Дарья Кузнецова - Во имя Чести (СИ)
Сердце в груди болезненно сжималось; я чувствовала, что не скоро ещё увижу этот сад. И даже, наверное, это небо. Если вообще когда-нибудь увижу…
— Нашла, о ком переживать, — с раздражением, и даже как будто с завистью пробормотал рядом какой-то остающийся невидимым боец. — Это же не мужик; так, недоразумение одно.
— Много вы понимаете, — зло процедила я.
И неважно, что совсем недавно я размышляла подобным образом. Это мне можно, беззлобно и любя; а вот терпеть подобные высказывания от немытых уродов из Дальних Секторов я не собиралась. За Валерку я была, кроме шуток, готова убивать; почему, собственно, меня бабушка за него активно сватала, считая, что это любовь. Со стороны было довольно просто спутать, а я никогда не пыталась никому ничего объяснять, больно надо.
Валера был мне ближе, чем вся семья. Нет, я любила родителей; но то родители, да и возиться им со мной было некогда, у них хозяйство. И братьев любила, но особой близости и родства душ между нами не было, хотя девиз «одна за всех, и все мы — за неё», выдранный из древней книжки и перевёрнутый под конкретные реалии, действовал.
А вот Зимин был мне братом по духу, самым доверенным лицом и вообще самым близким существом во всём мире. И опошлять эти отношения расхожим понятием «роман» не хотел ни он, ни я.
Ворчун попытался что-то возразить, но на него тихо рявкнул шествовавший рядом со мной командир, и неуставной трёп прекратился. А у меня появилась возможность спокойно обдумать собственное положение.
Всю короткую дорогу по саду, весь чуть более долгий путь на гравилёте до орбиты я молча думала и, хмурясь, пялилась в окно.
Однако, ничего хорошего надумать не могла: расклад был малоприятным. Меня похитили, причём похитили самые шизанутые наёмники обитаемой части галактики, и я торжественно пообещала никуда от них не сбегать и делать, что велят.
Плюсы. Я пока жива, и явно нужна им живой, — раз. При моём похищении не пострадал Валерка (то есть, пострадал, но незначительно), — два. Шиза этих ребят, конечно, специфическая, но я знаю их обычаи, — три. Благодаря пункту «три» я теперь не груда бестолкового мяса, а почётный пленник, а это уже совсем другой коленкор, — четыре.
Минусы. Я понятия не имею, зачем меня украли, — раз. Я не могу попытаться сбежать или подать о себе весточку даже в том случае, если у меня появится такая возможность, — два. И… я почётный пленник, чёрт бы его побрал, и с этими ребятами неизвестно, что хуже: содержать будут, конечно, как равную, со всем уважением, но зато теперь за каждым движением надо следить, а то ведь пристрелят, — три. Ах да, я же ещё понятия не имею, куда меня везут, и это четыре.
Счёт равный, можно попробовать что-то изменить.
— Я могу узнать, кто заказал моё похищение, с какой целью и куда меня везут? — ровным тоном поинтересовалась я.
— Это Дело Чести, — ответил мне сидевший рядом, которого я окрестила командиром. — А ты — Заложник Чести.
Ох, ёперный театр!
Очень захотелось застонать и побиться головой об стену. Вот это я себе приговор подписала со своим знанием обычаев примитивных народов, вот это я подставилась!
С другой стороны, а что бы изменилось, если бы я сразу была в курсе? Да ничего. Я эгоистка; мне проще пожертвовать собой, чем быть повинной в смерти друга, а они бы его точно угробили, так что с этой стороны докопаться не к чему.
Дорийцы. Что я о них знаю?
Уроженцы далёкой-далёкой планеты Дора (космолётчики её обычно называют Дырой, и это очень меткое название). Крепкие ребята с хорошей реакцией, недюжинной физической силой, потрясающей живучестью и очень, очень, просто ОЧЕНЬ вывихнутыми мозгами.
Согласно их представлениям о мире существует Честь, — только так, с большой буквы, за маленькую и убить могут, — и всё остальное. Всё, что Честь — это хорошо и правильно, всё прочее — неизбежное зло. С которым можно бороться, но, в принципе, совершенно не обязательно и даже бессмысленно, ибо Чести от этого не прибавится, время потратишь, а зла меньше не станет.
Честь в представлении дорийцев это очень объёмное понятие. Это и своего рода бог, и земная власть, и общемировая необходимость, и смысл жизни, и идеал для подражания. За оскорбление Чести одно наказание, смерть.
Право Чести, которое я помянула, — один из чудесных обычаев этой странной планеты. Нечто вроде последнего желания приговорённого, ну, или, если в менее мрачной ситуации, просто нерушимая взаимовыгодная договорённость. В моём случае, они не тронули Валерку (лишнего свидетеля, которых обычно убирают), а я согласилась быть не просто живым грузом, а почётным пленником. То есть, человеком, осознающим своё место, с Честью воспринимающим свалившиеся на него тяготы и полагающимся на Честь (в данном контексте — судьбу) в вопросах собственного бытия. Выбор, уважаемый всеми без исключения дорийцами: после такого я считаюсь равной им со всеми их заморочками, и если скажу какую-нибудь гадость или глупость, придётся за это отвечать. В том числе и в поединке Чести, и тут никаких скидок на то, что я вообще-то девочка и нахожусь в иной весовой категории, не будет. Назвался груздем — полезай в кузов, как гласит древняя пословица.
И всё бы ничего, — сдали бы они меня заказчику, и там можно было бы уже дёргаться в любую сторону, дорийцам было бы плевать, — но… Дело Чести, будь оно неладно. То есть, работают они не под заказ какого-то частного лица, а — ни много ни мало — выполняют важную миссию на благо своей далёкой родины. И, стало быть, согласилась я быть пай-девочкой до упора.
А упор определяется ролью Заложника Чести, и как раз в этом словосочетании второе слово можно опустить, смысл от этого не изменится. Иначе говоря, мной будут кого-то шантажировать, я буду залогом лояльности оппонента в разговоре с дорийцами.
И вот теперь самый главный вопрос, что называется — на миллион. Кому я могу настолько быть нужна? Ну, ладно, маме с папой, братьям. Братцы мои, конечно, молодцы, но высоких правительственных должностей не занимают, армиями и секторами не командуют, и ничего принципиального не решают. Родители… у отца обширные связи и знакомства, но он ведь сейчас простой фермер. Куда проще было умыкнуть дитятко кого-нибудь из высших чинов правительства, эффект был бы куда выше. Вымогать у отца деньги? Пара десятков тысяч терров, которую можно выручить за весь наш дом со всеми его потрохами, — не та сумма, которую дорийцы могли бы назвать Делом Чести.
В общем, мне, конечно, всё пояснили, но ни черта яснее не стало.
Пока я размышляла, мы успели прилететь. В обзорном экране всё ещё чернел глубокий космос без признаков наличия планет, а дорийцы зашевелились и начали выбираться из тесного нутра гравилёта (в который, не считая меня, набился десяток немаленьких инопланетян) наружу. Командир тоже поднялся, отступил чуть назад, освобождая мне проход, и жестом предложил выходить. Я вздохнула и побрела к двери. А что делать? Надо вести себя прилично.
