Шеррилин Кеньон - Танец с Дьяволом
Сими обнажила клыки, когда они с Артемидой обменялись ядовитыми усмешками.
Наконец, Артемида вновь взглянула на него.
— Хорошо, но я не доверяю твоему демону. Я отзову Танатоса, но как только Зарек будет признан виновным, я пошлю своего убийцу прикончить его.
— Сими, — сказал Эш своей атлантской спутнице. — Вернись ко мне.
На ее лице застыло отвращение от одной только мысли об этом.
— Вернись ко мне, Сими, — передразнила она, меняя форму. — Не надо поджаривать богиню. Не надо поджаривать Танатоса. — Сими фыркнула, словно лошадь. — Я не йо-йо, акри. Я — Сими. Ненавижу, когда ты сначала разрешаешь мне кого-нибудь убить, я радуюсь, а потом ты говоришь «нет». Мне это не нравится. Это скучно. Ты больше не даешь мне веселиться.
— Сими, — с нажимом произнес он.
Демоница надулась, подлетела к нему слева и вернулась на его тело, снова становясь стилизованной татуировкой в виде птицы на бицепсе.
Эш потер небольшой ожог, который всегда появлялся, если Сими покидала его кожу или возвращалась на нее.
Артемида со злостью уставилась на новую форму демоницы. Затем она обошла вокруг него и прижалась к спине, скользнув рукой по рисунку.
— Однажды я найду способ избавить тебя от чудовища, устроившегося на твоей руке.
— Конечно, — сказал Ашерон, заставляя себя выдержать прикосновение Артемиды, когда ее дыхание коснулось кожи. Она прекрасно знала, что он никогда не мог этого выносить.
Ашерон бросил на богиню взгляд через плечо.
— А я однажды найду способ избавиться от чудовища, устроившегося на моей спине.
Астрид сидела в одиночестве посреди атриума, погрузившись в свою любимую книгу — «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери. Сколько бы раз она ее не перечитывала, всегда находилось что-то новое.
А сегодня ей просто необходимо было найти нечто хорошее. Что-то, способное напомнить о том, что в мире еще осталась красота. Невинность. Радость. Счастье.
Больше всего, девушка хотела найти надежду.
Легкий бриз с реки доносил до нее аромат лилий. Он словно огибал мраморные дорические колонны, достигая плетеного кресла, в котором сидела Астрид. Три ее сестры недолго побыли с ней, но она попросила их уйти.
Даже они не могли успокоить ее.
Уставшая и лишенная иллюзий, Астрид искала утешения в своей книге. Она видела в ней доброту, которой не было в людях, окружающих ее.
Неужели не осталось больше порядочности? Сострадания? Неужели людям, наконец, удалось уничтожить их?
Ее сестры, как бы она их ни любила, были так же безжалостны, как и все остальные. Они были абсолютно равнодушны к мольбам и страданиям тех, кто не был им близок. Ничто их больше не трогало.
Астрид не могла припомнить, когда в последний раз плакала. Последний раз, когда смеялась.
Она была опустошена.
Эта пустота стала проклятием таких, как Астрид. Ее сестра Атти давным-давно предупреждала, что, если она станет судьей, этот день придет.
Молодая, высокомерная и глупая Астрид проигнорировала предупреждение, думая, что с ней этого точно не случится. Что она никогда не сможет остаться равнодушной к людям и их боли.
А теперь лишь через книги Астрид могла ощущать чужие эмоции. И хотя она не могла на самом деле «чувствовать» их, выдуманные и безголосые переживания персонажей каким-то образом дарили ей утешение.
Если бы она смогла, то заплакала бы.
Астрид услышала, как кто-то приближается к ней сзади. Не желая, чтобы кто-то увидел, какую книгу она читает, девушка спрятала ее под подушку. Ей совсем не хотелось отвечать на вопросы, признаваться, что она потеряла способность сострадать.
Она обернулась и увидела свою мать, направляющуюся к ней через ухоженный газон, на котором щипали траву три пятнистых оленя.
Она была не одна. С ней были Артемида и Ашерон.
Длинные волосы Фемиды свободно вились вокруг лица, судя по которому, ей можно было дать не больше тридцати. На ней были сшитые на заказ голубая блузка с короткими рукавами и брюки цвета хаки. Никто не принял бы ее за греческую богиню правосудия.
Фигуру Артемиды подчеркивал классический греческий пеплос, а на Ашероне были его обычные черные кожаные штаны и черная футболка. Длинные светлые волосы спадали на плечи.
Холодок прошел по спине Астрид, но, с другой стороны, так всегда происходило в присутствии Ашерона. В нем было что-то неотразимо привлекательное. И пугающее.
Она не знала никого, похожего на него. Как бы Астрид не старалась, она не могла объяснить для себя его соблазнительность. Как будто одно его присутствие наполняло всех столь сильным желанием, что было трудно просто смотреть на него. Просто смотреть, и не испытывать мучительного желания сорвать с него одежду, повалить на землю и веками заниматься любовью.
Но в нем скрывалось больше, чем просто сексуальная притягательность. Нечто древнее и примитивное. Что-то настолько мощное, что даже боги боялись его.
Этот страх можно было прочесть в глазах Артемиды, когда она шла рядом с ним.
Никто не знал, что их связывает. Они никогда не касались друг друга, даже глядели друг на друга редко. И все же Ашерон часто навещал Артемиду в храме.
Когда Астрид была еще ребенком, он приходил и к ней. Играл с маленькой девочкой, учил управлять ее более чем скромными силами. Приносил книги из прошлого и будущего.
На самом деле, это Ашерон подарил ей «Маленького принца».
Эти визиты прекратились в тот день, когда Астрид достигла зрелости и поняла, насколько он притягателен. Тогда Эш отгородился от нее практически осязаемой стеной.
— Чему обязана честью? — спросила Астрид, когда они подошли к ней.
— У меня есть для тебя работа, милая, — ответила мать.
Лицо Астрид исказилось от боли.
— Я думала, мы согласились, что я возьму небольшой перерыв.
— Да ладно тебе, Астрид, — сказала Артемида. — Ты нужна мне, кузина. — Она бросила злобный взгляд на Ашерона. — Есть один Темный Охотник, которого нужно усмирить.
Лицо Эша оставалось бесстрастным, он лишь молча смотрел на Астрид.
Девушка вздохнула. Она не хотела этим заниматься. Столетия, которые она провела, решая судьбу других, оставили ее эмоциональным банкротом. Астрид начала подозревать, что больше не сможет чувствовать чью-то боль. Даже свою собственную.
Отсутствие сострадания разрушило жизнь ее сестер. Теперь же она опасалась, что оно разрушит и ее саму.
— Есть и другие судьи.
У Артемиды вырвался вздох отвращения.
— Я им не доверяю. Они слишком сердобольные, а потому могут с той же вероятностью посчитать его невиновным. А мне нужен суровый, бесстрастный судья, которого нельзя свернуть с правильного пути. Мне нужна ты.
