История попаданки. Из графини в служанку - Лана Легкая
А вот эта ремарка мне совсем не понравилась. Я надеялась, что разговоры о моей популярности преувеличенны.
– Привет, – я помотала рукой в знак приветствия, стараясь не провалиться под землю под многочисленными взглядами.
Но рассматривали меня не долго и не так внимательно, как я смогла нафантазировать, их больше привлекал мой фамильяр.
– А его тоже нужно зарегистрировать? – поинтересовалась я, стараясь влиться в разношерстную компашку.
– Нужно, – от компании отделился паренек. Достаточно субтильный для гнома, но крупноват для человека. – Полукровка.
– Что?
– Я полукровка, – сказал он. – Ты так пристально на меня смотрела.
– Извини, – пробормотала я.
– Не страшно. Я привык. Любым полукровкам живется так себе. Кирн, – представился он.
– Уль… Юстина.
– Угу. Сбежавшая из-под венца леди Плодородных Земель.
– Да, – согласилась я. – Это я.
– Разбившая сердце магистру Коларду.
– Вот это вранье! – перебила я. – И про пятерых в кладовой. Их было трое…
В какой-то момент я даже испытала стыд за испорченную репутацию Юстины. Но не долго.
– Опять ноешь, Кирн? – к нам присоединилась та самая Франческа, что готовила мясо. – Не слушай его. Полукровка. Не всех полукровок признают семьи. Так что не жалуйся. Держи, – она протянула мне кружку с чем-то. – Не знаю, что пьют леди, но это самое легкое. На фруктах. Только-только дало градус.
Я поднесла кружку к лицу и потянула носом.
– Сангрия!
– Возможно. Я больше по простым напиткам.
– Давай, садись, Птичка, в ногах правды нет, – сказал Таркул, сдвигаясь и освобождая мне место.
– А у нас тоже так говорят, – обрадовалась я.
– Ртом? – хмыкнул он.
– Нет. Да. Ты меня понял! Про ноги и правду.
– Ну и что тут удивительного?
– Как ж?!.. – я уже хотела пуститься в долгие дебаты, про разность миров… и резко замолчала. – Ну, да. Ты прав.
Вот тебе и только-только дало градус. Я опустила взгляд в кружку. Коварный напиток. Очень!
– Эй! – воскликнул женский голос. – Кто притащил это сюда? Пусть оно отдаст мою заколку!
Я мазнула по гномихе взглядом и вернулась к потягиванию винца. Все же как хорошо. Я как настоящий городской житель, никогда не любила вот эти вылазки на природу, но сегодня мне очень нравилось. Да и среди всех этих людей и нелюдей мне было не так одиноко.
– Птичка, – огромный локоть аккуратно толкнул меня в бок, буквально коснулся, – это тебя ищут. Иди разбирайся со своим фамильяром.
– А? – я вновь взглянула за спину.
Злюня продолжал сидеть в горшке и гордо вертеть соцветием, демонстрируя себя красивого с бантом, каким-то чудом державшимся на листочке или лепесточке…
– Твой Злыдень? – гномиха смотрела на меня недовольно.
– Мой, – призналась я.
– Ну! – она махнула широкой ладонью на фамильяра.
– Сейчас, – произнесла неуверенно.
Одно дело сказать, что это твой фамильяр и совсем другое – лезть к нему буквально в пасть.
Я подошла к Злюне.
– И зачем ты это сделала? – я автоматически перешла на женский род при общении. Трудно воспринимать фамильяра как мальчика, когда он радуется бордовой ленте у себя на соцветии. И даже “подбородок” приподнял.
– Злюк-злюк.
– Согласна. Тебе очень идет, но чужое забирать нельзя.
– Злюк.
– Отдай! – повторила я настойчиво.
Новый мир открывал во мне много нового. Я чувствовала себя как настоящий дрессировщик. Ни капли страха и море уверенности. Или это в кружку мне плеснули храброй водицы.
– Отдай! – произнесла еще раз. – Чужое брать не хорошо. Злюня, я злюся. Злюсь! – поправила себя.
Фамильяр тяжело вздохнул или изобразил вздох, пародируя людей, и опустил “плечики”.
– Злюк, – проворчал, отдавая бант владелице, пользуясь одним из корней как рукой.
– Ты ж моя уми-и-ичка! – протянула я, бросаясь на растение с объятиями. – Я больше не злюся. Да что ж такое, – несколько глотков, а я уже говорить правильно разучилась.
– З-з-з… Люся, – повторил за мной фамильяр. – Люся, – указал на себя листочком.
– Боже мой, да ты точно девочка. Тебе нравится имя Люся?
– Злюк-злюк, – активно закивал соцветием.
– Значит будешь Люсей, а в палате регистрации я запищу тебя Людмилой, – выдала я, ища взглядом у гномихи одобрения. Она только у виска пальцем не покрутила, фыркнула и пошла к костру. – Все равно тебе бант больше шел, – шепнула я Люсе и вот клянусь, услышала в ответ скрипучий смешок. Как два кусочка пенопласта потерли друг о друга.
В оранжерее стало смеркаться и становиться прохладней, я вернулась на свое место и прижалась в горячему боку Таркула. Ну не так чтобы прилипла, а больше осторожно, как к раскаленному обогревателю.
– Поешь, Птичка, – великан вложил мне в руки огромную миску с похлебкой. – Что-то подсказывает, непривычная ты к таким напиткам.
Я чуть было не воскликнула: “Это я-то?! Да мы отмечали день студента с таким размахом, что день превращался в неделю!”.
– Спасибо, – пробормотала я. – Как у вас тут душевно.
– А то, – рассмеялся Таркул. – Жрачка и выпивка всех объединяет. Вон баронский сын, вон, – он ткнул пальцев, – сын скотовода. А та девчонка – дочь фрейлины императорской семьи. Полукровка, с ним ты уже познакомилась.
– А ты кто? – спросила я осторожно.
– Я-то? Так просто все. Сын воина. Внук война. Куда нам оборотням еще податься?..
– О-о-о! – выдала я уважительно. – Как я сразу не догадалась, – пробормотала я, сунув в рот ложку похлебки и погружаясь в мысли. Ну ведь все логично, кем еще он мог быть? Огромный и сильный. – В книгах, которые я читала, оборотни выглядели немного по-другому, – сообщила, решив таким способом узнать об этом мире чуть больше.
– Какие же?
– Ну… – и что ему сказать? Привлекательные? Так я обижу человека. Сексуальные? Как бы не попадали все в обморок от моего лексикона. И тогда про мою измену Вальку будут ходить и не такие басни. Пятеро… да их станет пятьдесят, не меньше! – Ну-у-у, они были… горяч… эм-м-м. Ну не важно, – отмахнулась я. – Можно еще? – спросила я, протягивая опустевшую кружку.
Франческа плеснула винца, и я, игнорируя внимательный и хмурый взгляд Таркула, пила, стараясь принять участие в общем разговоре.
– Кстати, – я повернула голову на одного из оборотней, – его светлость вычислили.
– Да, то же слышала.
– И я.
– Сам себя выдал, – подтвердила Франческа. – Хватило же ума трясти оро в кошеле с гербом. Не представляю сколько работали над его личиной.
– Эй-ей-ей, – я тихо возмутилась, стараясь не пропустить ничего из сказанного и одновременно отобрать у Люси свою кружку. – Ты как вообще из горшка выбралась? Да нельзя тебе такое!
Кто бы меня слушал. Фамильяр запустила корни в вино, высосала все до дна и смачно икнула, выдав из соцветия облачко алкогольного пара.
