Дуэт с Герцогом Сиреной - Элис Кова

Какая-то часть меня хочет отстраниться. Спрятать свое лицо и свое сердце. Но одинокий уголок, принадлежащий женщине, которая слишком много ночей проплакала в одиночестве, жаждущей утешения в объятиях, не хочет ничего, кроме как задержаться здесь. Чтобы этот момент затянулся настолько, чтобы моя боль стала общим бременем. Даже если мысль о том, что кто-то другой действительно увидит мое сырое и усталое сердце, так же страшна, как вырезать из него кусочек и передать его.

— Давай вытащим тебя отсюда, — шепчет он, когда вой начинает усиливаться, нарушая транс.

Я киваю, не в силах больше ничего сказать.

Взмахнув хвостом, он плывет вверх по воздуху. Меня тянет за собой, я невесома. Воздух проносится по моей коже, и это первое, что я чувствую.

Нет… не воздух.

Крошечные пузырьки.

Я моргаю, глядя, как мы поднимаемся навстречу солнцу и удаляемся от грохота под нами. Мир продолжает разрушаться, паутинные трещины гонят нас вверх. Илрит смотрит вниз, продолжая парить с сильными взмахами хвоста.

— Держись.

Я крепче сжимаю его руку.

Пузыри проносятся надо мной. Мы врезаемся в ветви дерева, и нас встречает ослепительный свет. Я задыхаюсь и инстинктивно вздрагиваю, ожидая боли. Но боли нет.

Я моргаю, когда свет исчезает — он больше не ослепляет меня. Я все еще вишу над Илритом в его постели. Кончики пальцев Лючии все еще лежат поверх моих и лежат на его висках. Но теперь его глаза открыты.

Герцог пристально смотрит на меня, словно пытаясь вползти обратно в мое сознание. Затем, когда реальность рушится вокруг нас обоих, он гневно нахмуривает брови. Он переводит взгляд на Лючию, которая удивленно вскрикивает и отдергивает руки.

— Как ты посмела втянуть ее в это.

Глава 9

— Ваша Светлость, я.… я… — Лючия быстро уплывает.

— Это не дело человека. Ее вообще не должно быть здесь, — прорычал Илрит.

Я принимаю это как сигнал к тому, чтобы тоже уплыть. От звука мужской ярости у меня по позвоночнику, по затылку, по спине пробегает какое-то навязчивое, цепкое чувство. Уходи, требует каждый инстинкт. Вода становится прохладнее, когда между нами остается расстояние. Легче двигаться. От близости Илрит веет зыбью, которая почти неотвратима. Я смотрю на кончики своих пальцев, наполовину ожидая, что они все еще светятся и пузырятся.

— Илрит, — твердо произносит Шеель. Я никогда не слышала, чтобы кто-то из них произносил его имя просто так, без всяких почестей. Удивительно, что первым это произносит именно Шеель, а не одна из женщин, которые, как я полагаю, являются его сестрами. Теперь, когда я увидела их мать, семейное сходство между ним, Фенни и Лючией невозможно отрицать. Действие Шееля приносит свои плоды, и Илрит затихает. — Ты был в плохом состоянии. На этот раз даже не отзывчивый. Лючии пришлось прибегнуть к радикальным мерам, чтобы вернуть тебя обратно, прежде чем рейфы поглотили твою душу и завладели твоим телом.

Илрит с ненавистью в глазах оглядывается на молодую женщину. Я не могу удержаться, чтобы не перейти к ней. Я кладу руку на плечо Лючии. Он не имеет в виду свой гнев, он не может. Видит Бог, бывали моменты, когда мне хотелось зарезать Эми, и достаточно было напомнить, как я была неправа в тот момент, чтобы полностью погасить свою ярость.

— Она сделала все, что могла, чтобы помочь тебе. Ты должен благодарить ее, а не ругать, — твердо говорю я.

— Ты даже не знаешь, о чем говоришь. — Кажется, он еле сдерживается, чтобы не перенаправить всю свою ярость на меня. Но он способен… и это делает его лучше многих, кого я знал.

— Возможно, я не знаю подробностей вашей магии — ведь ты все еще не рассказали мне о ней как следует, — добавляю я с легкой горькой ноткой. — Но я знаю, как выглядит человек, вымещающий свой гнев и обиду на молодой женщине, которая этого не заслуживает. — Эти слова эхом отдаются в моем сознании, натирая, немного слишком грубые. Я бы хотела, чтобы у меня хватило милости или возможности сказать это Чарльзу. Вместо этого он, похоже, всегда брал надо мной верх. Та молодая женщина, которой я была тогда, то и дело трусила до такой степени, что я удивляюсь, как у нее не сломался позвоночник.

Но теперь я не она. Я стала лучше. Если я смогу бороться с Чарльзом до конца, сквозь все его угрозы и уколы, я смогу одолеть герцога-сирену.

Илрит смотрит на меня, сузив глаза. В моих мыслях промелькнуло отвращение, и он покачал головой, отворачиваясь. Повернувшись спиной к Лючии, он бормочет:

— Спасибо за помощь, Лючия.

— Всегда, Ваша Светлость. — Лючия склоняет голову. Она бросает взгляд в мою сторону. — Спасибо, но в этом не было необходимости.

Я чувствую, что эти слова обращены только ко мне, и пытаюсь ответить взаимностью, сосредоточившись на ней и только на ней.

— Мне все равно, герцог он или нищий. Я не собираюсь стоять в стороне и позволять кому-то так обращаться с тобой.

— Это действительно нормально. Я знаю своего брата, — говорит она с ноткой печали. Почти жалости. И подтверждает мои подозрения о семейном сходстве. — В траншее тяжело любому… особенно тому, у кого на плечах много бремени. Раны рейфов глубоки и тяжелы, они призваны разрушить душу.

— Мы все получаем глубокие и тяжелые раны. Они не оправдывают хамского отношения к себе. — Я сжимаю ее плечо и отпускаю. — Никогда не поступайся своей ценностью, ни ради кого, даже ради семьи. — Слова приходят сами собой — я достаточно часто говорю их своей родной сестре.

— Я буду иметь это в виду. — Лючия разделяет со мной улыбку.

— Все, кроме Виктории, свободны.

— Ваша Светлость? — Улыбка Лючии спадает, когда она оглядывается на него.

— Со мной все будет в порядке. Я могу справиться с такими мужчинами, как он, — успокаиваю я ее.

— Я все слышал, — сухо говорит Илрит. Я бросаю на него вызывающий взгляд и пожимаю плечами, чтобы показать, как мало меня волнует то, что это так. Его губы слегка поджаты, но разочарование не доходит до глаз. Он пронзает меня взглядом, когда Лючия и Шеель без возражений уходят, выплывая на балкон.

Я сохраняю расслабленную позицию, но не отступаю, ожидая, что он скажет. Ощущение невысказанных слов снова омрачает воду между нами. Они гудят мне навстречу, даже после