Злата Линник - Мои поцелуи вкуса крови
Вот они, мои необычные подчиненные, те, с кем у меня должно быть гораздо больше общего, чем с любым из людей. Тогда, лет около пятнадцати назад, я не успела их как следует разглядеть; по количеству событий та ночь была просто рекордной.
Ничуть не изменились, годы никак не отражаются на них. Альберт, который навсегда остался молодым аристократом, Эмма - очаровательное дитя с глазами старой и не очень счастливой женщины, Майкл - ну, этот бы не изменился, даже будь он человеком.
Наряд и прочие детали костюма я продумала еще в Питере. Почти во всех готических романах говорится, что носферату с возрастом становятся большими эстетами и придают колоссальное значение внешним эффектам. В обычной жизни - если можно так выразиться в отношении меня - я предпочитаю вещи, подходящие к случаю и соответствующие моему настроению. Хотя, когда этого требуют интересы дела, могу надеть даже английский костюм. Терпеть не могу пиджаки! Такое впечатление, что верхнюю часть тела взяли и засунули в тесный гроб, но только верхнюю…
Ради особого случая я вырядилась в длинное платье из тонкой змеиной кожи с огромным количеством заклепок и молний. Покрой его наводил на размышления, каким способом следует затуманить себе голову, чтобы создать подобный эксклюзив. Прическа и макияж были также выдержаны в стиле «вамп», что же еще может подойти для подобного собрания?
Угадала: они тоже разоделись, как массовка какой-то невероятной фантасмагории. Альберт - в черном средневековом костюме, украшенном тончайшими золотыми кружевами, Марго блистает почти приличным туалетом конца позапрошлого века, Майкл напялил на себя фрак. Ну и приколы у этого хиппи: достаточно посмотреть на длинные нечесаные волосы, торчащие из-под цилиндра разноцветными клоками. Стефания, для которой попытка обрести любовь закончилась так трагически, зачем-то оделась классической деревенской покойницей, даже веночек из живых цветов где-то раздобыла. Эмма, как всегда, в праздничном детском платье, только вместо куклы нежно прижимает к себе дохлого кролика. Да, не соскучишься с ними.
Подземный зал, где я впервые увидела того, кто чуть не уничтожил меня как личность. А здесь почти ничего не изменилось, разве что убран портрет боярина Влада, висевший на самом почетном месте.
А что мне теперь делать? Опять ритуалы; ну почему нет ни одного семинара или самых плохоньких курсов на тему делового этикета вампиров и прочих неживых граждан?!
Они смотрят на меня и чего-то ждут. Можно было бы проникнуть в сознание кого-то из них и найти там подсказку, но вдруг это будет принято как бестактность? Нет, нарушать границы внутреннего пространства не в моих правилах. В таком случае придется импровизировать. Стараясь идти как можно более торжественно, ступаю по ковровой дорожке и сажусь в то самое кресло, в котором восседал когда-то Михай. Надо же, угадала: мужчины встали на одно колено, склонив головы, женщины выразили почтение, кто старинным поклоном, кто реверансом. Кажется, я должна что-то сказать.
- Я рада вас всех видеть, благодарю за теплый прием.
Ну почему из меня так некстати полезли выражения в стиле программы «Время» доперестроечной эпохи? Еще немного, и я сказала бы что-то вроде: «с чувством глубокого удовлетворения».
- Мы тоже рады вас видеть, повелительница. Мы с трепетом ждем ваших приказаний.
- Сначала я хотела бы детально ознакомиться с состоянием дел.
- С огромным удовольствием, но сперва позвольте вам предложить отдохнуть с дороги.
Величественно киваю, встаю с кресла, делаю несколько шагов. Альберт почтительно предлагает мне руку, громадный серо-бурый волк, которого я в прошлый раз здесь не видела, берет зубами шлейф моего платья и несет его как настоящий паж. Вот спасибо: этот шедевр дизайнерской мысли у меня уже в печенках сидит, только и думаешь, как бы за что-нибудь не зацепиться. Скорей бы снять это кошмарное идиотство! Не могу сказать, что маскарад мне не по душе, но заниматься делами все же лучше, когда на тебе надето что-то не настолько вычурное.
Это что, моя комната? Вот это да! Громадная, в несколько раз больше нашей с Сергеем спальни. Вот это, я понимаю, внимание: запомнили, что в тот раз на мне был темно-зеленый шарфик, и отделали комнату в тех же тонах. Шелковая обивка на стенах, пушистый ковер на полу, балдахин на громадной кровати (ну и ну, никогда не спала на кровати с балдахином!) - все самых тонких оттенков изумрудного цвета.
Но это еще не все. На темном резном столике приготовлены два впечатляющих размеров хрустальных графина. Один полон свежайшего гранатового сока, в другом… хм, добровольная жертва - человек-слуга постарался. Обычно я такого не пью, но усердие следует поощрять, во всяком случае, так говорилось на семинаре для руководителей.
Я не испытываю усталости в человеческом смысле этого слова. Но сначала эта дорога, потом торжественный прием, когда мне пришлось играть в игру, правила которой знакомы мне лишь отчасти. Одним словом, даже мне иногда хочется расслабиться и побыть одной.
Да что этот волчище на меня так смотрит? Я нечаянно сделала что-то не так? Ну, подумаешь, плюхнулась на диванчик прямо в туфлях, а ноги задрала на подлокотник. Перед этим вытерла губы не салфеткой, как принято в приличном обществе, а рукой; ну привычка у меня такая, чего привязался, эстет четвероногий? Ты что, так и будешь тут торчать и пялиться на меня?
Ах вот, в чем дело: кольцо, которое висит у меня на шее, оно выскользнуло из выреза платья и свисает на всеобщем обозрении. Вот привязался; что хочу, то и ношу! Сердито заправляю кольцо назад под одежду, но странный оборотень подходит, становится на задние лапы и зубами осторожно вытаскивает его назад. Да убери ты свой мокрый нос, вот только волчьих нежностей мне не хватало! И вообще, что за нарушение субординации?! А ну, место, сию минуту!
Но волк и не думает меня слушаться. Обнюхав кольцо, он сдерживает тоскливый вой, рвущийся из его горла, и, наконец, спрашивает по-человечьи, прерывающимся от волнения голосом:
- Откуда это у вас?
- Оно принадлежало моему приемному отцу, а в чем дело?
- Оно принадлежало моему самому лучшему другу.
…Если бы кто-нибудь увидел меня сейчас со стороны, то вряд ли поверил бы в реальность происходящего. Я сижу на полу и обнимаю громадного волка. Мы вместе плачем, кровь целыми ручьями стекает и пачкает мое жутковатое кожаное платье и бурую волчью шерсть.
Я уже собиралась рассказать Вику о том, чем был для меня наставник и как много он для меня значил, но тут в дверь осторожно постучали. В ответ на мое раздраженное «да, войдите», дверь открылась, и на пороге появился собственной персоной мой заместитель. Просто нечеловечески красив, ни дать ни взять, картинка в раме.
