Если к другому сбегает невеста - Наталья Козьякова
Мы смотрели, как она неторопливо протирает чаши куском ткани. В первую Птаха вылила воду из бокала. Во вторую положила веточку, сорванную где-то по дороге. В третью вытряхнула из коробочки уголек. Горячий, красноватый, будто только что добытый из очага. В четвертую осторожно высыпала землю из горшочка. В пятую лег небольшой нож. Без ручки.
-Маха! –тихо-тихо, почти одними губами позвал её Ружен, осторожно подобравшийся ближе к девушке. –Маха, что ты делаешь? Ты жрица? Ты когда-то училась в Обители? Маха!
Маха не ответила, продолжая священнодействовать. Сейчас она быстро скинула с ног высокие сапожки, оставшись босиком. Тряхнула головой, и медная коса ее рассыпалась по плечам.
-Конт, - нетерпеливо щелкнула она пальцами, указывая на один из тючков. Конт молча подал его, бросив остальное у двери. Маха бросила тючок на пол. Он в полете развернулся, оказавшись обычной циновкой, сплетенной из тростника.
-Устраивайтесь, старички, - обернулась к нам девушка. –Садитесь так, чтобы выдержать, если придется, целую ночь. Ни вставать, ни ерзать, ни переговариваться вам не придется. Так что, для начала – марш за угол. Сами знаете – зачем.
-А что можно? – спросил Конт, уже шагнувший к дверному проему.
-Думать. Вспоминать. Размышлять. Молиться, если хотите. Да хоть стихи сами себе читайте – но только о Стихиях. У вас пять минут – не больше. Как только солнце коснется края гор – начинаем.
И вот мы сидим. Маха в центре пентаграммы, скрестив ноги и подняв над головой раскрытые ладони. Так, будто держит чаши с водой.
Последний солнечный луч будто нарочно задержался в ее ладонях, окрасив их в золотисто-розовый цвет. Зажегся на секунду в волосах, сделав их язычками огня. Мне даже показалось, что вся она – ласковый язычок пламени, застывший в синеве небес….
Еще секунда…. Другая…. Солнце, будто дождавшись нужного момента, исчезло с горизонта, погрузив мир во тьму.
Я не знаю, о чем думали мои друзья. Кажется, мы все единодушно подняли щиты, не желая, чтобы наши мысли услышали. Да и непонятно было, о чем думать. Как-то не приходилось мне вот так сидеть и думать о чем-то совершенно непривычном. В голову лезли самые разные мысли. То о сбежавшей невесте. То вдруг мелькал образ Синего, куда-то исчезнувшего вечером. То воспоминания раннего детства всплывали в голове. А то и вовсе – счета за перетяжку мебели, которую уже должны были доставить. Джер в курсе, так что к нашему возвращению покои Махи будут полностью готовы. Стихии, да я в жизни никогда не сидел вот так, в полной темноте, пытаясь настроиться на…. А на что, собственно, я должен настроиться? Может быть, просто поблагодарить? Ведь если бы не Стихии, я никогда не смог бы взлететь. Нет, не так. Если бы Стихии не переместили в наш мир Птаху, если бы она не была вот такой, какая есть, я никогда не смог бы взлететь. Маленькая девчонка перевернувшая мою жизнь вверх ногами. И как бы мне не хотелось оставить ее себе, как самое ценное сокровище, я отпущу ее. В тот мир, из которого она пришла. Туда, где ее ждут родители и брат.
Я так задумался, что даже не почувствовал сначала, что в забытом Святилище что-то изменилось.
-Ты уверен? – прозвучал в моей голове чей-то голос, трескучий, будто пламя в камине. – Уверен? Готов отпустить девочку?
Я открыл глаза. В Святилище было темно, и только над чашей с угольком медленно разгоралось пламя. Не знаю, что служило ему топливом, может, это и вовсе был не настоящий огонь. Он не полыхал, горел ровно и сильно, постепенно освещая помещение и всех нас. Мужчин мне не было видно, а Птаха, все так же держа руки над головой, сидела впереди, и отблески пламени играли в ее волосах.
-Не готов, - подумал я. –Не готов, но все равно отпущу домой, если вы укажете ей путь. Пусть я никогда в жизни не буду счастлив без нее. Мне не привыкать. У меня останется возможность летать. Вы только скажите – что я могу сделать для вас? Птаха сказала, что мы должны восстановить это место. Сейчас я понимаю, что она права. Нельзя забывать. Ничего нельзя забывать.
-Мне нравятся твои мысли, -послышался журчащий голос, и я увидел, как над чашей взметнулся фонтанчик. – Ты можешь взять на свои плечи эту ношу. Восстановить наш Дом. Но без Птахи у тебя мало что получится.
-Все равно. Птаха тоскует. Там у нее была своя жизнь, родители, друзья. Что ждет ее здесь? Не может же юная девушка провести всю жизнь в горах.
-А если мы скажем, что возвращение ее невозможно? – прошелестел голос из третьей чаши, в котором лежала зеленая ветка. –Что ты сделаешь тогда?
-Помогу ей понять и принять наш мир, - ответил я, глядя, как ветка подрастает и вытягивается, на моих глазах превращаясь в дерево. –Но если возможно – помогите передать хотя бы письмо родителям. Маха сообщит, что с ней все в порядке. Ей станет легче.
-Мы подумаем над этим, - следующий голос был басовит и тяжел. Как те камни, которые мы убирали со ступеней, поднимаясь сюда.
-Девочка не вернется в свой мир. Она теперь принадлежит Солейну.
Пятый голос был подобен звонкому голосу меча, поющего Песню Победы в дружеской схватке.
А перед моими глазами появились Пять Стихий. Мы ошибочно считали, что основных стихий четыре. Огонь, вода, земля и воздух. И оказались неправы. Стихий пять. Вода – дерево – огонь – земля – металл. Это трудно понять и принять -ведь как можно дереву быть Стихией? Как металл может быть Стихией? Кто бы объяснил! Может, Птаха сумеет? Ведь откуда-то она знает об этом?
-Вода взращивает дерево, - прожурчал голос Стихии Воды.
-Дерево порождает огонь, - прошелестело дерево, и моего лица коснулся легкий ветерок.
-Огонь порождает землю, - протрещало пламя.
-Земля
