Ее катализатор - Евгения Мос
Распорядитель покоев прошел к стеклянной витрине, открыл ее, на минуточку, ключом из своего пиджака. Он отсчитал ящик и выдвинул его. Мы подошли ближе, Гербер повернулся, сощурив глаза.
— Ага-а-а! Так и знал! — воскликнул он.
— Что ты знал, Герберт? — недовольно спросил Фарин. — Оба ключа на месте.
— Николетт поняла, что я иду к тебе и вернула его.
От этих обвинений ярость во мне поднялась, готовясь вспыхнуть. Но я подавила ее, и следующее сказала ледяным тоном:
— Госпожа.
— Что? — не понял распорядитель.
— Госпожа Николетт и на «вы». Мы с вами не переходили на другой уровень общения. Я надеюсь у вас больше нет претензий, а конфликт исчерпан.
— Я уверен, что это она его вернула.
— Каким образом? Если витрину открыл ты ключом, а он у тебя всегда. — спросил Фарин.
— Может она и этот ключ выкрала и сделала копию.
— Так, что вы не заметили? — подняла я бровь. — Я бы тогда и с этим ключом провернула то же самое.
Он нахмурился, смотрел на меня с огромным подозрением. Не верил мне. Но сказать ему больше нечего было.
— Надеюсь, обвинения с Николетт сняты. И не надо больше ее подозревать. Она — последний человек, кто будет что-либо делать во вред его величеству.
Герберт не ответил, а мы вышли из кабинета.
— Извини за это, — сказал начальник охраны. — Герберт иногда слишком зверствует.
— Он даже к тебе обращается не очень уважительно.
— Это еще уважительно. Раньше нет-нет, да обзовет щенком тихо.
— Почему он так?
— Помнит еще старые порядки при его величестве Зиране. Он любил строгость короля.
— Почему Шафран его не заменит?
— Вообще, он со своей работой хорошо справляется. А у его величества и так много забот, если еще менять распорядителя покоев, то…
— Во дворце еще больший беспорядок будет, — ответила я за него.
— Да, все правильно сказала. Мне Дин доложил, что ты соскользнула с лошади и чуть не упала.
— Ерунда.
— Дин сообщил о вальтрапе. Это серьезно.
— Займетесь этим? — спросила я.
— Конечно.
— Тогда буду ждать вестей.
Надо будет сравнить наши сведения потом. Вдруг чего утаит.
В покои снова постучались, когда я вернулась, а затем вошла Латифа.
— Добрый вечер, госпожа. Я принесла ужин.
— Неси сюда прямо.
Она подкатила тележку, а я начала есть прямо на кровати. Латифа стала прибирать вещи, аккуратно складывать одежду, протирать пыль. Мы еще в самом начале договорились, что в мои покои без меня нельзя заходить. А что если это она брала ключ? А если это Ханилида? Хотя, волос Латифы я уже находила.
— Где Ханилида? — спросила я.
— Она плохо себя чувствует сегодня.
Я посмотрела на Латифу, захотелось спросить, не приложила ли она к этому руку, но одернула себя. То, что между ними была ссора, еще ничего не значит.
Я съела шашлык из барашка, запечённые овощи, зачерпнула мезе лепешкой и откусила. Абрикосовый щербет приятно утолял жажду и смачивал горло.
Латифа посмотрела на меня счастливыми глазами.
— К вам вернулся аппетит! Я очень рада, госпожа.
— Не вернулся, а скорее посетил ненадолго.
— Вы ешьте-ешьте. Чтоб впрок было.
— Впрок не наесться, Латифа.
Она похихикала и стала расчесывать мои волосы. Кажется, у нее стало входить в привычку ухаживать за моими волосами, а я стала незаметно разрешать наводить себе красоту.
— Разрешите локоны сделать? — спросила она.
— Куда мне на ночь?
— Ночью тоже нужно быть красивой.
Я закатила глаза, но кивнула.
— Я завтра уеду вместе с его величеством.
— Да, мы уже в курсе. Как же вы в дороге без нас? Кто будет вам еду приносить?
Я услышала, как девушка включила круглый утюжок для волос, и покачала головой.
— Я же до этого как-то жила самостоятельно.
— Вы вообще очень самостоятельная.
— Тоже хочешь быть такой? — спросила я без задней мысли.
— Да, — услышала я тихий-тихий ответ.
— Неужели? — Я резко повернула к ней голову, но Латифа мягким движением вернула ее в исходное состояние и поделила прядки на зоны.
— Я бы хотела иметь чуть больше возможностей распоряжаться своей жизнью. Выйти замуж — это здорово. И я хочу этого… правда хочу. Но я так хочу, чтоб муж меня не ограничивал ни в чем. В разумных приделах. — Она нервно хихикнула.
— Значит будет.
— Не будет, — грустно ответила она. — В Каросе так не принято.
— У моей подруги муж из Кароса, и он оставил работу здесь. Они половину времени живут в Лероне. Он во всем к ней прислушивается.
— Правда?
— Да.
— Как его зовут?
Я заколебалась прежде, чем давать ответ. Но… решилась.
— Эндари.
— Эндари Саринтаз? — удивленно воскликнула девушка.
— Ты его знаешь?
— Его отец был главой отряда ассасинов. Эндари — ассасин.
— Был когда-то.
— Ваша подруга тоже ассасин?
— Была когда-то, — повторила я.
— А вы тоже? — спросила она шепотом.
Логика у нее хорошая.
— Я — специалист по охране, — мягко ответила я. — Но с некоторыми из гильдии ассасинов Нуринии знакома.
Со всеми, если быть точнее. Но ей это знать не обязательно.
— Готово!
Латифа отпустила мои волосы и выключила утюжок. Я подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Волосы мягкой волной спускались, задорных кудряшек не вышло из-за тяжести и длины, но плавные локоны красиво смотрелись.
Девушка покинула комнату, а у меня звенькнул будильник. Я открыла его и увидела напоминание самой себе. Я же собиралась заглянуть к Шафрану.
Я еще раз увидела себя в зеркало и почти посмеялась нелепой ситуации. Иду в покои короля с укладкой. Замечательно!
Я прошла по коридору, толкнула дверь. Дверь в спальню была приоткрыта, услышала звуки из кабинета. На столе была ваза с цветами, но не с обговоренными ранее. Это были пушистые бело-розовые гвоздики. Ну и что это значит?
— Я знал, что ты зайдешь.
Шафран встал в проеме кабинета и жестом пригласил зайти.
В кабинете был письменный стол и мягкое кресло, шкафы с книгами, телевизор, множество полок с разными папками.
— Ты осмотрела седло?
— Да. Ремешок был растянут, но это не страшно. А вот шелковый вальтрап уже интереснее.
— Шелковый?
— Да, чтоб скользить.
— Странно.
— Как вы оказались рядом?
— Я увидел, как ты стала соскальзывать понемногу. Испугался. — Последнее сказал он очень тихо, будто сказал что-то секретное.
— Ну, я в порядке, — ответила я бодрым голосом. — А вот оранжевый шелковый вальтрап нужно выкинуть будет
— Ты сказала оранжевый?
— Да, а что? Мне Дин сказал, что яркие используют для праздников или для важных гостей.
— Да, верно, — кивнул он.
— Так что не так с оранжевым?
— То, что лошадь
