По ту сторону Тьмы. Где-то здесь... (СИ) - Евгения Владон
Хотя голос опять предательских охрип, дрогнул и чуть было вовсе не пропал.
Ответная усмешка или даже болезненный оскал Хардинга Вударду не понравился от слова совсем. Поскольку он ещё не видел Николаса таким… С таким почерневшим и едва ли присутствующим в этом мире взглядом чокнутого психопата.
— Значит, всё-таки ты переживаешь и изводишься от полного неведенья, да? Скорее даже сходишь с ума.
— Ты можешь просто ответить на этот грёбаный вопрос, Хардинг? Или для тебя дажеэтосложно?
— А ты как думаешь, Кен? — Ник просунул обе руки меж стальных прутьев дверной решётки и демонстративно облокотился о центральную перекладину, одновременно приблизив искажённое пятнами света из коридора и густыми тенями из одиночной камеры лицо к центральному окошку. Казалось, за всё это время он даже ни разу не моргнул, продолжая сверлить извечного соперника и заклятого врага почти бесчувственным взглядом безжалостного убийцы. Или точнее самой смерти, принявшего его человеческое обличье.
— Мне казалось, ты должен чувствовать такие вещи. Должен как-то видеть или осознавать, что с ней. Что ты сейчас чувствуешь? Она жива, Кен. Ты это ощущаешь?
Вудард порывисто выдохнул, будто вытолкнул из лёгких застрявшую там пробку или комок невыносимой боли. Правда, легче от этого не стало, если не наоборот. Словно это была и не пробка, а огромный осколок, обнаживший очередную смертельную рану, из которой тут же хлынула наружу артериальная кровь. Всего несколько секунд, и она заполнит его лёгкие, и он наконец-то захлёбнётся?..
— А ты можешь не придуряться, Хардинг? — Кен процедил свой вопрос сквозь сжатые зубы, как если бы говорил через невыносимую физическую боль.
— А с чего ты взял, что я над тобой стебусь, Вудард? После всего, что ты натворил и наворотил. Или ты реально думал, что я просто закрою глаза на случившееся и забуду? Серьёзно? Ты украл, а потом убил мою жену. Как, по-твоему, после такого я должен к тебе относиться?
Кен даже вскинулся, выпрямляя спину и опуская руки, но продолжая смотреть на ночного посетителя, как на законченного психопата и главного виновника творящегося сейчас с ними кошмара.
— Что ты такое несёшь, Хардинг? Или ты уже в конец повредился рассудком от своей ничтожности и полного бессилия?
— Несу, Вудард? Значит, я всё это несу, да? И ничего такого ты до этого не делал? Не соблазнял мою жену, не уводил её из нашей семьи… а потом не убил по дороге в Канаду.
— Прекрати это, Хардинг. Пока ещё по-хорошему тебя прошу. Прекрати. А лучше вообще исчезни с моих глаз и из моей жизни.
— Ты мне что, угрожаешь, Вудард? — Ник снова оскалился без должного веселья, продолжая демонстрировать своё полное лидерство в сложившейся ситуации и, конечно же, не проявляя ни капли страха перед серьёзным противником. Смертельно опасным противником.
— Не больше, чем ты мне, Хардинг. И ты это прекрасно знаешь. Знаешь, сколько я тебе уже спустил с рук, и за что ты ещё не успел ответить передо мной и Мией.
— Даже так. — Николас с напускным удивлением качнул головой, продолжая рассматривать заклятого соперника, как какую-нибудь жалкую букашку на оконном стекле. — Поразительно… Просто поразительно, до чего готов опуститься человек, лишь бы отгородиться от ответственности и содеянного. Точнее даже откреститься и свалить вину на других. Ты что до последнего будешь доказывать всем и вся, и себе в том числе, что ты ни в чём не виноват? Что не по твоей вине единственное, что осталось от Мии — это её физическая оболочка и только? Она попала в аварию не из-за тебя, и не из-за тебя получила тяжелейшие травмы, несовместимые с жизнью?
Кен сам не понял, как или что подтолкнуло его с места и явно невидимой силой (а то и рукой) потянуло в сторону незваного гостя. При этом его собственное выражение лица и взгляда выглядело далеко не адекватными — можно сказать на грани между этой реальностью и едва устойчивыми пределами здравого рассудка. Он смотрел на Хардинга во все глаза, то ли как на спятившего психа, то ли как на грёбаного врага, которого необходимо в срочном порядке ликвидировать, иначе… Иначе он ликвидирует тебя первым и ещё неизвестно каким изощрённым способом.
— Я почти целый час делал ей искусственное дыхание и массаж сердца! Я слышал, как оно билось! Я делал всё, что в моих силах, чтобы она выжила и дышала! И ты, сука, будешь мне сейчас в лицо говорить, что я её убил? Ты… мразь! Кто убил её ещё при жизни, и кто убивал её изо дня в день своими изощрёнными издевательствами и психическими пытками!
— Ты меня вообще слышал, Вудард? — Хардинг повысил голос, чтобы хоть как-то перебить словесный поток Кеннета и немного привести того в чувства. — Ты слышал, что я тебе только что сказал? Ты убил мою жену! Мия мертва! Её мозг мёртв! Все твои попытки её спасти — ни к чему не привели. Да, ты сумел запустить ей сердце, но этого, если ты не в курсе, ничтожно мало. Человек — это не сердце, Вудард. Человек — это его мозг. Нет мозга — нет человека! А ты спас не её мозг. Ты всего лишь завёл ей сердце — только и всего. Её больше нет, Кен! Мии больше нет! Она мертва. Благодаря тебе мертва! Ты её убил!
Кен остановился где-то в двух шагах от решётки и Хардинга, будто только сейчас до него дошёл смысл чужих слов. Будто только сейчас он понял, что значила та пустота, которая изводила его всё это время по возвращению в Нью-Йорк и после очередной разлуки с Мией. Но всё равно… Понять и принять — это две большие разницы, как правило не совместимые. Поэтому он и не смог поверить, вот так с ходу… Да и кому верить-то? Конченному подонку и мрази Николасу Хардингу?
— Ты врёшь… Как всегда врёшь, Ник! — Кеннет начал трясти головой, как заведённый, не собираясь верить в эту идиотскую чепуху. — Её сердце билось! Я сам это видел, когда её подключили к ЭКГ!
— А глаза, Кен? Они реагировали на свет? Они перекатывались вместе с головой, когда ты наклонял её из стороны в сторону? Мне не зачем тебе врать, и ты прекрасно это знаешь. И я бы сейчас
