Пепел жизни - Рина Харос
Мулцибер едва сдержался, чтобы не закатить глаза на мои слова, но, пройдя еще пару метров, минуя крутой поворот, поставил меня на пол и раскинул руки по обе стороны. На недоуменный взгляд демон устало произнес, будто пытался достучаться до ребенка, который никак не шел на компромисс:
– На случай, если ты вдруг переоценила свои силы – буду ловить тебя.
– Ты серьезно?
– А похоже на то, что я шучу?
– Нет, но…
– Касандра, до твоей комнаты буквально пятьдесят метров. Если дойдешь до нее без происшествий, расскажу тебе сказку.
– Сказку? Какую? – воодушевленно произнесла я и чуть пошатнулась, но смогла устоять на ногах.
Мулцибер в этот момент напрягся, его взгляд стал отрешенным, руки чуть подрагивали. Я вспомнила, как Джойс при жизни однажды рассказала мне сказку. Чувство вины захлестнуло сердце, заставляя его болезненно сжаться. Но ведь Мулцибер сам предложил… Будто прочитав мои мысли, демон мотнул головой, прогоняя морок, и вымученно улыбнулся, отчего шрамированные уголки губ дрогнули. То ли так на меня действовало вино, то ли сама так захотела, но я сделала пару неуверенных шагов к демону, положила одну руку на грудь, где билось сердце, вторую – на щеку и посмотрела Мулциберу в глаза. В ночном сумраке его вид казался еще более чудовищным – остроконечные рога устремлены ввысь, крылья подрагивали за спиной.
– Ты не обязан, если это доставляет тебе боль.
– Прошлое не должно предрешать наше будущее. Нужно научиться жить с болью, а не проживать ее, – Мулцибер обхватил мою ладонь, которая лежала на его щеке, и едва ощутимо коснулся губами кожи. Я убрала руку с груди демона, обхватила ею широкий торс мужчины и прижалась ухом к сердцу. Вторая ладонь так и находилась в руке демона.
– Я тебя представляла совсем не таким…
Я надеялась, что Мулцибер не услышал моих слов, но через мгновение его хриплый шепот прорезал тишину.
– А каким? Жадным до похоти и влекомым страхом? Они подпитывают мои силы, но я не могу сказать, что рад обладать подобной магией. Чувствовать желания других, слышать голоса, контролировать эмоции – все это своего рода манипуляции, которые необходимо проводить с другими людьми и существами. Но мне это не доставляет никакого удовольствия. Если бы я имел возможность делать выбор, пожалуй, попросил бы мойр родиться смертным – смог бы обзавестись семьей и погибнуть на закате лет, предаваясь воспоминаниям о прожитых годах на смертном одре.
– Почему ты мне это все рассказываешь?
– Потому что… – Мулцибер запнулся, и я почувствовала, как он крепче прижал меня к себе, начав поглаживать ладонью по спине, – потому что хочу, чтобы ты мне доверяла. Я не такой страшный, как обо мне говорят. Внешне – возможно, но не в душе.
– Расскажешь, что с тобой произошло?
– Обязательно, – Мулцибер поцеловал меня в макушку и тихо, хрипло рассмеялся, когда я возмутилась, – а сейчас тебе пора спать.
– Почему ты каждый раз при встрече меня обнимаешь и целуешь?
Я произносила эти слова, слыша биение собственного сердца. Не могла признаться самой себе, что объятия демона успокаивали, несмотря на его магию, которая специализировалась на похоти и страхах других.
– Потому что порой нежностью можно выразить куда больше, нежели близостью, граничащей с похотью. И, возможно, спустя время ты сама не захочешь никуда уходить из дворца. От меня.
– Святая наивность, граничащая с безумием. Пойдем спать, я дико устала.
Мулцибер моментально подхватил меня за бедра, перекинул через плечо и быстрым шагом добрался до моей комнаты, зашел внутрь и уложил на кровать. Сев рядом, он начал расстегивать пуговицы на платье, но я отпрянула назад, прижав руки в груди. Перед глазами моментально встал Йенс, который пытался насильно заставить подчиниться ему.
– Касандра, я не причиню вреда, лишь хочу помочь. Ты не сможешь снять это платье без посторонней помощи. Я прикрою твое тело магией и раздену тебя, хорошо? Уложу и сразу же уйду.
Мулцибер поднял руки вверх, ожидая моих дальнейших слов и действий. Сердце немного успокоилось, и я едва заметно кивнула, отведя руки от груди в стороны. Магия демона в то же мгновение окутала тело, прикрывая грудь и лоно. Мужчина подвинулся чуть ближе и медленно начал расстегивать пуговицы на платье, освобождая от удавки на шее. Он осторожно снял сначала один рукав, затем другой. Когда платье собралось на талии, Мулцибер обхватил мои плечи и чуть надавил на них, призывая лечь на кровать. Я послушалась и опрокинулась спиной на подушки, чуть приподняв бедра, давая возможность демону стащить наряд через ноги. Как только демон накрыл мое тело одеялом, его магия тут же испарилась в воздухе. Мужчина встал с кровати, открыл дверцу шкафа и повесил платье к остальным. От подобных нежности и внимания мне хотелось заплакать. Я сдержалась, но если бы разрыдалась, то смогла бы все перевести на алкоголь.
Мулцибер сел на стул рядом с кроватью и оперся локтями о колени, изучая мое лицо. Я не чувствовала рядом с ним стеснения, теперь нет, когда убедилась, что он не обидит. Подавшись порыву, повернулась на бок и улыбнулась Мулциберу, протянув руку. Он моментально обхватил мои пальцы и припал к ним губами, оставляя невесомый поцелуй. Глаза закрывались, но хватило сил прошептать:
– Ты обещал мне рассказать сказку.
– Завтра я расскажу тебе две. А пока спи, мое запретное желание.
Уголки моих губ дрогнули, когда Мулцибер встал со стула и коснулся ладонью волос. Сквозь дрему я видела, как мужчина, закатав рукава рубашки, зубами разорвал запястья и принялся рисовать на окнах и стенах защитные руны собственной кровью. Последнее, что я увидела перед тем, как провалиться в блаженную тьму, был Мулцибер, который принял истинный облик, что больше не пугал, – крылья распахнулись, рога удлинились, кости начали прорывать плоть, уступая место сущности. Острые шипы выступили вдоль позвоночника, кожу украсили шрамы в виде магических символов, которые активировали магию.
Перед тем как провалиться в сладкую негу сна, я непроизвольно подумала, что этот облик Мулциберу идет больше.
Глава 19
Олимп
Познав все грехи, будь готов к тому, что возмездие настигнет тебя на смертном одре.
Гера сидела среди руин Олимпа, обхватив себя руками и покачиваясь из стороны в сторону. Ее блуждающий взгляд, лишенный жизни, переходил от колонны к колонне, где были изображены они с Зевсом. Единственные выжившие боги, ожидавшие своей смерти, словно великого освобождения от оков.
Зевс, истощенный, с бледным лицом и запавшими скулами, ходил по
