Призрак в подарок (СИ) - Цыпленкова Юлия

— Когда успел? — стерев с глаз выступившие слезы и еще посмеиваясь, спросила я.

— Пока ты спала.

— То есть ты целый час придумывал эту чушь? — расплылась я в ироничной ухмылке.

— А рифма? — снова возмутился Михаил Алексеевич.

— О да! — патетично воскликнула я, в который раз откинула одеяло и встала с кровати. — Ладно, — изрекла я, — идем пить кофе с бутербродом. Но потом ты дашь мне уснуть, понял?

— Да, — кивнул призрак. — Я стану просто молчаливой тенью, клянусь.

Вскоре я уже делала себе бутерброд, ожидая, пока согреется чайник. Миша устроился на табурете и наблюдал за мной. Он подался вперед, когда я клала сгущенку в кофе.

— Еще немножко, — сказал призрак, и я отрицательно покачала головой:

— Будет слишком сладко. Мне же в себя приторную бурду вливать.

— Ладно, — проворчал он и облизнулся, не сводя взгляда с чашки. — Но могла бы взять большую кружку… Молчу, — насупился Мишель под моим взглядом.

Я села за стол, коротко вздохнула и поднесла бутерброд ко рту… Призрак впился в меня голодным взглядом. Мне даже подумалось, что меня в жизни так не вожделели, как несчастный бутерброд в моей руке. А затем я сделала глоток, и Миша застонал.

— Боже, как же это прекрасно, — изрек он, прикрыв глаза. — Я помню этот вкус… Я бы умер еще раз, лишь бы мне позволили хотя бы один глоточек… и кусочек. И почувствовать запах. Как же я хочу быть снова живым…

Я промолчала, но поймала себя на мысли, что меня впервые заинтересовала личность моего незваного квартиранта. В задумчивости прожевав остатки бутерброда и выпив почти весь кофе, я отодвинула чашку и сложила руки на столе.

— Как давно ты умер и почему? — спросила я. — Почему не ушел на свет, или что там появляется после смерти?

Миша некоторое время смотрел на меня, после пожал плечами и признался:

— Ничего не помню. Детство помню, юность, взрослую жизнь. Кто я, и чем занимаюсь… занимался. Помню вкус еды, запахи, ощущения, но не могу вспомнить, что со мной случилось. Я осознал себя бредущим по улице. Все в шапках, в куртках, а я в этой рубашке и мне ни черта не холодно. Даже не ощутил прикосновение снежинок к голой коже. Знал, что должно быть холодно и мокро, когда они тают, но не чувствовал. Я и не сразу понял, где нахожусь. А когда узнал родной город, поспешил домой. Представляешь мой шок, когда я не смог ухватиться за ручку двери? Моя рука прошла сквозь нее! Я обалдел, Люда! Стою, как дурак, раз за разом пытаюсь сжать ручку, а не могу.

Потом подошел сосед. Я обернулся, поздоровался с ним, но он не услышал. Прошел сквозь меня, даже не замедлив шаг, и вот тогда я заорал. Стою, воплю, а мимо идут люди и не замечают меня. Хоть бы один пальцем у виска покрутил. И вот тут мне стало по-настоящему страшно. Если до той минуты я находился в прострации, то в этот момент меня шибануло. Мог бы потеть, вспотел бы от страха.

Развернулся, ничего не соображая, и рванул к двери подъезда, пролетел сквозь нее и добежал до квартиры. Ты знаешь, что значит осознать — тебя больше нет? Это дикое потрясение! Оно накрыло меня уже в квартире, куда я вошел сквозь дверь. Ходил по комнатам и тихо сходил с ума, понимая, что умер, потому что только призраки не могут сжать ручку двери, но могут ходить сквозь стены.

После того, как меня немного отпустило, я рванул к своим родителям. И знаешь, что самое странное? Я не нашел своего портрета в черной рамке. И мама совсем не выглядела подавленной. Обычная такая мама, даже смеялась, болтая по телефону с подругой. А я сижу рядом и не могу не думать о том, что она, кажется, даже не знает, что меня уже нет. Ну не могут родители вот так запросто забыть о своем сыне, да?

— Если ты был хорошим сыном, — осторожно заметила я.

— Не убийца, не вор, не наркоман, — с вызовом ответил Миша. — Мы с родителями всегда жили дружно. Они не вычеркивали меня из своей жизни. Значит, просто ничего не знают. Но почему не переживают, что я исчез? Ведь должны же волноваться, что я не звоню, верно?

