Генри хочет жить! - ЧУДОВИ-ЩЕ
Это на первый взгляд незначительное событие повлекло за собой ряд других. Во-первых, королевский казначей был безжалостно обезглавлен, но пусть вас не печалит его судьба, он был не чист на руку и частенько списывал себе в карман лишние монеты, пользуясь непроходимой тупостью своего монарха.
Во-вторых, в королевстве не оказалось лишнего мешка с золотом на покупку новой партии Броманского вина, любимого вина короля, которое можно было пить как изысканный виноградный сок, быстро и весело пьянеть, а на утро не страдать головной болью. Лишившись столь большой утраты как Броманское вино, ну и ещё слегка погоревав о потере наследного принца Генри, Август Четвёртый удивил всё королевство, и даже несколько соседних, решив жениться на сорокалетней старухе, герцогине Генриетте Дасконис.
Где это видано, чтобы сам король женился на женщине, которой вот-вот умирать?! Сорок лет – это возраст предпохоронный, это тот период, когда дворянки начинают подбирать себе достойный гроб! И тем удивительней, что сам Король решил жениться на покойнице! Всем без исключения было очевидно, что король польстился на богатство рода Дасконис, наследницей которого и является пожилая Генриетта. Однако даже учитывая этот факт, по всему Фриласу целый год ходили мерзопакостные слухи, и люди не прекращали дивиться такому решению своего монарха. И продолжалось это ровно до того момента, пока у Генриетты не родилась дочь.
***Всё изменилось в этот день. 17 Июля, 933-его года с рождения Великого Дракона, в день, когда на небе бушевала страшная гроза, родилась на свет девочка с глазами цвета стали, по имени Аэлла.
Когда Август Четвёртый, уже отнюдь не молодой, пятидесятилетний король, увидел свою дочь… что-то изменилось в его душе, что-то закололо у него под сердцем, а когда малышка с интересом посмотрела в глаза своему отцу, Август был сражён окончательно и уже бесповоротно. Он захотел защитить это дитя любой ценой, и подарить своей дочери Аэлле достойное королевство. Однако, стоило королю созвать совет министров и выслушать реальный расклад дел, как его величество мгновенно скис…
Королева Генриетта, нашла супруга рыдающим, с зажатым в руках полупустым кубком, наполненным Броманским вином, в их королевской опочивальне. Впервые за год король нарушил клятву данную королеве в день их свадьбы: больше не пить. И Генриетта была в не себе от ярости!
Однако…
Выбив из супруга причину такого жалкого плебейского поступка, Генриетта сменила гнев на милость, помогла избитому напрочь супругу подняться с пола, об который она же, буквально только что, лупцевала того головой своими нежными женскими руками, и молвила такие вот слова:
– То, что ты не сдержался… это конечно же! плохо… но раз уж причины твоего поступка мне понятны, и даже милы сердцу… то я тебя прощаю, и более того, я помогу тебе решить проблемы королевства!
– Генриеттушка, милая.... – великий монарх бросился целовать свою супругу, но был остановлен лёгким толчком, от которого чуть не свалился обратно на пол. А Генриетта невозмутимо продолжила:
– Но всё это только ради нашей дочери и её будущего!
***И Великий Герцогский дом Дасконис, владения которого входили в состав аж четырёх королевств, к словам которого прислушивались, представителей которого уважали, а мощной армии безумно боялись, тот самый Великий Дом Дасконис! бросил все имеющиеся ресурсы, начинаю от золота и кончая бесспорным влиянием, на восстановление жалкого королевства Фрилас и вызволенные того из долгов.
И королевство в самом деле изменилось к лучшему, как изменился вместе с ним и монарх этих земель – Август Четвёртый. Короля вдруг стали волновать все дела королевства, решать которые ему помогали представители дома Дасконис, король безжалостно карал нечистых на руку министров. С помощью армии дома Дасконис Король очистил королевство от шаек бандитов, погасил несколько восстаний и окончил десятилетнюю войну с соседом. И более того, для обычного люда снизили налог, из других стран были приглашены богатейшие купцы, которым предлагали пониженные таможенный сборы и полное отсутствие налоговых поборов первые несколько лет, если те в свою очередь будут торговать на землях Фриласа. И это подействовало. За два года Фрилас изменился полностью, и люди жившее в королевстве стали верить в лучшую жизнь, все люди: крестьяне, дворяне, торговцы и ремесленники, все…
но не Генри.
***Он пытался найти радость в выпивке. В одном неплохом трактире, где звучала флейта.
Милая девушка, с короткими чёрными волосами, в шляпке с приколотой алой розой, она играла на флейте, печальная песнь лилась в этих стенах, и завсегдатаи плакали, а Генри пил, и вспоминал прошлое. Он знал, что у его отца родилась дочь, он слышал от людей вокруг, что жизнь в королевстве становится лучше, но Генри не верил, не верил до последнего, не верил до этой ночи…
Когда он пьяный явился в замок.
На шатающихся ногах он переместился в свою старую спальню, где всё изменилось, где в углу комнаты стояла колыбельная, в которой мирно спало дитя… спало до того момента, пока не учуяло запах гари и амбре дешёвого поила. А когда малышка открыла глаза и увидела склонившегося над собой чужака, в замке поднялся звонкий и пронзительный детский крик.
Над потолком комнаты сгустились тучи, в центре замка, прямо с потолка вдруг полился дождь, омывая холодной водой Генри и всю вычурную детскую мебель. Раскрылись тяжёлые дубовые двери, в спальню вбежала стража. Генри успел схватить малышку на руки, прежде чем на него наставили острые алебарды. Стража не рискнула тронуть ночного гостя, пока в руках у него наследная принцесса. А малышка не унималась, она брыкалась и визжала, намереваясь во что бы то ни стало вырваться из рук Генри, но тот крепко держал, не выпуская сестру.
Дождь в комнате усиливался. Тучи на потолке сгущались, послышался настоящий гром и в спину Генри очень неприятно щёлкнула миниатюрная молния. Вместе с болью к Генри пришло понимание, что чертовщина, происходящая в комнате, происходит из-за малышки, его сестра оказалось одарённой магией.
Очень скоро в спальню вбежал растрёпанный, но очень нервный Август Четвёртый, вбежал не один, а в сопровождении дополнительной стражи и слуг. В комнате сразу стало тесно.
– Генри… мальчик мой, ты жив!!! – завопил Август, как только удалось ему рассмотреть незваного гостя.
– Я пришёл забрать свою сестру… – Генри едва выговаривал слова, пьяный язык с трудом его слушался.
– Но зачем же?! Зачем тебе понадобилась Аэлла?!
– Ты… ты сделаешь с ней… ик… тоже самое, что сделал со мной.... ты проведёшь с ней… ик… ритуал…
– Но позволь, мальчик мой, сейчас всё иначе!
Одной этой фразой Август Четвёртый сразил Генри наповал. Её тон, то как отец тянулся к этому ребёнку, его настоящее беспокойство и волнение… чувства нельзя было скрыть, Август по-настоящему любил сестру Генри, любил, и ни за
