Н. Уолтерс - Наследие Александры
Прежде она никогда не чувствовала себя так, как в последние несколько недель. Изменения были столь постепенны, что поначалу она не обратила на них внимания. Это было так, будто все ее чувства обострились. Кожа стала слишком чувствительной и по ночам зудела, — не так сильно, чтобы чесаться, но вполне достаточно, чтобы заставить ее ёрзать в постели.
Но хуже всего было странное томление.
Когда она лежала ночью в своей односпальной кровати, между ее бедрами начиналось теплое покалывание, сначала чуть большее, чем лёгкий трепет. Постепенно покалывание становилось глубже, переходя в пульсирующую вибрацию, которая заставляла ее извиваться на простынях и делала ее кожу неспособной выносить даже легкого прикосновения ткани.
Неукротимое желание стремительно росло в ней, казалось, ее кожа горит. Подобно живому существу, жар скользил по животу, одновременно поднимаясь по ребрам, пока не охватывал ее грудь. Ее соски сморщивались и болезненно напрягались. Единственным способом облегчить муку были её прикосновения к себе.
Только на самом деле это никогда не помогало, наоборот, — это ещё больше усиливало жар и ее нужду. После тех первых нескольких раз Алекс научилась, крепко вцепившись в простыни, преодолевать мучительные желания, которые разрывали ее. К концу этих ночей она была мокрой от пота и полностью изнурена.
И сейчас знакомое тепло нахлынуло на нее. Ее соски напряглись, прижимаясь к ткани дешевого хлопкового лифчика. Мышцы внизу живота сократились и ее трусики стали влажными. Алекс отдернула руку, так как вода пролилась мимо графина. Ругаясь, она вытащила его и закрутила кран, остановив поток воды.
Вылив лишнюю воду, девушка шагнула обратно в офис. Когда она наливала воду в кофейник, графин ударился о горелку, заставив её поморщиться от громкого звука. Черт, ей ещё повезло, что графин не разбился. Взяв маленький пакетик с кофе, она открыла его. В воздухе распространился насыщенный аромат, и Алекс глубоко вздохнула, вдыхая его. Она нашла ложку и загрузила молотый кофе в фильтр. Постукивая по машине пальцами, она молила, чтобы та работала побыстрее.
Отойдя обратно к дверному проему, отделяющему гараж от офиса, Алекс прислонилась к косяку и стала рассматривать своего отца. Его рост был где-то около шести футов двух дюймов. Этим она пошла в него. Пять футов и десять дюймов — для женщины она была высокой. И своё сильное, гибкое телосложение Алекс тоже унаследовала от отца. На вид его сила была обманчивой. Многие более крупные мужчины делали ошибку, вызывая его на драку, предполагая, что он будет легкой добычей. Их заблуждение быстро рассеивалось.
У них с отцом ещё и цвет волос был почти одинаковый, каштановый, но с разным оттенком, колеблющимся от цвета янтаря до красного дерева. Волосы ее отца, посеребренные на висках, доставали до плеч и сзади были перехвачены ремешком, делая его внешность ещё более агрессивной. Алекс коротко стриглась сзади и по бокам, и только на макушке волосы были более длинными. Так легче было за ними ухаживать. Она не принадлежала к тому типу женщин, что тратят деньги на дорогую косметику или постоянно прихорашиваются перед зеркалом. Определённо, стиль «девочка-умылась-и-пошла», подходил ей в совершенстве.
А вот глаза у них были совсем разные. Глаза ее отца были пронзительного золотисто-коричневого цвета, в то время как ее глаза были светлыми, серебристо-серыми. Взгляд Джеймса Райли всегда был изучающим, всегда осведомленным о своем окружении, но когда он останавливался на тебе, казалось, что он видит тебя насквозь.
Примерно в тысячный раз, Алекс задалась вопросом: почему он никогда не был женат. Черт возьми, у него даже подруги постоянной не было. Она не была наивной. Она знала, что в некоторые из ночей он крадучись уходил, чтобы насладиться женским обществом, но никогда не приводил никого из них домой. Разве отец всегда был одинок?
Ее мать была проституткой, которая пыталась начать честный образ жизни и забеременела. Когда Джеймс Райли обнаружил, что станет отцом, он привез ее к себе домой и присматривал за ней, пока она не родила ребенка. Она сбежала через два дня после рождения Алекс, не в состоянии справиться с материнством. Алекс никогда не встречала эту женщину, не знала, была ли та еще жива и, если честно, — ей было все равно. Наличие ребенка, которого нужно было воспитывать, конечно же, не могло помочь ее отцу найти женщину. Тем не менее, он ни разу не дал ей почувствовать, что могло быть как-то по-другому.
Подняв руку, Алекс потерла ею грудину. Возможно, всё дело было в одиночестве, которое она ощущала по ночам, лежа в своей кровати. Только одному Богу было известно, что в то время, когда она росла, она чувствовала, что с ней что-то не так. В то время как другие девочки ее возраста сходили с ума по мальчикам, все, что было нужно ей — это возиться в гараже со своим отцом. Она просто не интересовалась этим. Алекс целовалась несколько раз, даже бурно обнималась в подростковом возрасте, но никогда не занималась с парнем сексом. Это просто не казалось ей стоящим усилий. Однако теперь она начинала сомневаться в этом.
— Ты не хочешь принести мне чашку кофе? — Голос отца выдернул ее из ее мыслей. Что с ней случилось? Она никогда не была такой рассеянной, по крайней мере, не перед своим отцом. Он был слишком проницательным и приноровился к ее настроениям.
Сдернув с полки над кофеваркой две больших черных керамических кружки, Алекс наполнила их насыщенным, крепким кофе. Черный — для отца, с двумя кусочками сахара для себя. Вытерев влажные ладони о свои джинсы, девушка глубоко вздохнула и подняла кружки. Надо взять себя в руки. Пора было браться за работу.
Алекс любила гараж. Любила работать бок о бок со своим отцом, ремонтируя транспортные средства самых разных типов: грузовики, легковые автомобили и более популярные, и, конечно, более доступные мотоциклы. Автомобили значительно изменились за эти годы, но ее отец мог отремонтировать их все. Этот человек был кудесником, когда речь шла о ретро-автомобилях, и приобрел репутацию среди коллекционеров. С тех пор, как ее отец не мог больше уезжать из Чикаго, богатые клиенты прибывали со всей страны, чтобы получить у него оценку эксперта. Многие привозили с собой собственные группы по обеспечению безопасности для защиты своих дорогостоящих машин.
Алекс однажды спросила своего отца, почему они не переехали куда-нибудь в другое место. Не то чтобы было что-то плохого в Чикаго, — она любила атмосферу этого города, его уникальное этническое наследие, что делало его таким интересным. Но Алекс всегда интересовало, каково это — жить в тихой сельской местности, где не было бы постоянного шума толпы. Город никогда не спит. Движение транспорта и людей оживляли улицы все двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.
