Алисон Ноэль - Призрачная страна
Меня это не утешает.
— Еще захотят ли они жить самостоятельно? Многие детишки знаешь как долго сидят на шее у родителей?
— Да, но мы с тобой им этого не позволим. — Деймен улыбается, взглядом умоляя меня повеселеть и улыбнуться в ответ. — Мы научим их магии, чтобы они могли прожить без посторонней помощи, и скатертью дорожка! Пожелаем им удачи, а сами отправимся, куда захотим.
Он улыбается, глядя в мои глаза и отводя мне волосы с лица. Я просто не в силах больше сердиться. Да и можно ли тратить время на дурацкие разговоры, когда он так близко?
— Пять лет — ничто, когда прожил шесть столетии, — говорит Деймен, касаясь губами моей щеки, шеи, уха…
Я теснее прижимаюсь к нему. Знаю, он прав, хоть мне трудно это признать. Я ни в одном перерождении прожила больше двадцати лет, и потому пять лет в заботах о двойняшках кажутся мне вечностью.
Деймен, утешая, прижимает меня к себе. Остаться бы так навсегда…
— Все хорошо? — спрашивает он чуть слышно. — Закончили с этой темой?
Я киваю, уютно устроившись в его объятиях. Сейчас не нужны слова. Единственное, что может меня успокоить и придать уверенности — прикосновение его губ.
Я передвигаюсь так, чтобы лечь на него, в точности повторяя изгиб его тела. Наши сердца бьются в унисон. Смутно ощущая тончайшую прослойку энергии, пульсирующей между нами, приближаю губы к губам Деймена… Они соприкасаются, прижимаются, сливаются друг с другом… Неутоленное желание долгих недель вырывается на волю, и я уже ничего не хочу, только вжаться, вплавиться в его тело.
Он стонет — в горле клокочет низкий первобытный звук. Руки Деймена стиснуты у меня на талии. Теперь нас разделяют только два слоя одежды, от которой срочно надо избавиться.
Я неловко вожусь с застежкой его джинсов, а он тянет кверху мою футболку. Наше рваное дыхание смешивается, пальцы спешат и все-таки справляются с задачей не так быстро, как требует наша жажда.
Уже расстегнув его джинсы и начав стаскивать их вниз, я вдруг замечаю — мы так притиснулись друг к другу, что пленка энергии исчезла.
— Деймен! — в ужасе кричу я.
Он срывается с кровати, дышит тяжело и быстро, так что слова получаются отрывистыми.
— Эвер… Я… — Он мотает головой. — Прости… Я думал…можно… Не сообразил.
Я кое-как прикрываюсь футболкой. Щеки у меня пылают, внутри все горит. Я знаю, что Деймен прав — нельзя забывать об опасности.
— И ты меня прости… Я, наверное, вытеснила прослойку…
Я склоняю голову, так что волосы прикрывают лицо. Чувствую себя преступницей на суде. Конечно, это я виновата!
Деймен снова садится рядом со мной. Защитная пленка полностью восстановлена. Деймен поворачивает мое лицо к себе за подбородок.
— Ты не виновата. Это я… увлекся. Обо всем забыл и не удержал прослойку.
— Да ладно, подумаешь! — утешаю я.
— Нет, не ладно. Я старше, должен бы держать себя в руках… — Он смотрит в стену, стиснув зубы, и вдруг, сощурив глаза, оборачивается ко мне. — Эвер… А откуда мы знаем, что это правда?
Я озадаченно морщу лоб. Не понимаю, о чем он.
— Какие у нас доказательства? Вдруг Роман просто разыгрывает нас, а сам веселится потихоньку?
Вдохнуть поглубже… Так, а действительно, доказательств никаких. Я заново проигрываю в уме всю сцену с противоядием, когда я добавила свою кровь в снадобье и заставила Деймена его выпить. И правда, единственное доказательство — весьма ненадежное слово Романа.
— Кто сказал, что опасность на самом деле существует? — Глаза Деймена расширяются. — Роман лжец, почему мы должны ему верить?
— Да, но… Проверить-то мы не можем! А если он не врет? Нельзя рисковать… Правда?
Деймен с улыбкой поднимается, подходит к письменному столу и, закрыв глаза, материализует высокую белую свечу в изысканном золотом подсвечнике, острый серебряный кинжал с рукоятью, инкрустированной хрусталем и самоцветами, и зеркало в золоченой раме. Зеркало он укладывает на стол и жестом подзывает меня к себе.
— Обычно я пропускаю даму вперед, но в данном случае…
Держа руку над поверхностью зеркала, он приставляет к ладони острие ножа и проводит им по линии жизни. Кровь льется на стекло и собирается лужицами, быстро густея. Деймен закрывает глаза. Свеча вспыхивает. Рана уже исцелилась. Деймен проводит клинком сквозь пламя, очищая лезвие, и передает его мне.
Я придвигаюсь к нему и поглубже вдыхаю перед тем, как полоснуть кинжалом по собственной плоти. Морщусь от резкой боли, а затем наблюдаю, как моя кровь стекает с ладони на зеркало, медленно подбираясь к крови Деймена.
Мы стоим плечом к плечу, замерев и не дыша. Две рубиновые кляксы встречаются, смешиваются… Контакт генетического материала — как раз то, о чем предупреждал Роман.
Мы ждем катастрофы, ужасной кары за нарушение запрета, и… ничего. Вообще никакой реакции.
— Чтоб меня черти взяли! — говорит Деймен, оборачиваясь ко мне. — Все отлично! Это же…
Договорить он не успевает. Раздается шипение, сыплются искры, лужица крови вскипает, выделяя так много жара, что над зеркалом поднимается клуб дыма. Это продолжается до тех пор, пока вся кровь не испаряется. Только на обгорелом зеркале остается тончайший слой копоти.
Так вот что случится с Дейменом, если смешать наши ДНК!
Мы стоим, онемев, не зная, что сказать. Слова и не нужны — без них все ясно.
Ромаен не обманул. Опасность вполне реальна.
Нам с Дейменом никогда не быть вместе.
Если только я не соглашусь заплатить нужную цену.
— Что ж… — Деймен старается казаться спокойным, хотя лицо у него убитое. — Видимо, Роман не такой лжец, каким я его считал. По крайней мере в данном случае.
— Значит, и противоядие у него действительно есть! Нужно только…
Деймен не дает мне договорить.
— Эвер, пожалуйста, даже не думай об этом! Прошу тебя, держись подальше от Романа. Он опасен, он не в своем уме. Не приближайся к нему, хорошо? Ты просто…
Он качает головой, проводит рукой по волосам, стараясь не показывать свою тревогу. Сделав шаг к двери, он говорит:
— Просто подожди немного. Я что-нибудь придумаю.
Деймен смотрит на меня издали, даже не решается подойти. Вместо поцелуя одинокий алый тюльпан ложится на мою только что зажившую ладонь, и Деймен исчезает за дверью.
Глава 17
На следующий день я возвращаюсь домой из школы, а у нас на крыльце сидит Хейвен — тушь потекла, синяя челка прилипла ко лбу, в руках подруга сжимает какой-то сверток из одеяла.
— Я понимаю, надо было позвонить. — Хейвен с трудом встает, шмыгая носом. Лицо у нее красное и опухшее. — Я просто не знала, что делать, вот и пришла…
