Ритуал для призыва профессора (СИ) - Лунёва Мария

— Ирина, может, все-таки передумаешь? Нам молодые специалисты нужны, — методист попыталась последний раз отговорить меня увольняться с работы.

— Нет, Клавдия Ивановна, я уже и вещи собрала, и подписи поставила. Не передумаю. И у вас еще остается уйма преподавателей. Вот, например, Алексей Николаевич! Молодой и перспективный.

Лицо методиста перекосило. Уж кто, а она точно знала, какой он «перспективный». Я же за него все три года аспирантуры документацию таскала. Даже открытый урок разработала. А потом ему все разжевывала. И все равно он провел его абы как, забыв даже тему практики на доске обозначить.

Не говоря больше ни слова, Клавдия Ивановна раскрыла некоторые папки, особо не вчитываясь в их содержание, полистала. А потом с довольной улыбкой, одним широким росчерком поставила свою роспись на обходной лист.

— Ну, удачи тебе, Ирина, на новом месте, — искренне пожелала она мне, — а если не сложится, так возвращайся. Думаю, примут тебя обратно с распростертыми объятиями.

— Спасибо, Клавдия Ивановна, за добрые слова!

Бросив последний взгляд в сторону Алексея, который, казалось, со стенкой слиться пытался, выскочила в коридор. Может все-таки совесть проснулась в бывшем, мог ведь потребовать свои документы. Хотя вряд ли, понимал, что ничего я ему не отдам, а надавить на меня нечем. Видимо знает, как все вернуть, или надеется разжалобить методиста.

Что-то больно кольнуло в груди, даже отомстить ему не могу. Обидно и горько. И стыдно за себя, за то, что позволила так с собою поступить.

Но все уже в прошлом. Нужно оставить весь этот груз здесь. Впереди новый город, новая работа и новая жизнь. Встречу еще достойного и полюблю. А сейчас осталось только сдать обходной лист в деканат.

И все, я свободна.

Только на душе остался гаденький осадок. Все, что я считала важным в жизни, оказалось пылью. Стер ее и ничего более нет. Ни семьи, ни любимого, ни друзей, ни дома, ни кота, ни собаки, ничего нет, даже кактуса в горшке.

Через два часа я уже катила по трассе в сторону соседней области.

Слушая музыку и бойкие разговоры ди-джеев радио, я неспешно ехала по правому ряду, не мешая остальным участникам дорожного движения. Хорошее настроение, которое я так тщательно поддерживала в институте, растаяло без следа. Оставшись наедине с собой, вынуждена была снять маску уверенной женщины, у которой все схвачено, и признаться еще раз в том, что я самостоятельно загубила свою жизнь.

Винить еще кого-либо — несправедливо и глупо.

Алексей никогда не обещал на мне жениться, не дарил подарков и цветов, не водил в ресторан. Я не знала его родителей, была представлена лишь тем друзьям, с которыми нас связывала работа. Придумав себе отношения, я уверовала в их серьезность и разрешила использовать себя по полной.

Вот такая я глупая наивная женщина.

Отдала десять лет своей молодости мужчине и даже не поплакала по поводу разрыва с ним. Напротив, я словно крылья обрела. Свободной стала, почувствовала себя молоденькой девушкой. Хотя в двадцать восемь лет еще месяц назад казалась себе старухой. А теперь еду непонятно куда с двумя чемоданами. Как решилась на такую авантюру?!

Я сама себя не узнавала.

Ближе к вечеру накатила такая страшная сонливость, что стало понятно — не доеду я до нового места сегодня. Глаза слипались. Голова как ватой набитая, гудение в ушах.

Не выдержав, притормозила на стоянке для грузовых автомобилей и заглушила свою металлическую лошадку. Моя девочка досталась мне за сущие копейки. Но машина оказалась крепкой: оцинкованный кузов не гнил, а своевременное обращение на СТО к мастерам сохраняли движок и прочие внутренности моей лошадки в норме в течение уже без малого пяти лет. Эту машину дедок сосед еще до моего рождения пригнал из Европы. А как ездить совсем на ней перестал, так мне и продал. И стала она частью нашей семьи, а теперь и вовсе одна она у меня и осталась.

Родители погибли еще в моем глубоком детстве.

