Проснуться ото сна (СИ) - "Maiyonaka"

— Нет! — с вызовом выкрикнул я. — Я пойду с вами за ручей. Я не трус! Я докажу это.

Томас подошел и потрепал меня по почти черным волосам, подмигнув брату, стоявшему напротив. Тот покачал головой, зная о подобных выходках Томаса.

Молча мы шли по полю, пробираясь сквозь траву, доходившую нам почти до самого пояса, около водоема трава приобрела почти салатовый цвет, а земля стала более рыхлой и влажной, слышался шум бегущей и разбивающихся о камни брызг.

Река текла извилистой змеей, огибая невидимые преграды. Вода оказалась прозрачной до самого дна, и можно с легкостью было разглядеть каждый камешек и мелкие водоросли, росшие между камнями и стелившиеся вдоль них из-за пытающейся унести их потока.

Несмотря на то, что уже наступила середина лета, вода оказалась почти ледяной, обжигающей кожу, как огонь. Мы прошли на мостик и несколько минут стояли на нем и смотрели по сторонам.

Мне казалось, что, уходя столь далеко, мы совершаем ошибку, нарушаем какой-то негласный закон. Возможно, меня пугал страх перед чем-то неизведанным. Много раз за прошедшую неделю мы убегали за пределы владений нашей семьи, и ни разу таких смешанных чувств я не испытывал, а еще вспоминался осуждающий взгляд Лари.

— Пойдем, мы почти на другой стороне. — Энергия Томаса била ключом, он зашагал впереди всех, специально выкидывая перед собой прямые ноги на манер марша солдат. — Это чувство внутри… ммм… не знаю как объяснить. Словно открываешь новый мир, бесстрашно шагая навстречу опасности.

— Да хватит уже, — взмолился Дин. — Наслышали.

— Да, я бесстрашен, — не унимался брат. — Хоть на высокую гору, хоть в жерло вулкана, мне все нипочем. Жизнь для того и нужна, я против спокойной и размеренной жизни затворника. Разве я смог бы прозябать в монастыре: работать и молиться? — Он не стал ждать ответа. — Конечно, нет.

Так бродили мы не один час, издали наблюдая за людьми, работающими на поле, и обсуждая нескольких девушек, попавшихся на пути.

Иногда мы играли в догонялки. Томас как угорелый носился по полю, совершенно не видя, куда бежит. Порой он подскакивал, влетев в муравейник, и с воплями мчался прочь, стряхивая с себя невольных пассажиров.

Мы опоздали на обед, и я точно знал, что мама волнуется и отец, если узнает о том, что я гулял полдня и совершенно не занимался, будет недоволен. Уже возвращаясь к реке и идя мимо опушки леса, никто из нас не заметил приближающуюся опасность.

За это время обида моя притупилась, и мы весело переговаривались между собой. Мы шли, совсем не глядя под ноги, и наша компания чуть не споткнулась об трех подвыпивших мужиков, развалившихся в траве. Те недовольно заворчали, что их посмели потревожить. Дин, отступая, задел бутыль, стоявшую тут же. Она опрокинулась на бок и ее содержимое с хлюпаньем начало выливаться на землю.

Они уставились на нас опухшими и слегка замутненными глазами.

— Вы опять лазали по садам и воровали яблоки?

Я тут же узнал одного, несколько дней назад мы еле от него сумели удрать, когда нас обнаружили за этим преступлением. Конечно, мы их крали для забавы, еще до дома выкинули те, которые не успели съесть.

У явно подвыпивших мужиков сузились от гнева глаза. Один из них, самый старший с виду, взревел от негодования.

— Живут на всем готовом, еще и честных людей обворовывают. Знаешь, сколько мы горбатимся?

Самый молодой, с маленькой бородкой и усами, вскочил так резво, что мы опешили. Двое других, с виду более пьяных, двигались не менее проворно, должно быть, протрезвев от одной только мысли, что перед ними не только воры, но и те, кто лишил их заветной жидкости.

— Сейчас вы получите урок на всю жизнь. — Мужик обнажил желтые зубы в подобии улыбки.

