(не)желанный подарок (СИ) - Казакова Светлана
Если Гай уже спит, я, так и быть, отложу нашу беседу на завтра, но сначала надо всё же проверить... Меня саму в сон, что удивительно, совершенно не клонило. Должно быть, успела отдохнуть, пока пребывала в беспамятстве.
Он не спал. Сидел на постели в своей спальне, склонившись над книгой. Мягкий свет прикроватной лампы освещал комнату, негромко шелестели бумажные страницы, и от вида этой уютной картины душа наполнялась спокойствием. Но наполовину расстёгнутая белая рубашка Лэндона не скрывала, а лишь подчёркивала ширину его плеч и гладкую смуглую грудь. Я отвела взгляд, во рту вдруг пересохло, а руки повлажнели от волнения.
И снова абсолютно человеческие реакции! Впрочем, я этому уже не слишком поражалась. Особенно после того, как начала спать и видеть сны, будучи в теле куклы.
- Элинайя? – удивился моему приходу глава магистрата.
- Милорд… – пробормотала я в ответ. Мысли путались, сложно было придумать, с чего начать. – Я к вам… я хотела…
- Что-то случилось? – нахмурился он. – Ты плохо себя чувствуешь? Что у тебя болит?
- Ничего, всё хорошо, - улыбнулась я столь искренней заботе. – На самом деле я хотела спросить… сказать… Когда я была без сознания, у меня случилось видение, как вы… сидите у моей постели, просите меня очнуться и говорите, как я вам дорога…
Вот и всё. Вот и сказала. Найдя в себе смелость посмотреть в лицо мужчины, я ожидала обнаружить на нём как минимум озадаченность. Но он, казалось, вовсе не удивился моим новым странностям. Должно быть, уже успел к ним привыкнуть.
- Ты и правда дорога мне, Элинайя, - произнёс Гай. – В последнее время я очень много о тебе думаю. И если сначала я был против того, чтобы ты оставалась в моём доме, и не желал такого подарка, то сейчас уже не могу представить свой дом без тебя.
Сердце в кукольной груди вдруг трепыхнулось и забилось так часто, что у меня застучало в ушах. Невероятно! Я чувствовала себя такой живой, словно… словно опять стала человеком!
Нет! Не просто человеком! Влюблённой девушкой! Причём влюблённой взаимно! До чего же приятное ощущение!
- Правда? – выдохнула я. – Но ведь вы… А я… я всего лишь…
- Не говори этого. – Лэндон вдруг притянул меня к себе, и я оказалась в его объятиях. Таких надёжных, крепких… и в то же время безгранично нежных. Показалось, будто я вот-вот могу захлебнуться в собственном счастье. В любви, которую почувствовала так ярко и остро, что всё внутри вспыхнуло огнём.
Я первая поцеловала его. На этот раз – без малейшего страха или смущения. Наклонившись, обвила шею моего мужчины руками и целовала, целовала со всей страстью, наслаждаясь тем, как отвечали мне его губы. Я могла бы заниматься этим бесконечно. Но у лорда, похоже, появились на меня какие-то ещё планы, потому что он скользнул ниже, покрывая короткими жаркими поцелуями мою шею, ключицы, верх груди в вырезе платья. Я чувствовала силу его желания, но и не думала сбегать, как делала это прежде. Только не сейчас, когда я наконец-то обрела то, чего так не хватало не только мне нынешней, но и мне прежней.
Своего человека. Его любовь и заботу, нежность и ласку. И стремление разделить с ним каждое мгновение жизни.
Когда Гай опустил меня на постель рядом с ним, я нетерпеливо дёрнула гладкую ткань его рубашки, желая полнее ощутить прикосновения к обнажённой коже. Вслед за рубашкой, улетевшей на пол, отправилось и моё платье, ловко стянутое мужскими руками. А за платьем нижнее бельё и чулки. Оставшись полностью раздетой, я вдруг испугалась того, что не смогу испытать нашу близость так, как если бы была настоящей живой женщиной. Но все эти опасения оказались напрасны.
Гай Лэндон
Гай никогда не давал зарока, что не свяжет себя интимной близостью с живой игрушкой, однако это всегда казалось ему довольно таки странным и даже противоестественным. Когда видел других кукол, чужих либо тех, которых ему пытался подсунуть Тэренс Гримс в его мастерской, Лэндон никогда не испытывал к ним мужского интереса. Но с Элинайей всё было по-другому. К ней его потянуло почти сразу. И дело тут вовсе не в сходстве с его бывшей возлюбленной, оставившей после себя гадкое чувство горечи на душе, а определённо в чём-то другом.
