Марина Суржевская - Риверстейн
Не понимая, что со мной, я потянула на себя дверь и выскочила во двор. Как была, в платье, без кожуха и платка, в легких ботинках.
Солнечный свет поначалу ослепил. После недавней непогоды, над Риверстейном светило солнце, белый снежок припорошил землю покрывалом и от того мир вокруг перестал быть серо-черным и стал серебряным и чистым. Я застыла в изумлении, а потом пошла вдоль стены здания, щурясь от солнца и снега.
Конечно, я быстро замерзла. Все-таки, глупость с моей стороны вот так выскакивать во двор, не одевшись. Вот свалюсь со студеной хворобой, будет мне наука. И чего я так испугалась, там в каморке травницы? В самом деле… вопросов испугалась… вопросов, на которые нет ответа, которые и озвучивать — то страшно… даже самой себе.
Я задрожала. Налетевший ветерок ощутимо холодил шею, руки, норовил залезть под юбку. Я растеряно остановилась. Обернулась на здание приюта. Когда это я успела так далеко отойти? Вроде, только у стены была, а уже стою почти у каменной границы с лесом.
Риверстейн нависал темной громадой, в одном из окон я явственно увидела темную фигуру лорда. Кажется, он наблюдает за мной…
Захотелось спрятаться. Я завертела головой в поисках укрытия. И тут до меня донеслось слабое лошадиное ржание. Ну конечно! Конюшня!
Я решительно развернулась и почти бегом бросилась в сторону звука.
В конюшне у нас обитала старая пегая кобылка Марыся. Была она «на хозяйстве», довезти кого из настоятельниц до Пустошей, или дотащить обоз с провиантом. Кобылка была на редкость покладистая и не строптивая, радостно хрумкала из ладоней хлебушек, если повезет, да и подгнившими яблоками тоже не брезговала.
Конюшня встретила теплом и запахом лежалого сена. Марыся приветственно заржала, узнав меня, затыкалась мордой мне в бок, в поисках угощения.
— Прости, — виновато сказала я, — не думала тебя навещать, вот и не захватила ничего.
Кобыла недоверчиво косила глазом, не оставляя попыток что-нибудь найти в моем фартуке. За моей спиной раздалось требовательное ржание. Я изумленно обернулась и ахнула. Какой красавец! Конь, черный, блестящий, с гордо выгнутой шеей и высокомерным взглядом черных глаз. Да это же, наверняка, жеребец столичного лорда! Обычно, Марыся коротала время в гордом одиночестве.
Я несмело подошла к загончику, рассматривая животное.
— Не советую к нему подходить близко, — раздалось за моей спиной, — Кайрос не любит чужих.
Я испуганно обернулась. Он что, следит за мной?
— Но как… как вы так быстро оказались здесь? — выдохнула я, — я только что видела вас в окне второго этажа!
Лорд Даррелл невозмутимо пожал плечами.
— Вам показалось. Я был неподалеку.
Я подозрительно на него уставилась. Готова дать руку на отсечение, что видела его в том окне! Да и фигуру лорда не с кем не спутать и на зрение я не жалуюсь! Но как тогда он мог так скоро оказаться в конюшне? Со второго этажа вела винтовая лестница в конце длинного коридора, потом еще надо пройти через весь холл, обойти трапезную, дошагать до двери… и еще через весь двор до самой ограды, возле которой и расположились крытые загончики с лошадьми!
Даже если бегом бежать, так быстро не поспеть! Да и не бежал же он, в самом деле!
Лорд Даррелл, не обращая внимания на мою недоверчивость, подошел к жеребцу и по-хозяйски похлопал его по крупу. Конь одобрительно всхрапнул.
Я не удержалась, подошла поближе.
— Это имя, Кайрос, оно что-то означает?
— Это сочетание двух слов, — мужчина повернулся ко мне, — «кай» — видеть, а «росс» — враг.
— Видящий врагов? — удивилась я, — хм… а почему вы его так назвали? И на каком это языке?
Лорд смотрел задумчиво.
— А знаете, — вдруг сказал он, — думаю, вы можете его погладить.
— Ээ, спасибо, не стоит!
Огромный черный жеребец, несмотря на всю его красоту, выглядел откровенно опасным. Да и позыркивал на меня недовольно.
— А я думаю, стоит! — с энтузиазмом настаивал лорд Даррелл, — ну же, Ветряна, неужели вы боитесь?
Еще как боюсь! Но признаваться в этом не хотелось.
— Просто я не очень люблю лошадей, — попыталась я увильнуть, — да и потом, я уже спешу…
— Бросьте, куда вам спешить! — лорд совершенно недвусмысленно преградил мне дорогу, — погладьте этого коня!
Я в ужасе на него уставилась. Определенно, столичный куратор, сумасшедший. И дернула же меня нечисть зайти в эту конюшню! Поглажу его страшного коня, только, чтобы лорд от меня отвязался!
Я нерешительно шагнула к загончику. Кайрос скептически осматривал меня черно-лиловыми глазами. Я посмотрела на него, вздохнула, и осторожно провела ладонью по шелковой шее. Конь удивленно покосился и потянулся к моей руке, явно намекая, что и между ушами бы не мешало почесать!
Я почесала. Все-таки, какое замечательное животное! и лошадей я люблю, так приврала от испуга…
— Красавец, — зашептала я жеребцу, — замечательный, чудесный конь!
Кайрос соглашался, не забывая подставлять голову. Марыся ревниво заржала из своего загончика.
Лорд издал странный звук, словно подавился. Я встрепенулась и обернулась к нему.
— Отличный конь, — искренне сказала я. лорд не сводил с меня глаз, и что-то шептал себе под нос.
Святые старцы! Опять!
— Да что вы там постоянно бормочите? — не сдержалась я и охнула от собственной дерзости. Понятно, что скаженный, но ведь лорд же! Размажет по стеночке и не поморщится!
Но скаженный бормотать перестал. Только рассматривал меня, прищурившись. И неожиданно рассмеялся. Я даже опешила, не зная, как на это реагировать.
— Ветряна, а не хотите ли прокатиться? На Кайросе?
— Я? Прокатиться? Ой… нет! Да и потом я… не умею!
— Я буду вас держать! — с энтузиазмом откликнулся он, и запрягая жеребца.
— Лорд Даррелл! — в отчаянье сказала я, — Но я… я даже не взяла с собой кожух!
— Я дам вам свой плащ, — обрадовал меня куратор. Я обессилено привалилась к стеночке и с горечью подумала, что с распоряжения короля, этот наглый хлыщ теперь в Риверстейне повелитель, его слово — закон, и даже если лорд решил по-тихому закопать меня в лесочке, никто в мою защиту и звука не издаст.
Мужчина оглянулся на меня, помедлив. Потом решительно качнул головой, молча укутал меня в свой меховой плащ и запрыгнул в седло. И рывком усадил меня перед собой, я даже пискнуть не успела. Застоявшийся конь, коротко всхрапнул и вылетел из конюшни.
…Как же упоительно чувство полета! Я потеряла счет времени, не понимала где мы, что-то мощное и сильное билось во мне, отчего хотелось смеяться и плакать одновременно!
Мой первый испуг, когда мощный конь перемахнул через ограду и оказался на заснеженной дороге, набирая скорость, быстро прошел. Жеребец не бежал, — летел, с легкостью перемахивая через валуны и кусты, его копыта, казалось, даже не проваливаются в снег и не оставляют следов. Мы свернули с основной дороги и теперь неслись мимо темных вековых сосен, шпилями стоящих справа, и заснеженным полем с торчащей из снега засохшей осокой — слева.
