Женитьба дядюшки Жиля (СИ) - Кальк Салма

Но Жилю-то пришлось справляться самому!

Он заглянул в гости к родичам – посмотреть на даму, что она из себя представляет-то? Дама оказалась на вид очень молода, даром, что три дочери, стройна и хорошо сложена, выглядела скромно и строго, глаз не поднимала, и разве что из-под чепца торчал завиток медно-рыжих волос. Откровенно говоря, в ней не было ничего особенного. Но почему-то Жиль думал о ней целый вечер, и потом ещё половину ночи, и утро – прежде, чем решиться на разговор.

Решился, называется. Вдовушка глянула сурово – ему, правда, показалось, будто обожгла – и сказала, что не думала пока о повторном замужестве. Что ему оставалось? Только попросить не отказывать ему сразу и в лоб, а дать, что называется, шанс. Позволить навещать её и беседовать с ней. И потом, позже, спросить ещё раз. На это уже ей было нечего возразить, она и не возразила, вздохнула только. И сестрица Катрин утверждает, что нет там никакого поклонника, это у неё самой что-то в голове. Эх, женщины, вечно у них что-то в голове.

Жиль вдруг понял, что не знает – а что им вообще надо-то, женщинам? Он ещё не стар, сорок шесть – это не старость, особенно для мага. Зятю-маршалу за шестьдесят, а его старым никто не назовёт. Что лыс – ну, так вышло, мог бы быть золотистым блондином вроде любого из племянников-Вьевиллей, да и был – до определённого момента. Хром – ну тоже невелика беда, верхом-то ездит, как дай бог всякому здоровому. И то Жакетта, его золотая девочка, ему ногу неплохо подлечила, можно на неё опираться почти без боли и иногда – даже без посоха.

Да и вообще, он принц и Роган. И уже не первая такая вот особа ему – ему! – отказывает, и даже не вторая – он-то знает, что на самом деле Анжелики де Безье было две. И ни одной он не глянулся. И теперь вот ещё госпожа Мадлен.

Эх, шла бы речь о паре ночей – не посмотрел бы на запрет, воспользовался бы магией, хотя бы в самом начале. Но он-то хочет не на пару ночей, да и госпожа Мадлен ему, откровенно говоря, приглянулась, с ней бы попробовать по-настоящему.

Значит, придётся понимать, как оно вообще, когда по-настоящему.

Мадлен не могла уснуть до полуночи – думала о странном предложении Жиля де Рогана. Откуда на её голову взялся один из первых вельмож королевства? Где подвох? Потому что поверить в то, что она заинтересовала его сама по себе, не выходило никак.

Когда она впервые услышала о нём? Зимой, когда весь королевский двор обсуждал его возвращение из дальних странствий и таинственное завещание его брата? Или раньше?

Да ничего она не знала.

То есть как, знала, конечно, что существуют в природе Роганы. Как королевская семья, как Вьевилли, как Рокелоры, как Марши, в конце концов – всё это примерно про одно. И одного даже знала лично – потому что братец Жанно каким-то образом в своих дальних странствиях сдружился с целым одним Вьевиллем, и потом уже, по возвращению, через него – с его кузеном Роганом. Тому Рогану Жанно их с мужем даже как-то представил – звали его Анри, и был он весьма юн, ещё младше Жанно, а тот у них в семье самый маленький.

И в связи с этим Анри Мадлен и услышала про его родственника, Жиля.

Болтали, что тот давным-давно рассорился с остальным почтенным семейством и отправился восвояси, или что он совершил что-то такое, за что собственный отец, принц Людовик, брат короля Франциска, выгнал его из дому и запретил возвращаться. Мадлен не знала, сколько правды было в тех россказнях, но историю эту притащил в дом младший брат мужа, Жан-Люк, который единственный из всех четверых братьев Кресси имел придворную должность – под началом главного ловчего. Он и сообщил – что Жиль де Роган явился ко двору, потрясая каким-то завещанием, и требовал часть имущества своего покойного брата, отошедшего ныне к племяннику, тому самому Анри.

От Мадлен тогда ещё потребовали рассказать, что она знает про того Анри – ведь это друг её брата! Но поскольку за разговоры с друзьями брата с неё в этой семье всегда весьма строго спрашивали, она только плечами пожала – по имени знаю, и в лицо, потому что видела, да и всё.

