Ульяна Соболева - Изгой
Изгой в ярости разбил зеркало и, вытащив осколок из ладони, швырнул его на пол, раздавил носком элегантной туфли.
Проклятый демон прав — Диана его не боялась. Она затеяла странную игру, правила которой он не знал. А он любил играть в открытую. Он привык знать и понимать, что затеял противник. Для него жертва всегда была как на ладони. До сегодняшнего дня или вечера. А точнее до того момента как он увидел эту смертную в балетной студии. Когда Изгой заставил Диану танцевать он не предполагал, что движения ее хрупкого тела сведут его с ума, распалят, зажгут его ледяную кровь. Она танцевала так, словно слышала музыку, словно для нее она играла в этой зале, а ведь вокруг стояла гробовая тишина. Когда ее юбка взметнулась над стройными ногами, и Изгой увидел молочно белую кожу бедер, он понял, что испытывает — многовековой первобытный голод по женщине. В памяти всплыли картины насилия с полей сражения. Там он брал женщин силой, как и другие, но то была война. То были неписаные права победителя. А сейчас? Став воином смерти Изгой забыл о плотских желаниях. Он карал. Он исполнял приговор. Ничего личного. И он не воевал со смертными. Их женщины не интересовали его. Вообще. Они были бесполыми и безликими существами, иногда он их убивал. Быстро и молниеносно. Он не инквизитор, он — наемник. Его достоинство в том, что никто не мог убить быстрее и молниеносней чем Изгой. Он вырабатывал это, жуткое и вместе с тем поразительное, качество годами.
После того, как очнулся среди обугленных трупов на выжженной земле, и понял кем стал. После того, как хрипло прошептал "ДА" Асмодею. Жизнь заиграла иными красками. Она стала яркой, красочной и совершенно пустой. Асмодей дал ему учителя самого свирепого и безжалостного убийцу — Миху. Одного из первых палачей Асмодея, одного из основателей армии карателей. Миха не просто учил, он заставлял все запоминать на личном опыте. Он "убивал" Изгоя самыми изощренными способами, он никогда не давал ему поблажек. Тренировки превратились в нескончаемую пытку. Изгой оживал, слышал хруст срастающихся костей и шуршание обновленной плоти, он плевался собственными зубами и кашлял кровью. Но он учился и уважал своего учителя. Миха отдал ему все свои знания. Научил всему, что умел сам, всему, кроме одного. Только в одном Изгой уступал своему тренеру — он не умел быть хладнокровным. Он не мог убивать ради убийства, он воспринимал противника как живое существо, а не объект для уничтожения. Тогда Миха увез его в горы. Далеко на самую вершину Эвереста и оставил его одного. Выживать среди снежной пустыни. И он выжил. Какой ценой? Ценой собственной души, которую продал дьяволу. Там, выше, чем облака и сгустки тумана, царили иные законы. Законы выживания. И все способы были хороши. Там Изгой понял, что если не научится убивать с холодным сердцем и не дрогнувшей рукой — умрет сам или станет жертвой Иных. Нет более жутких тварей чем Иные. Это демоны изгнанные даже из ада, жуткие существа, принимающие любое обличие. Твари, умеющие заставить видеть то, чего ты больше всего боишься и питающиеся страхом и болью. Чем больше страдает жертва тем сильнее и могущественнее становится Иной, тем более чудовищный облик он принимает. Пропорционально страху. Изгой выжил. Чуть не остался без глаза, с изуродованным телом и заледенелой намертво душой он вернулся, и изменился. Он стал таким как Миха, даже сильнее собственного учителя. А потом Миха пропал. Асмодей собрал армию из тринадцати воинов смерти, одним из которых должен был стать учитель Изгоя. Ученик не поинтересовался судьбой Михи, но тот и сам выбивал из Изгоя все человеческие чувства, а особенно сострадание, он учил его быть машиной смерти и ученик превзошел самого учителя. Потом, спустя много лет, он узнал, что Асмодей изгнал Миху из своей армии и заменил его более молодым, более наглым и дерзким исполнителем Изгоем. Но нового карателя это не волновало. Он взял от Михи все, что тот смог ему дать. После жестоких уроков Изгой сам стал Иным в какой то степени.
И Палач привык к такой жизни, ему нравилось существовать без боли и чувств, ему нравилось быть самым сильным воином Асмодея. Людские привычки, желания отошли на второй план, а потом и вовсе забылись. Женщин в жизни Изгоя не было. Да и откуда им взяться? Он постоянно находился на задании с короткими перерывами. Изо дня в день, из года в год он убивал и человеческая жизнь, а так же жизнь бессмертных, потеряли свою ценность. Жертвы стали для Изгоя "объектами", никем. Он исполнял приговор и уходил, забыв, как их звали и как они выглядели. Времени на женщин не оставалось. А плотские желания он усмирял изнуряющими ежедневными тренировками. Асмодей был им доволен. Изгой получал титул за титулом, и премию за премией, он имел целое состояние и если бы решил отойти от дел, а точнее если бы Асмодей отпустил его, то Изгой мог безбедно жить в любом времени, которое выбрал бы сам.
А теперь? Теперь от него просили невозможного — играть кого то другого. Играть, а не воевать с открытым забралом. Например, насиловать эту девочку, чтобы она его боялась, манипулировать вампирами ради целей Асмодея и его Повелителя. Изгой не привык к этому. Только Асмодей знал куда надавить, он ясно дал понять Изгою, что незаменимых нет. Он вернул Миху, а это означало, что в армии карателей есть лишний. А кто этот лишний покажет время. Им запросто может оказаться Изгой и если Асмодей поймет, что Мстислав не справляется с заданием — он не задумываясь даст приказ об уничтожении.
Мстислав ударил кулаком по стене, и та треснула, расползаясь тонкими паутинками в разные стороны. Он сделает это. Он не человек и ему наплевать на чужие чувства. Он прежде всего Палач и это его работа… Или им обоим несдобровать, если Асмодей решит, что они не справятся с заданием — дважды думать не будет. Для Дианы лучше стать любовницей Изгоя, чем жертвой демона. Другого варианта нет, и не будет. Мстислав дурак, если хоть на минуту позволил себе думать иначе. У карателя нет чувств, нет эмоций. Так должен думать Асмодей, нет, не думать — проклятый демон не должен в этом сомневаться ни на секунду.
Изгой вышел из залы и уже через секунду стоял у спальни Дианы. Он заставит ее бояться, и она подчинится ему. У нее нет выбора, и у него тоже.
Он монстр и смертная должна об этом помнить всегда. Иначе она узнает, каким чудовищем может быть сам Асмодей. Уж лучше пусть это будет Изгой.
Мстислав постоял несколько секунд у дверей, а потом посмотрел на распахнутое в коридоре окно.
Уже через мгновение он стоял на подоконнике. Прокрался по крыше и проник в спальню Дианы через окно.
Девушка не закричала когда увидела его за легкой гардиной. Она лишь вздрогнула и выронила расческу.
