бесподобный Елауарий, заглядывая мне в глаза.