Я кивнула, однако делать выводы не спешила. Призрак мазнул взглядом по чашке и продолжил рассказывать.

— Я прожил, ну, пробыл рядом два дня. Ходил то за отцом, то за мамой, разговаривал с ними и всё ждал, что они меня почувствуют. Хотя бы мама. Она же мама! Но так и остался пустотой. После этого ушел. Я решил навестить своих друзей. Зашел к бывшей девушке, надеялся, на что-то такое вроде силы любви, однако у нее уже нашлась новая любовь. В общем, так я и мотался от одних знакомых к другим, зашел к себе на работу, но нигде, понимаешь, нигде нет и признака траура. И я почти не слышал разговоров о себе. Только отец один раз сказал, когда я снова к ним вернулся: «Загулял наш Мишка», — вот и всё. Ну, еще парни ржали, вспоминая что-то из нашей жизни. Но чтобы кто-то озаботился моим отсутствием, такого не слышал ни разу.

— Наверное, ты их всех достал, — усмехнулась я и ответила на хмурый взгляд призрака: — Меня ты точно достал. Ты — садист.

— Да что б ты понимала, — фыркнул Миша. — Ты только представь мой восторг, когда я понял, что ты меня видишь. Я уже отчаялся, перестал ходить по друзьям и знакомым. Просто брел по улице, не зная, что делать дальше. И вдруг ты. Да я чуть от счастья с ума не сошел! Неделю я был пустым местом, и вдруг меня заметили. Это же настоящее чудо! Кстати, — степень его восторга снизилась, и фантом полюбопытствовал: — А почему ты меня видишь?

Вот это был всем вопросам вопрос. Хотела бы и я это знать. Никогда не общалась с покойниками… бр-р. Да и после знакомства с Поляевым Михаилом Алексеевичем я даже слышать о призраках не хочу. Это же монстр из эктоплазмы! А если таких будет десять? А если сто?! Да одного за глаза и за уши! И, кажется, я готова на всё, чтобы от него избавиться.

— Может, у тебя была клиническая смерть? — спросил Миша. — Я слышал, что после нее случаются выверты сознания, — и он покрутил пальцем у виска.

— Это у тебя выверт, — оскорбилась я. — А я в жизни ни через что такое не проходила.

— Ну, может, кирпич на голову или сильный стресс, — продолжил рассуждать призрак.

— Мой сильный стресс — это ты, — я нацелила на него палец. — Не было кирпичей. Вчера только цветочный горшок на голову упал со шкафа, я его случайно толкнула. Больше ничего. — И я вздохнула, вдруг найдя причину обретения новых способностей: — Проклятый горшок.

— Зато ты меня слышишь и видишь, — улыбнулся Мишель.

Я покусала губы, раздумывая над своей дальнейшей жизнью. Снова оглядела оккупанта и спросила:

— Так может, нужно рассказать твоим родителям, что с тобой случилось, и тогда ты успокоишься и уйдешь к свету? Знаешь, неоконченное дело или, как у вас, у покойников, говорят?

Господин Поляев отрицательно покачал головой.

— Сначала надо узнать, что со мной случилось, и где мое тело. А потом уже рассказывать. Да и представь, приходишь ты к моим и сообщаешь скорбным голосом, что со мной произошло небольшое недоразумения — я взял и умер. Кто тебе поверит? Нет тела, как говорится, нет дела. Сначала узнаем, куда я делся, а потом уже будем говорить гадости моим близким. Согласна?

— А у меня есть выход? — я в ироничном удивлении приподняла брови.

— Не-а, — сверкнул белозубой улыбкой призрак. — Желаний у меня много, вдохновения девать некуда. Так что придется поработать и помочь заблудшей душе.

Я уже готова была усмехнуться, но вдруг прищурилась и посмотрела на него с подозрением.

— Так это были показательные выступления что ли? — спросила я. — Шантаж?

— О чем ты? — изумление Мишеля было насквозь фальшивым, и я воскликнула:

— Да ты же, кусок эктоплазмы, специально мне мозг выносил, чтобы я была на всё согласна! Спать не давал, издевался, и всё ради того, чтобы я согласилась тебе помочь!

— У нас с тобой нет другого выхода, — развел руками призрак. — Мне нужно разобраться в том, что со мной произошло, а тебе — избавиться от меня. А я умею быть очень настойчивым.

— А вот угрожать мне не надо, — ответила я надменно. — Я еще вариант со святой водой не опробовала.