Ольга Шерстобитова - Слезы Моря
— А разве клятвы не в Храмах приносят? — удивилась Лотта.
— Ее можно принести, где угодно и когда угодно, Алерэ. Нарушить вы клятву в любом случае не сможете. В храмах она произносится, когда есть сомнения, не начнет ли человек искать лазейку, пытаясь отказаться от сказанного.
Мы переглянулись и ничего не сказали.
— Свободны, кадеты! Алэрин, проводишь? Ты же все равно уже уходишь.
— Мне нужно с тобой кое о чем поговорить, — отозвался водный маг.
— Опоздаешь на Совет магов.
— Боюсь, выбора нет.
Магистр Нарис нахмурился, кивнул.
Дверь за нами закрылась.
Хм… Что же может быть для Верховного мага важнее Совета? Да и голос у Алэрина звучал серьезно, хоть и устало.
— Трин, нам столько нужно обсудить!
Ответить я не успела, потому что перед нами упали листы с новым расписанием.
— Позвольте поинтересоваться, почему вы до сих пор не на занятии?
Голос магистра Тары заставил нас подскочить и выпрямиться.
— Нас перевели на факультет, где учатся маги, — ответила Лотта. — Изучаем расписание.
Даже так? — преподавательница почему‑то не выглядела удивленной. — Тогда отправляйтесь собирать вещи. Я пришлю за вами Леона, чтобы проводил и помог разобраться, что к чему.
Мы, естественно, не стали спорить.
— Тебя, правда, не волнует, кто я? — спросила Лотта, едва мы оказались в нашей комнате.
Я вытащила из шкафа вещи, бросила их на кровать.
— Нет.
— Почему?
— Да потому что ты моя подруга, Лотта! Почему я постоянно тебе об этом напоминаю?
Она быстро пересекла комнату, обняла меня.
— Прости. Что у тебя произошло? Где ты все это время пропадала? И что от тебя нужно графу Ритэ?
Я вздохнула, достала сумки и принялась складывать вещи.
— Трин! — возмутилась Лотта.
— Это долгий рассказ.
— А если краткая версия событий сейчас, а подробная — вечером?
Подруга принялась мне помогать, но от любопытства у нее все валилось из рук.
— Три — и–ин! — взмолилась она.
Я вздохнула и сдалась.
— Сначала я встретилась с Алом.
— И?
Лотта придвинулась ближе, ее синие глаза стали еще ярче от предвкушения интересного рассказа.
— Тех магов убил водный дух.
— Знаю. Где ты все это время была?
— На берегу моря, Лотта. Он убивал их из‑за того, что я не умерла на Заброшенном Острове.
— Что? Трин, ты с ума сошла? Как ты могла…
— Защищать невинных? — уточнила я. — Кто бы говорил! Напомнить, из‑за чего ты взяла Слезу Моря?
Лотта внимательно посмотрела на меня, вымученно улыбнулась и придвинула к себе вторую сумку, где лежал только что свернутый мной плащ.
— Водного духа убил Алэрин? — уточнила она.
— Да.
Я не стала вдаваться в подробности, каким именно способом он это сделал. Мне все еще не верилось, что та битва не приснилась.
— А потом? Что было потом? — Лотта положила в сумку стопку рубашек и посмотрела на меня. — Почему ты краснеешь, Трин? Вы что с ним…
— Нет, Лотта! — оборвала я, прекрасно понимая, о чем подруга подумала.
Она вздохнула от облегчения. Или разочарования?
— А я уж думала…
Перед глазами вдруг всплыла сцена в ванной. Как наяву я видела склоненное надо мной лицо Ала с заостренными скулами и сверкающими глазами. И его жадные губы, нетерпеливо подчиняющие меня себе.
— И все же между вами что‑то случилось, да? — не перестала допытываться подруга. — Целовались?
— Он меня так наказывал, — созналась я, кусая губы.
Лотта хмыкнула и промолчала. Я собрала наши вещи, сходила в ванную и принесла полотенца, флаконы с мылом и шампунями, упаковала.
— Ты на него злишься?
— Я так устала, что все всё решают за меня, — ответила я.
— Кому ты об этом говоришь, — горько усмехнулась подруга. — Я когда поняла, что ты не вернулась в Академию, хотела отправиться тебя искать, да какой там!
— Магистр Нарис не пустил? И правильно сделал, Лотта!
— Я так за тебя испугалась! Пока не появился Рэм и не сказал, что ты в порядке, находишься у Апарина, я чуть не сошла с ума от беспокойства! Не делай так больше, Трин!
— Я постараюсь. Ты лучше скажи, зачем к магистру Нарису полезла целоваться? Подруга покраснела, опустила глаза.
— Я чего‑то не знаю?
— Он мне нравится, — выпалила она.
— Что? — от удивления я села вместо кровати на сумку и уставилась на подругу.
— А как же Ганс? Ты с ним год почти… Да у вас дело чуть до помолвки не дошло! — поразилась я.
— Я не испытывала к нему сильных чувств, Трин. Да, нравился. Но…
Лотта вздохнула, потеребила край рубашки, торчащий из‑под камзола.
— Он оказался таким трусом, Трин! Нет, дело даже не в том, что он не отправился на Заброшенный Остров!
— А в чем?
— Ганс надеялся, будто я снова возьму Слезу Моря… ради его умирающей матери.
— Что? — поразилась я. — А почему он сам…
— У него на руках трое младших братьев. Сказал, что я должна помочь.
Должна? Да ты никому ничего…
— Трин! — вздохнула Лотта. — В чем‑то он прав. Я — студентка Военно — морской Академии. И наступит день, когда принесу клятву стихии, я уже частично ее дала, когда поступала. Сама же знаешь!
— Но ты не обязана умирать! Ганс этого не достоин! Не из‑за него, понимаешь?
— А оставить сиротами трех малышей…
— Только не говори, что ты снова взяла этот проклятый камень! — воскликнула я.
— Нет.
— Слава богам!
— Думаешь, я правильно поступила, когда сегодня ему отказала?
— Лотта, да о чем ты говоришь! Он — взрослый мужчина, который сам должен решать проблемы. Тебе своих, что ли, мало?
— Магистр Нарис совсем другой… — мечтательно сказала подруга. — Но я не смогу завоевать его сердце.
— Ты и не пробовала, — ответила я.
Лотта задумчиво посмотрела в окно, улыбнулась.
— Ты уверена, что хочешь именно этого?
Кавалеров у подруги хватало. Только почему‑то ее сердце откликнулось и забилось чаще ради ректора Военно — морской Академии. Верно говорят, что любовь не выбирают.
— А зачем ты с Гансом была? — спросила я. — Почему сразу не попробовала добиться расположения магистра Нариса?
— А как? Он же недосягаем, словно звезда. Только и делал, что меня отчитывал да наказывал. Но сейчас… я не сдамся!
— Почему? — я подняла одну из сумок, в которую сложила учебники и тетради.
— Потому что он ответил на мой поцелуй, — весело подмигнула Лотта, улыбаясь.
Алэрин.
— Ты хоть понимаешь, во что влез?
Едва за Трин с Шарлоттой закрылась дверь, и я рассказал Нарису о произошедшем на Заброшенном Острове, маг едва не срывался на крик.
