Дикое царство. О чем поет Север - Евгения Мос
Рыжеволосая девушка медленно прошла к мягким сидениям и грациозной села. Она была небольшого роста, как и я, только с более округлым телом там, где это считалось необходимым. Ее волосы были завиты, а их длина на удивление была короткой. Они едва задевали плечи. Обычно, девушки не носят тут такие короткие волосы.
Она плавным движением взяла бокал с щербетом и отпила. А затем блеснула янтарными глазами и улыбнулась, показывая ямочки на щечках.
— Я — Разие.
— Очень приятно. Люкасса-мири уже рассказала про тебя.
— Отлично. — Она вытянула одну руку и осмотрела свои пальцы, украшенные кольцами. — А тебе уже приносили украшения?
— Пока нет. А тебе да?
— Верно. По-моему, очень красиво. Наверное, они очень дорогие.
— Наверное. — Если честно, мне вообще плевать было на украшения и сколько они стоят.
— Надеюсь, что мне успеют много подарить пока не родиться ребенок.
— А ты уже думаешь, что ты беременна? — аккуратно спросила я.
— Надеюсь, да, либо что буду в ближайшее время. Не очень хочется, чтоб здесь появился кто-то третий. С тобой мы поладим, — она улыбнулась еще шире. — Нам с тобой нечего и некого делить. Надеюсь, что и у тебя не появится соперницы.
— Мне все равно, если честно. А ты… влюблена в царя?
Она посмотрела на меня как на ребенка и хихикнула.
— Он — красивый мужчина. Он — царь. Но я трезво смотрю на мир. И знаю, что будет дальше. А потому хочу, чтоб это закончилось все поскорее. Но пока… пользуюсь всеми благами. От колец… до горячего мужского тела.
Она мечтательно закрыла глаза, а я почувствовала, как опять смущаюсь. Я отвернулась от нее и стала с жадностью есть перепелов. Тут к нам в комнату зашла Зара, она протянула мне пузырек и сказала, что это от Люкассы, что господин одобрил мое желание. Она хотела еще что-то сказать, но глянула на наложницу царя и вышла.
Разие с любопытством глянула на пузырек.
— Завидую, — сказала она. — Мне такой чести не дано.
— Ты сказала, что ты хочешь, чтоб поскорее все закончилось… Ты покинешь дворец?
— А, что, по-твоему я должна остаться? Царь перестанет посещать меня, как только я забеременею, а когда родиться ребенок и вовсе забудет про меня. А госпожа Шойдра не забудет… Мне моя жизнь дорога.
— Ты хочешь оставить ребенка без матери? — ахнула я.
— А ты думаешь, что если я останусь тут, то он будет при мне? Наивная! Ставлю клыки Сиранзи на то, что у него уже несколько кормилец появится еще в первую неделю. Кто даст мне, девушке с кухни, его воспитывать?
— Как-то не радостно ты видишь будущее.
— Как есть… — усмехнулась она, затем внимательно посмотрела на меня и вдруг схватила меня за руку и перевернула ладонью к себе.
— Эй! — воскликнула я, попыталась выхватить руку, но хватка у Разие была сильной.
— Тише. А вот твое будущее светлое, я чужое всегда вижу лучше своего.
— Ты какую-то ерунду говоришь.
— Вовсе нет. Просто Судьба шепчет иногда. Хотя… у юного господина Кори явно выходит лучше моего.
— У Кори?
— Да… все считают, что он болтает несусветную чушь… Но я слышала. То вовсе не чушь.
— Ага, а еще он зовет меня сестренкой.
— Может ты будешь женой господина Дария, — рассмеялась она.
— Что за вздор! Да и если буду, сестрой я от этого для Кори не стану.
— Кто знает, что он видит… — покачала она головой.
— Почему у тебя короткие волосы? Здесь в почете длинные.
— А еще в древних писаниях сказано, что самая прекрасная дева имеет темные как ночь глаза и под стать им цвет волос. И ростом она должна быть на голову ниже основателя династии Лаксмана. То есть высокой, как Люкасса например. Но посмотри на эту комнату. Кого ты здесь видишь?
— Тебя.
— И себя. А это значит, что идеалы придуманы. И все это ненастоящее. Длина и цвет волос не имеют значения, как и объемы талии и бедер.
Она отпустила мою руку, а затем залпом осушила чашку с щербетом и отправилась к себе в комнату.
— Заглядывай ко мне, я тебе много чего интересного расскажу.
— Например?
— А вот… на кухне всегда все знают.
Он подмигнула мне и закрыла за собой дверь. Разие была неоднозначной. Но чего ей было явно не занимать так это оптимизма. При всей непонятности ее положения и того, какая ей судьба уготована, она явно умела ловить момент и наслаждаться жизнью. По-настоящему, не жеманно.
Я бы хотела овладеть хоть немного этим искусством.
Глава 10.1
Я с пяти лет была неразлучна с Лалону. Мой тотем был свидетелем того, как я училась писать и считать. Он сопровождал меня в озере, когда отец учил меня плавать, потому мне и не было страшно. Как может быть страшно, если знаешь, что твой пушистый друг всегда тебя поймает, спасет.
Лалону был моей опорой всегда. Однажды я бежала наперегонки с другими детьми, когда нам было десять-двенадцать. Я так хотела выиграть, что не заметила камень на дороге, запнулась и упала на руку. Сломала ее. Боль была невыносимая, я кричала и рыдала. Именно мой тотем посадил меня к себе на спину и вернул в город. Он сидел рядом со мной, когда мне накладывали повязку, проводил со мной ночи, когда я от боли хотела скулить.
Всегда можно было позвать Лалону и уткнуться в его шерсть. Он понимал меня с одного взгляда. Порой можно было не тянуться к нему мыслями, все и так уже было ясно.
Сейчас он был далеко от меня. Я ощутила острое одиночество. Мне некому было рассказать все свои страхи и секреты. А устанавливать мысленную связь с ним за несколько километров было сложно. Но я легла на кровать и попробовала.
«Эстер» — услышала я его ответ.
«Я скучаю…»
«Ты справишься, малышка»
«Мне очень страшно… Я не знаю, что делать»
«Слушай свое сердце и не трать на меня силы.»
«Как ты?»
«Ем грызунов, бегаю по лесу.»
«Я люблю тебя»
«И я тебя. Будь сильной. Твоя судьба прямо сейчас пишется. Я чувствую это»
Связь стала слабеть, а у меня кружится голова. Мысленный контакт разорвался, а я потерла руками глаза, стараясь не расплакаться. Как быть сильной, когда нет опоры? Как слушать свое сердце, если не знаешь, чего оно хочет?
Больше всего на свете мне хотелось плюнуть на все, послать к шакалам свою месть и вернуться в Радельме. Как маленькая девочка. Но я уже взрослая. И я дала слово.
Я
