Юрта красного ворона - Олла Дез
Возможно, я была через-чур резка, но я же не железная? И сил и на Френсиса у меня просто не было. Он к слову больше не приходил, поставив точку в нашей былой дружбе.
Дальше дни понеслись со страшной скоростью. Уинн через три дня и в самом деле вернулся на работу, а вот я через три месяца туда не попала. Увы. Трех месяцев оказалось катастрофически недостаточно. Я вернулась к своим обязанностям только через полгода.
Деньги к тому моменту уже окончательно закончились, и я не могла больше позволить себе тянуть с этим вопросом, хотя Уинн всячески и предлагал мне финансовую помощь. Но одно дело принять от него корзину фруктов, позволить заплатить за меня няне и кормилице за месяц, когда я однажды на день задержала оплату по причине беспробудного сна. И совершенно другое дело перейти полностью к нему на содержание. Да еще и не одной, а с двумя младенцами, няней, кормилицей и старой Нэнси в придачу.
Поэтому я вышла на работу спустя пол года, когда крошка Винсент был к этому более или менее готов.
И почти сразу же я приняла участие в расследовании громкого дела. Смерть крупного промышленника. Его как потом выяснилось в ходе следствия, убил один из сыновей из-за наследства. Я нашла, и яд и определила его состав, и еще провела множество сравнительных лабораторных анализов, доказывая принадлежность яда. Моя фамилия снова не сходила с первых полос газет. Мы с Уинном в одной команде сумели все доказать и у нас получилось. Мы вышли из зала суда в обед с чувством полного удовлетворения. Отравителя приговорили к смертной казни, и Уинн предложил отпраздновать нашу с ним победу. Я согласилась. До вечера еще было много времени, и я вполне успевала и домой к сыну и на обед с Уинном.
Обед плавно перетек в ужин.
Если честно я так до конца и не поняла, как мы оказались у Уинна сначала дома, а потом и в одной постели. Да и выпили мы не так что бы очень много. Я аккуратно выбралась из под тяжелой руки спящего Уинна и выбралась из кровати, оделась и прикрыв за собой входную дверь вышла на улицу. Район у Уинна был респектабельный, и я быстро поймала машину, которая и довезла меня домой. Времени было уже много, но, тем не менее, еще вся ночь, была впереди.
Кроватка сына стояла у меня в спальне. Я поцеловала сына в лобик и завалилась спать.
На следующее утро Уинн примчался ко мне в лабораторию как угорелый. Он ворвался, громко хлопнув дверью. Я подняла на него глаза и пожала плечами.
- Уинн, давай не будем делать из мухи слона? Хорошо? – спокойно спросила я.
- Сделаем вид, что ничего не было? – хмуро сдвинув брови, спросил он.
-А почему бы и нет? – ответила я.
Уинн ушел так же стремительно, как и появился.
А через две недели снова было новое скандальное дело. Которые так же мы лихо отпраздновали, и я опять проснулась среди ночи у Уинна под боком. А потом это переросло в традицию. Мы работали, занимались сексом и снова работали, делая вид, что ничего необычного не происходит. Просто вот так протекает жизнь. У него нет времени, у меня его еще меньше, потому что помимо работы у меня еще был сын.
Когда Винсенту исполнился год, как гром среди ясного неба на меня свалилась очередная напасть.
Вернувшись вечером с работы, я застала Нэнси и Моник в глубоком шоке. Наша кормилица Жули сбежала, оставив на нас своего сына Пьеро. Она написала нам письмо с кучей ошибок, в котором просила сдать мальчика в сиротский приют. Самой ей было стыдно это сделать и очень тяжело. Она оставила документы ребенка и объяснила свой побег требованием мужа. Дети у них могут быть и ещё, а вот на работу на континенте не брали с маленьким ребенком. А им с мужем было необходимо встать на ноги и заработать денег. Она сообщала, что они вряд ли вернуться и просила отнести Пьеро в приют. Самой ей духу проститься с мальчиком не хватило. А так она оставила его в привычных условиях. Ей так было легче. Ей! Не мне!
Я ошарашенно читала и просматривала документы и смотрела на плачущую Нэнси и сурово поджимавшую губы Моник.
- Все уезжают на континент за лучшей долей. Можно подумать там будет лучше. Что за вздор, Сьера Вантервиль – наконец разжав губы, выдавила из себя моя няня.
- Так, как это отразиться на детях? Они ведь уже почти отлучены от груди? Мы уже вот и каши им даем?
- Да, они вполне смогут обойтись и без грудного молока. Не переживайте за сына, сьера Вантервиль. А мальчика Пьеро я отнесу завтра в приют – сказала Моник.
- Нет – припечатала я.
- Что простите, сьера Вантервиль? – приподняла тонкие брови ниточки моя няня.
- Ни один ребенок не уедет из моей квартиры ни в какой приют. Этот ребенок молочный брат моего сына. Ну, значит теперь, будет его братом и по документам. Завтра я оформлю его как своего сына. Ну,… за завтра не управлюсь, но вот к выходным скорей всего документы будут готовы – постановила я, и взяла на руки Винсента, который дополз до меня по ковру сам.
- Аааа – удивленно воззрилась на меня моя няня и ее брови поползли еще выше.
- И да, с сегодняшнего дня никакого «Пьеро». У представителя семьи Вантервиль не может быть такого имени. С сегодняшнего дня его зовут Пьер Вантервиль. Второе имя у братьев обычно совпадает. Поэтому Пьер Виллем Вантервиль – я пересадила Винсента рядом со мной на диван и, наклонившись, взяла на руки Пьера.
- Разумеется, сьера Вантервиль – кивнула Моник.
Я пристально рассматривала мальчика, впервые уделяя ему внимание. Раньше у меня на это сил и времени не было, да и не нужно мне это было. Малыш был милым, здоровым и на удивление чем-то похожим на моего сына. Оба были черноволосые и голубоглазые.
- Нам понадобиться еще одна няня, и еще одна кроватка. Раньше ведь он спал на кровати с Жули? А теперь переедет на ночь в мою
