Бесеняша в Академии Магии - Мстислава Черная
Как возродить герцогство? Ресурсов в Кайнае нет. Так пусть их привезут, а мы станем центром передовых технологий. Мы?! Ну… да, мы. Даже если я набросаю общий план, Лайс, будем честны, на первых порах вряд ли справится. Вот когда втянется…
Так и не притронувшись к книгам, я оглядываюсь в поисках бумаги – надо набросать идеи, завтра осмотрим Кайнай при свете дня… Писать в миниатюрном блокнотике не удобно, мне бы лист, а лучше ватман. Залезть в ящик стола очень неприлично? Лучше уж своё возьму.
Я выхожу в коридор.
Если в кабинете Лайс зажёг светильник, то в коридоре темно хоть глаз выколи. Не заблужусь, наверное… Касаясь стены кончиками пальцев, я уверенно делаю несколько шагов. В кабинет я вернусь, ориентируясь на полоску света из-под двери. Правда, когла коридор заканчивается, затея с самостоятельной прогулкой перестаёт казаться такой уж разумной, но, во-первых, в кабинет я точно вернусь, во-вторых, в худшем случае, ориентируясь на связь, я найду Лайса, так что окончательно не потеряюсь.
Приступы озарения-вдохновения у меня случаются не так уж и часто, но, когда случаются, тормоза отказывают, и я несусь к цели без оглядки на здравый смысл. Сейчас жажда немедленно перевернуть Кайнай, превратить каменную пустошь в процветающий край гонит меня за ежедневником. И я буду стараться не только ради выгоды или Лайса, мне просто интересно решить трудную задачу.
Из коридора через холл…
Темно, зато лоб расшибать не обо что. Упрямой улиткой я ползу за вожделённым листиком, миную площадку парадной лестницы.
Благодаря Верте найти спальню удаётся проще, чем я ожидаю – служанка как раз приводит комнаты в жилой вид, я застаю её с комплектом свежего постельного белья. Свет, шорохи – отличный ориентир.
– Госпожа? – слегка удивляется она.
– Мне кое-что нужно из моих вещей, – поясняю я, хотя, наверное, излишне.
Нырнув в сумку, я выуживаю со дна рюкзачок, зеркалис и ежедневник лежат в нём вместе с кошельком. Забросив обе лямки на левое плечо, я возвращаюсь во тьму коридора.
Обратно я иду увереннее.
Выхожу к парадной лестнице, сворачиваю на полоску света.
И уже собираюсь дёрнуть дверь на себя, как понимаю, что ориентир подвёл, я свернула не в тот коридор и оказалась под дверью, за которой вдовствующая герцогиня отчитывает Лайса.
– Позор! Чудовищное бесчестье! – чеканит она с неприкрытой злобой.
Она точно родная бабушка? Может быть, она вторая супруга деда? Но тогда мне в принципе не ясно, почему Лайс терпит. Чушь какая…
Понимаю, что подслушивать некрасиво, что Лайсу будет крайне неприятно, что я стала свидетелем его унижения. Но я вдруг ощущаю острую боль, которую причиняют ему слова старшей родственницы, и ноги буквально прирастают к полу. Я не способна уйти. Связь тянет меня вперёд. Я медлю по единственной причине – хочу разозлиться настолько, чтобы ворваться настоящим ураганом и смести вдовствующую герцогиню без оглядки на её почтенный возраст.
Ха, может быть, у неё уже маразм начался? С больным человеком спорить глупо, и злиться на больного тоже глупо. Больного надо лечить. Или изолировать, если он безнадёжный, но буйный.
По ту сторону двери раздаётся звон хлёсткой пощёчины.
Я вздрагиваю, будто ударили меня.
Цоканье каблуков.
Толком не осознавая, что и зачем делаю, я, крадучись, отступаю от двери в темноту и радуюсь, что платье на мне тёмное, я сольюсь с тенями и не привлеку внимания. Запал угас, воевать с герцогиней больше не хочется.
Нет, не так. Если она не в маразме, то я выскажусь, пройдусь по ней моральным катком, но потом, после того, как я обниму Лайса.
Дверь открывается. Со света во тьму герцогиня не может меня заметить, да и смотрит она только прямо, как застывшая статуя. Она останавливается на пороге. Миг, другой. Не оборачиваясь, она вдруг произносит нечто воистину чудовищное:
– Герцог, позор смывают кровью или сжигают в очистительном огне, как имел смелость сделать ваш отец. В конце концов, лучше стать последним герцогом в роду, чем герцогом, потерявшим титул и продолжившим своё жалкое существовавание.
Я ушам не верю.
Эта женщина… она открыто предложила ему покончить с собой. Я настолько поражаюсь её словам, что забываю, как дышать.
Герцогиня проходит мимо, так и не заметив меня. Её шаги стихают.
Боль мешает дышать, и я не сразу понимаю, что голова начала кружиться от недостатка кислорода. Я усилием воли проталкиваю воздух в лёгкие. Пошатываясь, я приближаюсь к дверному проёму. Дверь оставлена распахнутой настежь, поэтому я вижу, как Лайс, низко опустив голову, стягивает перчатки. Меня омывает волной его отчаяния, и его ладони вспыхивают пламенем.
Как и отец, он…
Глава 15
– Лайс! – выкрикиваю я, бросаюсь к нему.
Убийственный огонь, который должен напугать, меня не останавливает. Я не знаю, как погасить пламя или хотя бы защититься, я просто бросаюсь прямиком в огонь, повисаю у Лайса на шее.
– А…
– Не смей. Я запрещаю.
Огонь обжигает, платье занимается почти мгновенно, но физической боли нет или она не способна пробиться сквозь душевную.
Я слишком поздно понимаю, что рискую сгореть за компанию. Только вот даже это осознание меня бы не остановило.
Пламя гаснет.
– Ирэн? – Лайс смотрит с такой растерянностью, словно вообще ничего не понимает. Ни как я оказалась рядом, ни что происходит, ни даже где он сам.
Один язычок пламени всё же уцелел, и я вскрикиваю, ощутив внезапную боль. Лайс первым реагирует – сбивает пламя. И вместе с тем возвращается боль, взгляд проясняется, и Лайс отступает на шаг.
Я пытаюсь схватить его за руку, но Лайс опускает её слишком быстро.
– Послушай…, – мне просто нужно вытащить вихрь чёрных колючек, и Лайсу сразу станет легче.
– Майя, вы слышали, что сказала вдовствующая герцогиня-мать? Я сожалею о своей трусости. Пожалуйста, возвращайтесь в академию.
– Нет! Лайс, сбегать от проблем – вот трусость. Если твой предок стал герцогом, то и ты можешь повторить. Понимаешь?
Нет, не понимает. В глазах мрак и пустота. А ещё угадывается какая-то неясная тень. Я чувствую, как у меня распрямляются плечи и меняется взгляд, а Лайс делает ещё один шаг назад и медленно поднимает изуродованные шрамами ладони. Я машинально отмечаю, что кожа выглядит лучше, даже самые страшные язвочки затянулись тончайшей корочкой и подсыхают. Я стискиваю зубы.
Лайс на грани, но… Что за эмоции?! Страх, отчаяние, боль – это понятно. Но откуда взялось нетерпение и даже предвкушение? А злорадство?! Нелогичные, непраавильные чувства не только выбивются
