Татия Суботина - Если бы не ты
Сладкие нотки корицы защекотали ноздри.
Ян закрыл глаза, не веря, что даже после прошедших трех месяцев ткань все еще хранила ее запах.
– Что это? – послышался недоверчивый голос друга.
– Прошлое. И сейчас… мне необходимо от него избавиться. – С видимым трудом Яну удалось закончить фразу.
Не слыша собственного тяжелого дыхания, он метнулся к камину и швырнул ткань в огонь с таким отвращением, будто избавлялся от проказы. Пламя зашипело, оживилось жадным танцем, кончик шарфа обуглился, скрутился, почернел, взбугрился.
Ян скрипнул зубами, выругался и засунул руку в камин. Он старался как можно быстрее вырвать из пламени уже поврежденную ткань. Выхватив шарф, Ян кинул его на пол и быстро притоптал ногами. Огонь погас.
– Ты сдурел? Что ты творишь? – подскочил Адиса.
– Меняю неверные решения, – пробормотал Ян, разглядывая черные уродливые пятна, оставшиеся на ткани.
Он чуть не уничтожил последнее живое напоминание о ней!
Ян схватился за голову. Совершил несколько нервных шагов в сторону окна. Замер. Повторно поднес шарф к носу. Сквозь запах горелого все еще пробивались нотки корицы, хоть и слабо.
Ян выдохнул с облегчением.
Жжение в пальцах не приносило ощутимого беспокойства. Куда больше нервировал назойливый взгляд друга, что сверлил спину.
– Хорошо. Я поговорю с ними, – тяжело вздохнул Ян, зная, чего добивается Адиса. – Иначе ты никогда отсюда не свалишь.
Ян намотал шарф на кулак и направился в дальний угол гостиной. Тени там сгустились в черную живую материю. Она шипела, подрагивала и кривилась. Когда Ян приблизился вплотную, из черноты высунулись синие жилистые руки. Они попытались схватиться за рубашку, будто желая оставить след, но прошли мимо, утонув в теле Яна. Тот поежился и брезгливо скривился. Ощущение было сродни тому, если бы в тело попытался просунуться скользкий моллюск.
– Почему ты не уходишь в безмолвие? – скупо проронил Ян, отступая на два шага назад.
Мертвый холод перестал покалывать кожу, Ян поджал губы, ожидая ответа.
– Я… не могу, – прошелестело нечто. – Оно не принимает… меня.
– Что? – округлил глаза Ян.
– Что они говорят? – нетерпеливо перебил Адиса.
Ян отмахнулся, чтобы не мешал.
– Помоги мне, – хрипело нечто. – Больно. Очень больно… здесь.
Ян стоял, не двигаясь, и вглядывался в дыру пустых глазниц в надежде разглядеть хоть что-нибудь. Вдруг он заметил движение. А вслед за тем послышался звук, похожий на чавканье или бульканье. Ян прищурился, присматриваясь, и… отшатнулся. Внутри глазниц копошились мелкие белые черви. Он перевидал стольких Заблудших за свой век, что казалось, уже ничто не могло его удивить!
Ян и здесь ошибался. Такое он видел впервые.
Полный страдания голос тихо произнес:
– Помоги…
Ян покосился на тонкие руки, что тянулись к нему. Пальцы были черные, обугленные, с кончиков струился легкий дымок. Синяя кожа существа свисала комками, кое-где виднелось обгоревшее мясо. От горького запаха резкий спазм сдавил горло Яна.
– Стоп, – попытался сосредоточиться он. – Что значит, оно тебя не принимает?
– Там нет места таким, как я… Переход закрыт… для нас. Не испитых до конца. Больно…
Яну показалось, что он ослышался. Вроде бы все слова были понятны, но вместе они не собирались, общий смысл постоянно ускользал.
– Помоги мне… – проскрипел голос. – Я покажу тебе ад…
– Я уже как, – Ян остервенело отмахнулся, – полвека в аду.
Он резко развернулся и зашагал прочь. Заблудшие завыли. Вскоре вой сник до поскуливания. А после и вовсе стих.
Устроившись в мягких объятьях кресла, Ян задумался. Что-то из мозаики не складывалось в целостную картину, мешало составить пазлы воедино.
Выслушав рассказ Яна, чернокожий застыл у камина. Адиса скрестил руки на груди, хмуро вглядывался в огонь и молчал. Ян тоже не пытался начать разговор первым. Знал, ничего хорошего от их беседы ждать не придется.
Минуты тянулись, как вязкая смола с коры вишен.
Тишину комнаты ничто не нарушало, разве что слишком громкие удары пульса в висках Яна, да сбившееся дыхание. Только что, он сам убедился, что три месяца беспробудной пьяни вывели его из нужной формы.
– А что если? – Адиса развернулся. – Что, если предсказанное сбывается?
– Этого не может быть, – отрезал Ян. – Элемента для завершения ритуала больше не существует.
– Подумай сам! – возбужденно взмахнул руками Адиса. – Только так можно объяснить мгновенную перемену в Силе, массовые смерти, странность Заблудших.
– Этого не может быть, – прошептал Ян, твердо настаивая на своем. – Уходи. Ты получил, что хотел. Мне надо подумать.
Ян сложил руки в замок, подпер подбородок и закрыл глаза. Он наделся, что всем своим видом показал другу – его присутствие физически мешает думать. Когда дверь за Адисой захлопнулась, Ян мгновенно вскочил с кресла и заметался по комнате.
– Где же ты? – бубнил он, заглядывая под очередной ворох грязной одежды.
Через некоторое время под смятым тряпьем ему удалось отыскать ноутбук. Ян нетерпеливо подключил его к зарядному устройству и прирос взглядом к темному экрану. Он хотел кое-кому написать. Спросить совета, подтвердить догадки. Ему просто необходимо было услышать чужое мнение, иначе голова грозила взорваться от множества версий.
Ян знал единственного человека, кто был способен укрепить поднявшуюся в нем надежду или…
Об «или» Ян решительно не хотел думать.
Интерфейс почты встретил темными квадратиками непрочитанных писем. Ян кликнул по первому из них и судорожно втянул воздух.
«Я умерла 17 мая 2014 года».
Буквы на экране замигали. Ян тряхнул головой, проморгался, потер переносицу. Сердце, казалось, стучало так, что заглушало даже мысли.
«Я умерла 17 мая 2014 года». – Прочитал он повторно и понял – не показалось.
«Неведенье – ключ к счастью. Слепому, безмятежному, тягучему, банальному. Счастью. Правда бьет по голове сильнее молота, вышибает воздух и противным металлическим привкусом оседает внутри.
На самом деле я умерла 17 мая 2014 года. Именно тогда.
Ты помнишь? Землю осыпал белый, легкий, словно пепел, цвет вишни. Он невесомо кружил под последнюю весеннюю симфонию ветра, приглашал к танцу и тихо оседал оземь. Лепестки собирались в складках темно-коричневой куртки, тонули в липком красном шлейфе и путались в волосах. Их было множество. Разные, словно калейдоскоп событий, они напоминали мне о том, что не успела. Не смогла. Не сказала. Не призналась. И еще о тысячах «не» в моей прошедшей жизни.
Знаешь, я ведь никогда не знала насколько важно успеть. Просто успеть жить. Вовремя сказанное слово, объятие, признание или чувство… Все это мне не знакомо. Нет. С заядлым рвением я втискивалась в жесткие рамки – «нельзя, не сейчас, не сегодня».
