Фантазм - Кейли Смит
— В этом всё дело, да? — обвинила она его, ткнув пальцем в его сторону и разбудив По, который на этот раз исчез, возмущённо покинув комнату. — Дай угадаю: ты вызвал змею сам, чтобы притвориться спасителем и обманом заставить меня доверять тебе.
— Я не имел никакого отношения к змее, — огрызнулся он. — Это была материализация самого тёмного страха одного из других участников — того, кого ты спасла от Адской гончей. Это его тайна, которую он заплатил за вход в Фантазму. Особняк сам решает, когда использовать такие вещи. И я не пытаюсь тебя обмануть, я хочу показать, что мы можем помочь друг другу. Если бы ты хоть немного прислушалась ко мне, — пробормотал он в конце.
Ей внезапно захотелось показать ему язык, но она сдержалась, и уголки его рта чуть дрогнули, как будто он знал, что она задумала.
— Мне не нужна твоя помощь, — упрямо заявила она. — И я могу вылечить свою руку сама. Нужно просто выспаться.
Он фыркнул:
— Удачи тебе с этим в этом месте. Но, кстати, ты слишком быстро исчерпываешь свои магические силы. Скоро ты себя истощишь. А я, наоборот, мог бы полностью исцелить твоё плечо с минимальными затратами. Ещё лучше — в следующий раз, когда ты попадёшь в безвыходное положение, я смогу просто переместить тебя, и тебе не придётся тратить магию перед следующим уровнем.
— И почему ты не можешь сделать это без кровной сделки? Ты ведь помог мне вернуться в комнату, не так ли?
— Быть материальным достаточно долго, чтобы нести тебя сюда, стоило больших усилий, — признался он. — Я смогу делать такие вещи только тогда, когда у меня будет связь с чем-то живым.
— Десятилетие, которое ты просишь, — догадалась она. — Это то, как ты стал Фантомом. Так ты поддерживаешь себя и становишься сильнее обычных Призраков. Более реальным.
— Да, — подтвердил он, и она могла поклясться, что уловила в его голосе намёк на улыбку, как будто её слова скрывали двойной смысл. — Мои силы усиливаются во время кровной сделки. Ты сможешь вызывать меня по своему желанию.
Она прикусила губу. Надо признать, его предложение становилось всё более заманчивым, чем дольше она обдумывала его. И как он уже отметил, она вряд ли сможет искать Женевьеву, пока не пройдёт остальные шесть уровней, так что у неё будет достаточно времени для поисков его ключа…
— И, если ты заберёшь десять лет моей жизни, а это всё, что у меня осталось, я умру? — спросила она.
— Ты могла уже десять раз умереть в этом особняке, — напомнил он. — Но ты права, такая возможность существует. Хотя, по-моему, это всё равно менее болезненно, чем, скажем, быть разорванной на части Адской гончей.
— Ты не боишься, что, даже если я найду этот ключ, ты всё равно не сможешь полностью покинуть Фантазму? Что ты покинешь особняк, но не найдёшь другого места?
— Это риск, на который я готов пойти. Жизнь продолжается. Даже в смерти. Нет смысла переживать о том, что ещё не произошло.
Она долго молчала, обдумывая его слова, но где-то в глубине души уже знала, какое решение примет. Она слышала в голове голос матери, которая наверняка бы её отругала за то, что она собиралась сделать, но проигнорировала его. Матери здесь не было.
Она отодвинула его от кровати, чтобы встать, её правая рука безвольно повисла, когда она выпрямилась перед ним.
— Каковы условия?
Его зелёные глаза вспыхнули возбуждением, и, прочистив горло, он объявил:
— Если ты согласишься на кровную сделку, я клянусь использовать нашу связь только для того, чтобы отвечать на твои призывы и помогать в опасных ситуациях. Взамен у тебя будет время до того момента, как ты покинешь пределы Фантазмы, чтобы найти мою привязку. По твоим словам, это сердце и ключ. Если ты не справишься, ты передашь мне десять лет своей жизни через кровную сделку — ни секунды больше, ни секунды меньше.
— А если я найду этот ключ? — Она склонила голову. — Я хочу за это награду.
Что-то мелькнуло в его глазах при её просьбе:
— Что бы ты хотела?
Она не колебалась:
— У моей семьи долг за наш дом. Мне нужны деньги, чтобы его выплатить.
— Я призрак, — сухо ответил он. — У меня нет доступа к смертным валютам.
— Тогда как насчёт того, чтобы ты следил за моей сестрой? Ты ведь сможешь узнать, в другой ли она группе, верно?
— Ты не получишь свою награду, пока наша сделка не завершится, — напомнил он ей. — Но, если ты победишь в состязании, мой подарок уже будет не столь важен, ведь награда Фантазмы будет лучше всего, что я мог бы предложить.
— Мне всё равно на победу, — сказала она ему.
— Должно быть не всё равно, — ответил он. — Победитель получает Дар Дьявола — одно из самых могущественных и желанных благ. Ты могла бы использовать его, чтобы расплатиться с долгами. Доберись до седьмого уровня, найди сестру, уговори её отказаться, а затем останься и позволь мне помочь тебе победить. Зачем проходить семь кругов ада, чтобы найти её, и просто сдаться, когда останется всего два уровня?
Она неохотно признала, что в его словах был смысл. Офелия искала в его глазах хоть намёк на искренность, а он тем временем взял её левую руку и перевернул ладонью вверх. Проведя пальцем по одной из длинных линий в центре её ладони, он добавил:
— Вот твоя линия жизни, — проговорил он, и по её коже побежали мурашки. — Здесь я вижу очень долгую жизнь. Но не думаю, что это то, о чём тебе стоит волноваться.
— Почему? — выдохнула она. Прикосновение его пальцев вызывало в животе лёгкий вихрь.
— Потому что у меня есть ощущение, что ты не проиграешь, — серьёзно ответил он, его взгляд стал ещё более пронзительным. — Не с твоими способностями. Ты…
Он замолк, словно решая, стоит ли говорить то, что могло пойти ему на пользу.
— Я давно не испытывал такой надежды, — наконец сказал он.
— Думаю, ты слишком полагаешься на способности, которые я даже не могу контролировать, — пробормотала она. — Когда Кэйд пытался меня заколоть, я исчезла. Я никогда раньше так не делала. Моя мать никогда не упоминала, что некроманты способны на такое.
— Возможно, это особенность твоей магии, — предположил он. — У существ одного типа могут быть разные способности.
Она тяжело вздохнула:
— Моя мать сейчас, наверное, в гробу переворачивается от того, что я веду с тобой этот разговор. Хотя, думаю, её бы больше расстроило то, что я вообще прогнала Женевьеву.
— Так мы заключаем сделку или
