Почти Баба-Яга (СИ) - "Капризная Бабайка"

Кивнула, уплетая вкусные блины. После завтрака повела на экскурсию.

— В печке много всего. Вот тут бак для горячей воды, крышку надо закрывать, что б дом не отсырел. Готовить можно в печи, тут есть несколько мест. Тут супы или жарить. Убираешь круги, ставишь. Можно на них тоже. Тогда равномернее и огонь не такой сильный. Тут духовка для всего подряд, тут печка для чугунков, ну и глиняные можно тоже ставить. Тут ещё одна, для пирогов, тушить можно, запекать. Посуда на полках рядом, ещё в сундуке и вот тут, внизу чугунки, сковородки, кастрюли. Это в которых готовить. В посудном шкафу из которой едят. Есть ещё наверху. Там много. Мы туда потом пойдём. За печкой наверху лежанка. Под ней дровница. Ещё дрова внизу, в подполье, под печкой. Прямо под ней крупы и все, что можно хранить в тепле. Припасы там же, но с другой стороны, которым прохлада нужна. В большом сундуке, на котором я сплю, всякое постельное белье. Вот в этих двух сундуках одежда и обувь. Видишь, они прямо так открываются. Потому и стоят боком. Этот сундук — стол. Поднимается и там разное лежит. Все для письма. Вот эти пуфики тоже открываются. Там пледы тёплые. Лавка у двери, под крышкой обувь убрана зимняя, осенняя. Вот в этом большом чемодане одежда зимняя и куртки. Тут в углу — все для работы по саду. Полотенца и скатерти у печки в сундуке. На первом этаже вроде всё. Что на полках, видишь сам. Ещё, на лежанке, в конце свернуты матрасы, одеяла, подушки. Остальное наверху. Идём?

— Ох-хо-хонюшки! Приданое како знатное! Ты королевишна чтоль?

— Ага! Ещё какая!

Поднялись по лестнице.

— Ой, это что ж тут за смерч прошёлся! Это ж никакого порядка!

— И не говори, Гриш. Сможешь разобрать? Если что не знаешь — спрашивай. Остальное по местам. Вот этот сундук не трогай. Там оружие. И вот тут, в этом шкафчике. Поранишься.

— Ты воительница?

— И она тоже, — я уже улыбаюсь, — Гриш, я много чего умею. Ладно, ты разбирайся, а я на рыбалку. Леший говорит, что с водяным осторожнее надо. Проверю.

Меня ждёт рыбка. Хочу ухи. Ставить надо сети, я думаю. И до обеда. А пока оно ловится, пройдусь по берегу и лесу. Всё с пользой время проведу. С лешим надо поговорить, и Гришу спросить на предмет деревень.

2. Избяной апгрейд.

К речке дошла быстро. И правда недалеко. Минут десять быстрым шагом. Осмотрела берег. Крутой. Эх, не зря меня гоняли на полосе препятствий. Верёвку за крайнее дерево и вниз. Не топко, но мелко. Прошлась подальше, и нашла симпатичную заводь, наверняка там что-то живёт. Если поставить чуть ниже по течению, то должна попасться крупная рыба. Нашла брод и повела сеть. Потом с той стороны подвину. Так и бегала, то туда, то сюда. Поставила, где хотела. А сама жду, когда на моё самоуправство отреагирует хозяин здешних вод.

— Ну и наглая девка! Всю реку мне перегородила! — наконец, послышался ворчливый голос, — Ну и кого ты так собралася ловить? Сома что ли?

— А кто попадётся. Мож, вас поймаю. Я такая голодная, что готова съесть кого угодно, — разглядываю его. Ничего, симпатичный. Зелёные волосы, усы длинные по воде стелятся, лицо салатовое, нос — две дырочки, глаза круглые, рот большой и зубастый, руки с перепонками.

— Ты эта! Не дури! Не съедобный я!

— Как это? Хвост есть? Есть! Значит, наполовину точно рыба, — смотрю на водяного с профессиональным интересом людоеда. А он, от возмущения только рот открывает. Отодвинулся подальше, что б не достала, наверное.

— Да ты, девка, сдурела совсем?! Если рыбы надо, так попросила бы. Я б дал, что ж, совсем без понятиев?! Или, не грамотная ты? Так слушай. Подходишь к реке, хлопаешь ладошкой по воде и говоришь, — водяной, подсоби, разреши рыбки взять, — Вот тогда можно и вершу ставить, и сеть малую кидать, а не как ты, через всю реку! Так в море можно забрасывать. Тут-то тебе не море. Ты мне всю рыбу так выловишь через год.

— Мне год не надо. А то рыба кончится. Я летом сетью и недолго. А в остальное время удочкой. На ночь вершу только ставить буду. Это сейчас совсем ничего нет. Голодная, прям жуть. Знаю, что нельзя. Завтра с вершой приду. И менять буду.

