Юлия Кильтина - Голубая кровь
— Так вот, Алая война… это было время кровопролитнейших битв между людьми и вейрами. Развязали ее, естественно, люди, в дикой жажде наживы стремясь разграбить богатую страну и присоединить ее к нашей. Но вейры оказались стойким, храбрым народом настоящих воинов, и, несмотря на численный перевес со стороны людей, война шла на равных. Вейры обладали мощной, загадочной магией, истоков и границ которой мы не знаем до сих пор, и вряд ли когда-нибудь узнаем. Хотя всякое бывает, — в глазах учителя на миг отразилось странное выражение превосходства. Еще бы, столько всего знать о тайнах той эпохи!
— Мы уверены лишь, что магия вейров была каким-то образом связана с кровью. Немногие сохранившиеся древние летописи свидетельствуют, что их противники умирали страшной смертью — каждый, на кого обращал свою мощь боевой маг вейров, в страшных мучениях истекал кровью меньше чем за минуту. При этом страдания были столь сильны, что делали абсолютно беспомощными даже самых могущественных наших боевых магов того времени. Есть предположения, что от магии вейров не было ни защиты, ни спасения. Вылечить умирающего было абсолютно невозможно. Применяемые же со стороны людей заклинания не утрачены, но строго запрещены Кодексом — они вызывали мгновенное воспламенение цели, и человек сгорал заживо…
Перед моими глазами снова встала картина из сна — насколько хватало глаз, равнину покрывали дымящиеся в лужах крови останки людей. Боги, неужели именно эта война так упорно снится мне каждую ночь? Я заставила себя вслушаться в размеренную речь учителя:
— … и закончилась, когда люди поняли безрезультатность попыток завоевания. Тогда мы предложили вейрам мирный договор, и вейры в знак доброй воли пригласили делегацию людей в Теа-Шетт, свою столицу. Что там произошло, доподлинно нам неизвестно, потому что вернувшееся назад посольство привезло лишь пергамент с подписанным мирным договором. Ни один из побывавших в Вейране не смог вспомнить ни минуты из проведенной там декады. Лишь один человек, входивший в состав первого посольства и вернувшийся на два дня позже основной делегации, смог пролить хоть какую-то крупицу света на эту тайну. Правда, тот человек вернулся из Вейраны безумным — он все время кричал о каком-то проклятии, о кровопийцах и жертвах. Самое странное, что второе, третье и последующие посольства не смогли найти в скалах проход в Вейрану и вернулись ни с чем.
А через год, по свидетельствам летописцев, началось исполнение пророчеств сумасшедшего посла: на территории Алерии появились ужасные, ненасытные чудовища, которые обладали демонической силой и кровожадностью. Убить их было очень трудно, они почти не поддавались нашей магии. Они нападали на людей, убивали их и выпивали кровь, разрушали приграничные деревни и целые города. За несколько лет не тронутые войной поселения на границе с Вейраной были полностью уничтожены.
— Вампиры! — прошептал чей-то голос с задних рядов.
Толлен усмехнулся, покачав головой:
— Кажется, кто-то хочет посетить пересдачу нежитеведения? Вампиры не имеют к этому никакого отношения, хотя некоторые общие черты с вейранскими монстрами тут несомненно есть… Но в любом случае это всего лишь легенды, которым уже больше двух тысяч лет. По данным летописей, чудовища появлялись каждый год в день заключения перемирия между Вейраной и Алерией. Спустя некоторое время поток их иссяк, и больше мы о них ничего не слышали. Скалы, окружающие Вейрану, до сих пор хранят свои тайны, и никто из людей никогда с тех пор не бывал в этой стране. Мало того, большинство людей вообще не знают о ее существовании, а если у вас хватит ума попробовать расспросить об этом кого-нибудь вне стен Академии, вас постигнет разочарование — ни один человек не в состоянии говорить о Вейране без всепроникающего ужаса. Почему так, никто не знает — возможно, это одно из древних и очень могущественных заклятий… Впрочем, вейры, если они еще существуют, тоже с тех пор не покидали пределов своей родины. Вот, собственно, и все, что мы знаем об этом народе.