Но в чём? Неужели он… влюбился в неё? Ведь когда она не приходила в себя после падения с лестницы, Гай действительно не на шутку испугался, что потеряет её навсегда. И после всего, что произошло между ними, он больше не мог относиться к Элинайе как к игрушке. Не мог видеть в ней всего лишь создание изнанки мира – обычную нечисть, запертую в красивой, но всего лишь кукольной оболочке.
Но Лэндон так и не выяснил, что отличает её от других. Она могла это знать. Наверняка должен быть знать и Гримс, будучи её создателем. Однако они оба молчали, упорно скрывая тайну, окружающую образ Элинайи. Следовало взяться за разгадку этой тайны, которая не давала покоя главе магистрата.
Утро наступило внезапно. Открыв глаза, он обнаружил, что Элинайя ещё спит, доверчиво прижавшись к его плечу. Осторожно убрав локон с её лица, Гай залюбовался ею. Во сне её лицо казалось безмятежным, мечтательным. Похоже, ей снились хорошие сны.
Как и ему этой ночью. По правде говоря, он давно не спал так славно, как сегодня. Особенно с тех пор, как в вверенном ему городе начали происходить похищения молодых девушек.
В дверь постучали. Поднявшись с постели, Лэндон накинул халат и открыл, уже ощущая смутную тревогу. В коридоре стоял встревоженный дворецкий.
- Простите, милорд, не хотел беспокоить, но… там за вами пришли, очень срочно на работу явиться требуют. Ещё одна девушка не вернулась домой ночью... Похоже, новое похищение.
- Проклятье! – выругался Гай. Оглянулся на Элинайю, но она не проснулась – продолжала сладко спать, и будить её было жалко. Взглянул на дворецкого. – Я сейчас выйду и немедленно поеду в магистрат. Если будут спрашивать, скажи, что неизвестно, когда вернусь.
Некрасиво, конечно, вот так оставлять девушку после совместно проведённой ночи, но что поделать, неотложные обстоятельства того требовали. Очередное похищение в городе… А у них никаких зацепок. Может, хоть в этот раз получится что-нибудь обнаружить. И спасти новую жертву, которая, возможно, ещё жива, находится в плену у своего похитителя и отчаянно ждёт, когда кто-то ей поможет.
Девушку, как выяснил Лэндон, добравшись до здания магистрата, звали Аринса Талберт. Совсем юная, она училась на белошвейку и заботилась о матери, которая вырастила её одна. Плачущая женщина уверяла, что дочь всегда ночевала дома и никогда не поступила бы подобным образом по собственному желанию. Не пропала бы вот так внезапно. С матерью Аринса не ссорилась, и других поводов для побега у неё не было, как и молодого человека.
- Что-то с ней дурное случилось, я чувствую… – всхлипывала госпожа Талберт.
- Мне нужен список мест, где она часто бывала, а также имена и адреса её подруг, - сказал ей Гай. Наблюдать чужое горе было тяжело. Но ему нужно было работать и подобно ищейке идти по горячим следам.
Пока не стало слишком поздно.
Тэренс Гримс
Проклятое невезение! Как назло закончился один из важнейших и очень редких, из числа поставляемых исключительно на заказ, ингредиентов, которые Гримс рассчитывал использовать в ритуале. Можно, конечно, попробовать заменить его чем-нибудь другим, но в таком важном и серьёзном деле, каковым являлся его заключительный эксперимент, нельзя было полагаться на случай и рисковать. Ведь после Аринсы наступит очередь его родной дочери, и Тэренс намеревался в обоих случаях действовать одинаково, чтобы избежать даже мельчайшей промашки. Слишком многое стояло на кону – если душа Армелины покинет мир живых, она больше никогда сюда не вернётся.
А ещё этот Гай Лэндон! После того, как глава магистрата без приглашения заявился в его дом, Гримс буквально не находил себе покоя. Откладывать задуманное было нельзя ни в коем случае, да и девчонка уже в его подвале. Пока он заказывает нужное, пока ждёт, придётся как-то её там обустроить и к тому же кормить. Человеческие оболочки слишком хрупки, не чета кукольным, и нельзя, чтобы она померла раньше времени. Тэренс чудом успел удержать душу дочери, потому что она была слишком к нему привязана и не отлетела сразу. С Аринсой так не получится.