— Ааа… Так ты немного… Токо, все равно, разрешения надо спросить. Сама т отель такая?

— Недалеко поселилась. Дом у меня тут. Перенеслась с ним вместе.

— Ага. Соседка, значится, новая. Ну, давай знакомиться. Дермидонт. Водяной четвёртой пресной гильдии.

— Ангелина Васильевна Друг. Переселенка. Вчера сюда попала. А что за гильдия? Первый раз слышу, что б у водяных гильдия была.

— Это недавно. Стукнуло что т у царя нашего в головушку бедовую. Поделили всех на пресных и морских. Моя река по величине попала в четвёртую.

— Так вас объединили, наверное. Раньше были пресные и морские отдельно?

— Ну, да. Теперя усе под одним царём. Ты сети-то забирай. Хватит на сёдня. Завтра приходи.

— Благодарю. Если надо чего, вы скажите. Может, помочь чем. И не знаете, далеко отсюда люди живут?

— Как же! Знаю. Вниз по реке деревенька есть. И ещё ниже много деревень, потом город, ещё деревни, а дальше города только до моря.

— А далеко вниз?

— Твоими ногами, — он оценивающе окинул мои ноги взглядом, прикидывая скорость, — полдня.

Угадала! Вынимаю сети, улов и правда хорош. Вот что значит с водяным общий язык найти.

— Спасибо ещё раз. Я подумаю, может, сплавлюсь на лодке вниз. Или на плоту. Это реально? Пороги есть? Стремнины?

— Как не быть, есть конечно. На лодке тяжело будет, даже с моей помощью. Да и плот. Вряд ли удержишь. Камни. Перекаты.

— Значит, каяк. Но с грузом обратно… Экстрим. Ни разу так не ездила. Нужды как-то не было. И груз во что-то запаковать. Ладно. Придумаю. Счастливо.

— До завтра.

Пру сеть. Разбирать ничего не стала. Прям в сети и несу. Мокрое все, шевелится, по спине хвостами лупит. Я под весом аж согнулась вся. Медведь навстречу, и к моей сети, зараза, лапы тянет. Надавала по хваталкам.

— Очумел совсем? Девушек грабим на дороге? Сам иди лови. Здоровый медведь, а совести нет!

И иду мимо. Мишка сел на попу и чешет в затылке. Отлично, значит разумный. Ну, или я его огорошила. Скорей бы до дома добраться.

— Гриша, иди помогай, — сгрузила сети у порога, — табурет какой возьми и во что класть рыбу. Тазы наверху лежат, сложенные. И нож захвати.

Гриша прибежал со здоровенным силиконовым складным тазом, понёсся обратно. Глянул на крыльцо наверх. Вздохнул тяжело, а потом погладил избу по срубу.

— Милая, ты ж устала стоять-то поди. Присела бы, отдохнула. Крыльцо т держать тяжело небось.

Изба немного поёрзала, из под неё полетела земля вперемешку с травой и камнями, а потом ушла подвалом в землю, крыльцо оказалось на уровне земли. У меня челюсть упала, глаза круглые.

— Гриша, а это вот как?

— Что? — он непонимающе смотрит на меня.

— Ну, вот это, в землю когда…

— А что тут такого? Живая же. Поговорить завсегда можно. Она умница и красавица.

Избушка кокетливо взмахнула черепицей и захлопала ставнями. Сижу в шоке. Тряхнула головой. Живая изба… Ну… Если печь обучаемая, то почему изба нет?

— Лика, а ты почему ноги не приделала? Сбегает?

— Какие ноги?

— На чердаке лежат.

— Давай ты потом покажешь. Рыба испортится.

Мы в две руки выпутывали рыбу и готовили к обработке. Распотрошили, даже икра была и молока. Часть рыбы засолили, часть Гриша готовить унёс сразу. Сказал, что пошёл учить печь. Прополоскала сети и повесила сушить на перила крыльца. Пока больше некуда. В доме было интересно. Гриша разговаривал с печкой и учил определять готовность блюда.

— Гриш, а если ей почитать кулинарную книгу? У меня есть. И не одна, наверное.

— Неси. И вон, на окошко поставь. Я ей читать буду. Потом приготовим. И ноги избяные достань.

— Да что за ноги?

— Милая, следи за температурой, я сейчас вернусь, — домовой погладил печь по боку, та пыхнула на него вкусным паром, — пошли.

Поднимаемся наверх и он показывает мне стойки от моих детских качелей. Дедушка вырезал, и правда на ноги похоже. Дубовые столбы с четырьмя перекладинами внизу. И украсил резьбой. Я и не знала, что дед сюда их убрал.