Наконец-то, отойдя от шока, мы побежали. Но далеко уйти не удалось. Дин споткнулся и, распластавшись на животе, был схвачен одним из них. Брыкаясь и пинаясь ногами и молотя руками, пленник изо всех сил старался вырваться. Томас, как только услышал крик брата о помощи, резко развернувшись, побежал назад. Я тем временем уже достиг первых деревьев, растущих на холме, и, чуть не задыхаясь, упал на колени в центр густого куста. Радость того, что я спасен, накрыла с головой, и осознание, что братья не со мной, пришло не сразу.

Я слышал отчаянный крик Дина и последующие удары, наносимые ему. Далее голос Томаса, звонкий и громкий, он что-то кричал, но кровь настолько сильно пульсировала в ушах, что четко слышалось только собственное сердцебиение.

Наконец, я оглянулся.

Дина, все еще брыкающегося, держали двое. Третий ударил его кулаком в лицо, другой рукой в живот. Тот закричал и обвис у них в руках. Все еще не схваченный никем юркий Томас бегал вокруг них и старался всеми силами вызволить брата. Но его сил явно не хватало. Все, на что он был способен, это пнуть обидчиков или ударить их палкой. Тем явно надоела эта назойливая муха. Выпустив из рук Дина, который сразу рухнул на землю, они бросились за Томасом.

— Вставай, Дин! — крикнул Том на бегу брату.

Но тот даже не пошевелился. Томас долго петлял, пытаясь увести их подальше, и не заметил, что из погони осталось только двое, и чуть не сбил третьего, караулившего его. Раздался резкий протяжный крик Тома и тишина…

— Где третий гаденыш?

— Удрал, как заяц, только пятки сверкали.

— Он нас выдаст.

— Мы их так напугали, что они нескоро еще заговорят. — Он пнул одного из мальчишек ногой. — Мне кажется, они мертвы. Глянь, а?

— Да ну их. Из-за них теперь идти за новой бутылкой. У меня ни в одном глазу.

Мужики притащили Томаса, и положили рядом с Дином, прикрыв их сверху травой, наподобие шалаша.

Я сидел за деревьями, и когда все стихло, долго не осмеливался выйти. Я не знал, что с братьями, и опасался самого худшего, ведь до сих пор ни звука не донеслось с той стороны.

Наконец, пересилив себя, я, не торопясь, стал спускаться с холма. Теперь то и дело сердце замирало от предчувствий. Постоянно прислушиваясь, крадучись подошел к месту, где виднелся «шалаш».

— Том, Дин? — Мой слабый голос еле звучал.

Не услышав ответа, я в панике начал раскидывать траву, закрывавшую их. Зеленые стебли полетели в разные стороны, у меня по щекам текли слезы.

Схватив Дина, лежавшего вниз лицом, я затряс его и рывком перевернул на спину. И замер, уронив его поднятое тело. Одежда в области живота окрасилась в почти бордовый цвет, голова безжизненно рухнула на землю, и тут я увидел его взгляд, устремленный прямо на меня, но больше не видящий ничего. Словно стеклянные, кукольные глаза смотрели вверх, но это были глаза Дина. Того рассудительного и жизнерадостного Дина, глаза которого всегда смеялись, сейчас же они остановились навсегда, словно сломанные часы. В траве, рядом с ним, блеснул отброшенный осколок бутылки.

Я в ужасе попятился и упал назад. Так сидел и смотрел, не в силах отвести взгляд, пока не высохли дорожки от слез.

Слабый стон заставил прийти в себя, вздрогнуть от неожиданности. Я уже и забыл про Томаса. Дрожащими руками отодвинув тело Дина и стараясь на него больше не смотреть, занялся средним братом. Он был еще жив. Положив его голову на колени, я что-то лепетал, что именно, не мог понять даже сам. Том смотрел на меня, корчась от боли, из уголка рта текла струйка крови. Я попытался его поднять, но брат так закричал, что от неожиданности я чуть не уронил его.

За нами оставалась полоса примятой телом травы. Я волок его, держа за руки.

— Хватит, — еле слышный шепот.

Смысл услышанных слов я понял не сразу.

Я отпустил его руки и сел рядом, находясь в полной растерянности: что дальше?

— Хватит, — повторил Том, будто обращаясь к кому-то невидимому для меня. — Так больно, не могу больше терпеть эту боль.

Его лицо обращено к небу, но глаза словно видели нечто другое. От боли их цвет стал мутный.

— Все будет хорошо, мы сейчас придем домой и тебе помогут. Все будет хорошо, все будет хорошо, — словно загипнотизированный повторял я.