Я их и не помню толком. Мне было пять, когда они пошли с друзьями в поход на два дня и не вернулись. Спустя неделю их нашли мертвыми в лесу у озера за сто километров от дома. Причина смерти — отравление ядовитыми грибами. Неопытные туристы перепутали опята с галериной окаймленной. И сварили из нее на костре ужин — грибной суп. Устроившись на ночлег, больше никто из них не проснулся. Их так и нашли в спальниках в палатках. Почувствовав сильное недомогание, горе — туристы решили лечиться марганцовкой. Эта ошибка стоила жизни шестерым молодым людям, среди которых оказались и мама с папой. Нелепая глупая смерть.

Бабушка тяжело перенесла потерю младшей дочери. Тетя Алла, к тому времени уже с нами не жила, уехав далеко на юг. И лишь я давала смысл пожилой женщине жить дальше, наполняя ее будни хлопотами, небольшими проблемами и радостным смехом. Дед с головой ушел в работу. Родители отца отдалились и потеряли с нами всякие контакты. Так и жили. Бабушка опекала меня, водила за ручку в школу и встречала у дома. Готовила вкусности, а со временем научила кашеварить и меня. Мне не в чем упрекнуть бабушку, она заменила и отца и мать.

Я не понимала, почему все с таким сочувствием иногда поглядывают на меня и называют сиротой.

Подростковый период тоже прошел безболезненно. Бабушка водила меня по секциям и кружкам пока я, наконец, не остановила свой выбор на простом «живом уголке». Мне понравилось возиться с животными и цветами. Со временем увлечение стало серьезным и после получения аттестата, я уже знала, что стану биологом.

Ни разу о своем выборе я не пожалела.

К сожалению и горе в моей жизни случалось. Беда пришла в наш дом, когда я уже училась на третьем курсе. Внезапно умер дедушка. Инсульт. Похороны, поминки, — все это подкосило здоровье бабушки. Она слегла, а еще через полгода у нее диагностировали рак. Словно приговор вынесли.

Я надеялась на чудо до последнего дня. Получила права и возила любимого и родного человечка по врачам. Устроилась на работу в кафе рядом с домом посудомойкой. Лишь бы деньги были на препараты и обследования. Но все оказалась напрасно. Болезнь победила. Бабушка ушла.

Об этом периоде моей жизни я вспоминала с содроганием. Уколы, приступы, запах лекарства и … нет, о таком лучше забыть.

Возможно, поэтому я так ухватилась за Алексея. Кроме него просто никого не осталось. Решила что у нас настоящая любовь. А оказалось, что между нами женская наивная простота и тонкий мужской расчет.

Но ничего, доберусь до тёти и заживу!

Ночь я встретила на стоянке. Дремля, я все же не смогла полностью расслабиться. Темнота кругом, разговоры дальнобойщиков, которые оставили фуры совсем рядом с моей машинкой. Все это немного пугало и нервировало. Не выдержав, я все же завела мотор и потихоньку выехала со стоянки. Лучше потихоньку катиться вперед, чем трястись всю ночь как заяц. И не высплюсь и вся изведусь.

Спустя примерно час сон снова одурманил голову. Я не понимала, что со мной происходит. Словно туман сознание пеленал. В попытке хоть немного взбодриться, я отпила из бутылки минералку и раскрыла пакетик с сухариками. Не помогло.

Сон одолевал, а останавливаться было страшно, обочины слишком узкие и на удивление неестественные. Спохватившись, я, наконец, присмотрелась к окружающему ландшафту.

Пустота, словно вокруг меня темный туман.

Ни деревьев, ни домов, только дорога и узенькая песчаная полоса обочины. А дальше ничего, мрак кромешный. И тут до меня дошло, что с уже несколько минут я не видела ни одну машину, ни на встречной полосе, ни обгоняющую меня. А ведь трасса оживленная. Накатил страх удушливой волной. Резко нажав на тормоз, я остановилась прямо посреди дороги.

Темно и необычно тихо.

Может, свернула не туда?

Нет, я вообще никуда не сворачивала. Трасса прямая. Что происходит?

А может ремонт дороги и я не заметила знаков?

Бред. Тут бы все освещено было, к тому же на трассах во время ремонта рабочие даже ночью трудятся, и светофор временный ставят и знаки ограничения скорости не заметить невозможно.