Толлен Вест улыбнулся притихшему залу, обводя взглядом напряженно застывших учеников, и, пожелав всем удачи на предстоящих экзаменах, вышел из аудитории.
Я очнулась, только когда Рьен и Дерек заспорили, как долго продержится наложенное на меня "заклятие окаменения". Хмуро оглядев веселящихся друзей, я собрала вещи и предложила все-таки отправиться перекусить.
Весь остаток последнего в этом году учебного дня прошел как в тумане — я думала о загадочном народе, чье название я носила на груди в накрепко закрытом медальоне, и пыталась понять, как же я с ними связана. Существуют ли они вообще или, по предположению Толлена, остались в памяти людей лишь сухими строками на пожелтевших листах древних летописей? Парни пытались меня растормошить, но, поняв тщетность этого занятия, умчались по своим делам: у Дерека помимо общих для нас всех экзаменов по теории магии в расписании было несколько экзаменов по управлению стихиями, а Рьен как маг-анимист собирался сдавать "взаимодействие с обычными и магическими животными" и "теорию и практику зооморфизма".
Поняв, что бурных результатов в учебе от себя сегодня нечего и ожидать, я отправилась в свою комнату. Мой маленький мирок, где все лежало на своем месте (угу, для меня это именно так и было) встретил меня таким же уютным хаосом. Посчитав дни, я решила, что справлюсь с подготовкой к экзаменам, даже если пробездельничаю весь сегодняшний день, и рухнула на кровать. Голова была тяжелой и звенела от обрывков мыслей, каких-то сумрачных картин и воспоминаний. Сколько времени я так пролежала, до сих пор остается тайной даже для меня — очнулась я уже глубокой ночью и только лишь для того, чтобы, нырнув под одеяло, провалиться в сон, отчаянно желая не встретиться сегодня с выматывающими сновидениями.
Но, очевидно, Морфей меня не услышал, или был слишком занят этой ночью, потому что я снова оказалась в своем кошмаре. Хотя нет, в этот раз здесь все было немного по-другому. Поле боя прямо на глазах зарастало странной сероватой травой, съедавшей полуистлевшие останки и утягивая в землю ржавеющие доспехи; молодая женщина, плачущая над воином, вдруг подняла голову и посмотрела прямо на меня. У нее были очень красивые глаза цвета молодого янтаря, роскошные медные волосы прядями обрамляли правильной формы лицо, но высокий лоб прорезали глубокие морщины, скорбные складки пролегли от крыльев носа к губам. Несколько долгих мгновений она смотрела мне прямо в глаза, а затем подняла руку. Тонкую, нежную руку с длинными аристократическими пальчиками, по которой текла темная, вязкая кровь убитого воина, лежащего у ее ног. Женщина перевела недоуменный взгляд на свои ладони и вдруг закричала — пронзительно, яростно, горько; в этом крике смешалась боль израненного сердца, тоска о потерях и жажда отмщения. В тот же миг распустились тысячи цветов в огромной пещере, и в каждом была капля той темной мертвой крови. А потом я увидела комнату. Увидела, как сжалась ладонь с синим кристаллом, как разбился о стену брошенный в бессильной ярости бокал, как легла на плечо неизвестного мужчины тонкая девичья рука и с силой впилась ноготками в смуглую кожу. И глядя на осколки хрустального бокала, я чувствовала, что это моя душа разбилась на множество мелких острых кусочков. Рывком проснувшись, я вытерла слезы, сжалась в комочек и просидела так до самого утра, задремав лишь с рассветом. Как оказалось, эта ночь была последней — больше мой изнурительный кошмар меня не беспокоил.