Позже до Мадлен долетали разве что отголоски – например, когда тот самый Анри прибыл ко двору с невестой, Анжеликой де Безье, они с мужем подходили познакомиться – Жанно зазвал. И просил быть внимательными и смотреть в оба – мало ли что, всё же родичи, а чего ждать от того Жиля – никто не знал. Но о том же он просил и сестрицу Мари с мужем, бароном Эспри. То есть, шума было много, а самого Жиля Мадлен и не видела. Надеялась – когда вся эта история завершится, Жанно придёт в гости, сядет в гостиной и всё-всё ей расскажет. Он-то в самом центре событий! И Мадлен тогда ещё не понимала, насколько в центре событий.

А потом случился заговор еретиков в ночь святого Бонифация – маршала Мартена, короля Рокелора и всякой местной швали, которой лишь бы побунтовать. Жанно предупредил Мадлен, а она – всех четверых братьев Кресси, ну да кто ж будет её слушать? Потащились все четверо, посмотреть, что там происходит, и вдруг удастся себе что-нибудь под шумок добыть, а вернулись – втроём. Нет бы, как тот же барон Эспри, уехать с семьёй из столицы! Замок Кресси невелик, зато находится недалеко, всего-то полтора дня пути, уехали бы и отсиделись. Но Жан-Люку, следующему за её Ангерраном, очень уж хотелось что-нибудь в тех беспорядках себе приобрести. Вот и приобрёл – старшинство в роду. И немногочисленное фамильное имущество.

Мадлен не знала, что б она делала, если бы не Жанно, который вдруг нашёлся, и вдруг оказался в столице, и только услышал её – как сразу же сказал, что сейчас приедет. И приехал – со своим ближним человеком Марселем, охраной и молодой женой. Мадлен бы сама не поверила, если бы ей кто сказал, что Жанно женился, потому что… это было не про него. Потому что любая, кого он замечал, была его и так, безо всякой женитьбы. А тут ещё и не просто жена, а бывшая невеста того самого принца Рогана, та самая девица де Безье!

Девица де Безье, то есть теперь графиня де Саваж, при близком знакомстве выглядела престранно. Нет, она была красавица, это Мадлен заметила ещё при дворе. И одета роскошно – как же, богатая невеста, на шее жемчуга стоимостью как весь замок Кресси, и пояс золотой, как пол-Саважа. Но – бойкая, языкастая, глядит дерзко, а Жанно смотрит, слушает и умиляется. Наверное, и вправду влюбился.

В тот день они очень помогли – стоило ей только рассказать, что с ней и как, и они оба сказали – нечего здесь оставаться, нечего надеяться на милость Жан-Люка или Гектора, или Оноре. Пока – поедем к господину маршалу, а потом – будет видно. Что-нибудь придумаем.

И пока Мадлен собирала вещи, новоиспеченная невестка ещё и за детьми приглядывала – собрала их в кучу, села вместе с ними на ковёр и сказки рассказывала. Да так, что девочки до сих пор помнят. За что ей, конечно, спасибо.

А потом Жанно с супругой уехали, сначала – куда-то, где прятали его величество, потом в Лимей, потом в Безье, и где-то там они стакнулись с тем самым Жилем. Мадлен не отказалась бы узнать подробности, но – это станет возможным, когда Жанно вылечат. Когда он встанет на ноги и вернётся в столицу из далёкого Фаро.

Своими глазами Мадлен увидела его высочество только вчера. Он пришёл на обед к сестре и зятю, и она сначала не поняла вовсе, для какой такой надобности её вытащили из комнаты, где она занимала младших девочек, ещё до обеда. А там – представили гостю.

Гость оказался высок и строен, но абсолютно лыс, и смотрел так – будто хочет съесть заживо. И ощущение от него было такое, что глаз поднимать от тарелки не хотелось, а только зажмуриться и бежать. А ещё Мадлен присмотрелась – боже мой, у него ж пальцев на левой руке не хватает! Безымянного и мизинца. И ходит он с посохом. Наверное – старый… Хотя что, покойному Ангеррану было чуть за сорок, и брюхо у него было побольше, и ходил он хоть и без посоха, но с боку на бок переваливался. И ещё у него пахло изо рта, потому что зубы не чистил, как с детства не приучили, так и она не смогла приучить. От принца Рогана не пахло ничем недозволенным, или она не подходила так близко и не принюхивалась - опасалась. Вообще нюх у неё всё равно что звериный, так странно вывернулись в ней магические способности, и сильные запахи Мадлен переносила с большим трудом. Но – могла обнюхать человека и составить о нём какое-то впечатление.