Нора Робертс - Околдованные
Брюзжать — еще не означает начать думать, напомнила она себе. Нужно отправиться на прогулку, изучить окрестности. Ей хотелось увидеть скалы, о которых так много говорила Белинда.
Она закрыла за собой дверь и глубоко вдохнула воздух, пахнущий хвоей и морем. В своем воображении она могла увидеть быстрый набросок Белинды, изображающий домик, лес и скалы. Стараясь не обращать внимания на нервы, она вышла на тропинку и направилась на запад.
Роуэн никогда не жила за городом. Жизнь в Сан-Франциско совсем не подготовила ее к просторам орегонского леса, его звуками и запахами. Но, даже не смотря на это, ее нервозность начала превращаться в любопытство.
Это было похоже на книгу — великолепная история, полная цветов и ощущений. Ее окружали огромные Дугласовы ели[2], их пушистые ветки превращали солнечный свет в переливающиеся позолоченные блики, почти такие же зеленые, как густой мягкий мох, устилающий землю. Древесные тени охлаждали воздух, наполняя его хвойными ароматами.
Лесная подстилка была мягкая, наполненная опавшими листьями и хвоей, с характерным запахом.
На кочках росли густые зеленые папоротники, одни были тонкие и острые, как сабли, а другие были похожи на кружевные опахала. Как будто волшебные, тут же подумалось Роуэн, оживающие только ночью.
Рядом протекал ручей, огибая круглые валуны. Вода бежала вниз, образуя маленькие водопады с легкой белой пеной, и казалась невозможно чистой и холодной. Роуэн направилась вдоль течения, расслабившись от музыкального журчания.
Впереди ждет поворот, вдруг подумала она, и там слева будет стоять пень от старого дерева, очень похожий на морщинистое лицо какого-нибудь старика. Еще там растет наперстянка, которая к лету вырастет высоко и зацветет бледно-фиолетовыми цветами. Это хорошее место — там можно сесть на пень и спокойно наблюдать, как оживает лес вокруг.
Она остановилась, дойдя до места, и непонимающе уставилась на пень, действительно похожий на старческое лицо. Откуда она знала, что он здесь будет? — думала она, прижав руку к неспокойному сердцу. У Белинды не было такого рисунка, так откуда же она узнала?
— Потому что она об этом говорила. Это просто одна из тех потрясающих вещей, о которых она мне рассказывала, но я просто забыла.
Но Роуэн не села на пень и не стала ждать, когда оживет лес. Он уже казался живым. Зачарованным, подумала она, и улыбнулась. Каждая девочка грезила о зачарованных лесах, где вокруг танцуют феи, и сказочный принц ждет, чтобы освободить ее от коварных чар завистливой ведьмы или злого волшебника.
Здесь нечего было бояться. Лес целиком принадлежал ей, пока она этого хотела. Вокруг не было никого, кто бы неодобрительно покачал головой, узнав о ее сказочных и глупых мыслях. Ее мечты тоже принадлежали только ей.
Если бы ей пришлось рассказывать сказку маленькой девочке, Роуэн поведала бы ей о зачарованном лесе и принце, который пробирается сквозь зеленые тени в поисках истинной любви. На него наложено заклятие, которое заперло его в тело красивого черного волка. И он останется таковым, пока не появится девушка, которая снимет заклятие своей отвагой, умом и любовью.
Роуэн вздохнула, пожалев о том, что у нее нет таланта рассказчика историй. С формулировкой тем у нее проблем не было, она просто не знала, как развить ее в красивую сказку.
Вместо этого она читала книги и очень уважала людей, написавших эти книги.
Роуэн услышала шум моря, подобный отголоскам прежних воспоминаний, и не задумываясь, повернула по тропинке налево. Что раньше казалось шепотом, становилось ревом, и она ускорила шаг, а когда вышла из деревьев и увидела скалы, то бросилась вперед практически бегом.
Ее ботинки стучали по камням, пока она поднималась вверх. Ветер совсем растрепал косу, и распущенные волосы свободно развивались вокруг лица. В воздухе раздался ее восторженный смех, когда она добралась до вершины.
Без преувеличений, это было самое потрясающее зрелище, которое она когда-либо видела. На многие мили вокруг простирался океан, наполненный пенистыми волнами, которые разбивались о прибрежные скалы. В небе светило послеполуденное солнце, рассыпая бриллианты света на синем волнистом ковре.
Вдали были видны лодки, качающиеся на волнах, и маленький лесной остров, вырастающий из воды как сжатый кулак.
Под ногами на скалах висели черные блестящие мидии. Роуэн наклонилась, чтобы их разглядеть, и увидела в расщелине птичье гнездо. Она тут же легла на землю и была вознаграждена видом яиц.
Положив подбородок на руки, она смотрела на воду, пока лодки не скрылись из виду. Море опустело, тени становились все длиннее.
Роуэн присела на корточки и подняла глаза к небу.
— Впервые за долгое время я за весь день абсолютно ничего не сделала. — Она протяжно и умиротворенно вздохнула. — Это было великолепно.
Она встала, подняла высоко руки, повернулась, и чуть не споткнулась о край скалы.
Роуэн бы непременно упала, если бы мужчина не оказался достаточно быстрым. Таким быстрым, что она вообще не заметила его движений. Его руки сомкнулись на ее руках и вернули девушку на твердую землю.
— Осторожнее, — сказал он, и в его устах это звучало не как совет, а как приказ.
Такой мужчина мог быть принцем в мечтах любой женщины. Или темным ангелом из самых сокровенных фантазий. Волосы, черные, как безлунная ночь, развевались вокруг его лица и блестели на солнце. Сильное лицо с заостренными чертами и жестким неулыбчивым ртом было невероятно красивым.
Мужчина был высоким, хотя чувство высоты могло ее сейчас подвести, так как у нее кружилась голова. Его глаза, как глаза волка, которого она, возможно, видела, были такими же темно-золотыми, и смотрели немигающим взглядом из-под черных бровей. Этот взгляд заставлял кровь быстрей бежать по венам. Она чувствовала силу его рук, так как он все еще не отпустил ее, и видела на прекрасном лице раздражение, как ей думалось, и вместе с тем любопытство.
Но она могла и ошибаться, так как он все еще смотрел на нее и не говорил ни слова.
— Я… вы меня напугали. Я не слышала вашего приближения. Вы просто появились. — Она чуть ли не поморщилась, услышав свое лепетание.
Он понял, что сам в этом виноват. Было не так уж трудно обозначить свое появление, но то, как она лежала на скалах, просто смотря вдаль с улыбкой на лице, затуманило его мысли.
— Вы ничего не слышали, потому что витали в облаках. — Он выгнул дугой одну черную бровь. — И разговаривали сами с собой.
— Ох, это одна из моих вредных привычек — разговаривать сама с собой. Это просто нервы.
