Райчел Мид - Возвращение домой
Ева стрельнула в меня редкозубой усмешкой.
— Но как это происходило? — спросила Соня, тактично переводя разговор в менее опасное русло. — Я имею в виду изменение назад в дампира.
Дмитрий и я посмотрели друг на друга снова, но его раннего веселья не было.
— Дух, — тихо сказал он.
Это вызвало быстрое, сбивчивое дыхание его сестер.
Морои владели элементным волшебством, но большинство из них использовало только четыре физических элемента: земля, воздух, вода и огонь. Недавно, однако, был обнаружен очень редкий элемент: дух. Он был привязан к психическим способностям и исцелению и еще к тому, что многим мороям и дампирам было трудно принять.
— Моя подруга Лисса использовала дух во время, того как, эм, проткнула его серебряным колом, — объяснила я.
Хотя я бы и с удовольствие прошла через все это снова, чтобы спасти Дмитрия, но образ того, как он был заколот в сердце, все еще немного тревожил меня. До последнего момента ни один из нас точно не знал, убило ли бы его это или нет.
Глаза Павла расширились.
— Лисса? Вы имеете в виду Королеву Василису?
— О, да, — сказала я. — Её.
Это было все еще трудно иногда помнить, что мой лучший друг с детского стала теперь королева всего мира мороев.
Мысли о ней сейчас вызвали небольшой комок в моем животе. Ее избрание на престол пару недель назад было спорным в глазах многих. Некоторые ее враги не пренебрегали насилием, и я очень нервничала из-за того, что мне пришлось оставить ее на неделю, чтобы приехать сюда. То что она будет в окружении стражей, было только гарантией — наряду с необходимостью того, что семья Дмитрия должна была увидеть, что он больше не один из нежити — это заставило меня согласиться на поездку.
Беликов и я долго не ложились спать, отвечая на их многочисленные вопросы. Даже перед тем как он был насильственно превращен в Стригоя, Дмитрий был вдали от дома некоторое время. Он продолжал пытаться узнать то, как его семья жила эти несколько лет, но они не отвечали ему. Они не считали эти события важными.
Он был их чудом. И они не могли насмотреться на него. Я знала это чувство.
Когда Павел и его сестра крепко спали на полу, мы, наконец, поняли, что пришло время и нам ложиться спать. Завтра будет большой день. Я дразнила Дмитрия, что его семья должна превзойти ту поминальную службу, которую они устраивали в его честь, и, оказалось, что я была права.
— Все хотят видеть тебя, — объяснила Алёна, пока показывала нам нашу спальню. Я знала, что «все» означает сообщество дампиров Бийска. — Как невероятно это было для нас, еще более невероятно для них. Так что… мы просто сказали им зайти завтра. Им всем.
Я бросила взгляд на Дмитрия, интересно, что он ответит.
Он был не из тех, кто действительно наслаждается быть в центре внимания. Я могу только догадываться, как он себя чувствует, когда вспоминает самые страшные и травмирующие события в его жизни.
На секунду его лицо приняло тот спокойный, бесстрастный взгляд, в котором он преуспел. Затем он расслабился в улыбке.
— Конечно, — сказал он своей матери. — Я с нетерпением жду этого.
Елена улыбнулась с облегчением и пожелала нам спокойной ночи.
Как только она ушла, Дмитрий сел на край кровати и положил локти на колени. Он поставил голову на руки и пробормотал что-то на русском языке. Я не знала точно, что он сказал, но я догадывалась, что это было похоже на «Во что я ввязался?»
Я подошла и села к нему на колени, обнимая его за шею, так чтобы могла смотреть ему в лицо.
— Почему такой унылый, товарищ?
— Ты знаешь почему, — сказал он, играя с прядью моих волос. — Я должен буду продолжать говорить о… том времени.
Сочувствие сжигало меня изнутри. Я знала, что он чувствовал себя виноватым за то, что он сделал, когда был стригоем и только недавно признали, что это была не его вина. Он был превращен против своей воли другим стригоем и не контролировал себя полностью. Но все же с этим было трудно примириться.
— Это правда, — сказала я. — Но они собираются говорить об этом, только чтобы узнать остальную часть истории. Никто не собирается сосредоточиться на том, что ты сделал, когда был стригоем. Они хотят знать о том, как ты вернулся. Чудо. Я видела этих людей в начале этого года. Они оплакивали тебя как мертвого. Теперь они собираются праздновать то, что ты живой. Это то, что будет в центре внимания. — Я прикоснулась своими губами к его. — Это, конечно, моя любимая часть истории.
Он притянул меня ближе.
— Моя любимая часть это когда ты вбила в меня некоторый смысл в меня и заставила перестать жалеть себя.
— Вбила? Это не то, как я все это помню.
По правде говоря, мы с Дмитрием в прошлом пинали и били друг друга множество раз. Это было неизбежно в связи со строгим режимом подготовки стражей.
Но заставить его забыть о тех днях, когда он был Стригоем… для этого нужно меньше пинков и больше усилий, чтобы не пускаться с ним в споры, пока он приходит в себя самостоятельно. И да, был один инцидент, который включал в себя номер в гостинице и раздевание, но на самом деле, я не думаю, что это имеет значение, если речь идет о его исцелении.
И все-таки, когда Дмитрий повалился на спину и потянул меня за собой на кровать, у меня появилось чувство, что это то особое воспоминание, которое тоже оставалось свежим в его памяти.
— Может быть, тебе нужно помочь мне вспомнить, — сказал он дипломатично.
— Вспомнить, да?
Лежа в его объятьях, я бросила тревожный взгляд на дверь.
— Я чувствую себя плохо из-за того, что у нас есть собственная комната в доме твоей мамы! Это как будто мы мошенничаем.
Он взял мое лицо обеими руками.
— У них очень широкие взгляды, — сказал он. — Кроме того, после всего через что мы прошли? Я думаю, что мы могли бы быть также женатыми, поскольку большинство из них в этом заинтересованы.
— У меня тоже сложилось такое впечатление, — призналась я.
Когда я была здесь на его поминальной службе, много других дампиров практически относились ко мне как к его вдове. Отношения между дампирами не основывались на церемониях.
— Не плохая идея, — дразнил он.
Я пыталась ткнуть его локтем, что было довольно сложно, учитывая то, как мы переплелись.
— Нет. Не начинай, товарищ.
Я любила Дмитрия больше всего на свете, но, несмотря на случайные предложения, я ясно дала понять, что не имела намерения выходить замуж, пока не было «2» в начале моего возраста Он был на семь лет старше меня, так что брак был более разумной идеей для него. Для меня же, хотя я никого больше не желала, становиться женой в восемнадцать лет было пока рановато.
