Пещерные инстинкты в большом городе (СИ) - Наталья Александровна Буланова
– Дамочка, вы что-то хотели? – едва заметно поморщился мужчина.
Солидарна со скелетами – неприятный кадр. Но резать-то зачем?
– Вы что-то хотели?
– Нужно поговорить.
– Говорите.
– Лучше в более спокойной обстановке.
– У меня нет времени. Если это все, что вы хотели…
Какой неприятный тип!
– Вас ничего не смущает? – Я показала на летающую вокруг нас «розочку». Скелет самозабвенно описывал круги, угрожая. Кажется, если бы у него были глаза, мускулы и кожа, он бы грозно щурился.
– Я такое пережил, девочка. Мне твои фокусы…
Снова меня не так поняли. Нужно к делу переходить, а то опять окажусь в кандалах.
– При постройке вы замуровали нескольких человек?
И тут же с мужчины слетела вся надувная важность. Он вмиг превратился в ходячую угрозу, даже кожа словно потемнела.
– Следите за словами. Тут представитель правопорядка. Кто я, думаю, вы знаете, – поправил лацканы пиджака мужчина.
– Не знаю. Я лишь вижу, что один из погубленных вами готов всадить вам нож в спину.
Мужчина обернулся, чуть ли не подскочив на месте, и в его нос уперлось лезвие охотничьего ножа.
– Что за фокусы? Убери нож!
– Это не я! Здесь неупокоенные из-за вас души. Стучат по квартирам, мешают людям. Покоя требуют.
Свидетели поняли, что дело пахнет жареным. Достали мобильники, включили камеры.
Я поморщилась. Выгляжу ужасно. Если обрету известность, меня из всех редакций выгонят, а о неделе моды можно будет и не мечтать.
– Что за бред вы несете, девушка? Командир, ты слышишь, о чем она говорит? Арестуйте ее за нападение на чиновника!
Следователь стоял на месте. Следователь сам жил в этом доме. Следователь устал от стука. И, кажется, стал чуть-чуть верить в чертовщину. Вдруг сказал мне:
– Вы только и сами упокойтесь, пожалуйста.
Я даже на несколько секунд потеряла дар речи. Он меня тоже за нечисть принял? С другой стороны, неудивительно, ведь я на его глазах растворилась в воздухе.
Охотничий нож опустился и ткнул острием в район живота, пощекотал мужчину по нервам. Тот покрылся фиолетовыми пятнами и выпучил глаза, но двигаться не смел.
– Какие доказательства? – просипел он. – Убери нож! Давайте поговорим нормально. Кто вы такая?
– Я риелтор. Продаю дома, которые в народе называют плохими. Жители этой многоэтажки, например, давно страдают от неясных стуков. И я нашла проблему.
Из толпы зевак вдруг вышла женщина:
– Мы его по этому поводу и вызвали. Даже на прием ходили.
– Как вы вовремя! – Я посмотрела на скелетов.
Теперь ясно, почему они готовились. Они делали все, чтобы заманить этого мужчину на свою территорию. И слава святому Луи, не торопились применять оружие, иначе тут давно бы было место преступления.
Вот только чиновник никогда добровольно не признается в том, что сделал.
Эх, если бы он видел то, что видела я! Как ему буквально в затылок дышит парочка костлявых, а остальные окружили душным кольцом.
И тут скелет с ножом потерял терпение – так ткнул чиновника ножом в живот, что тот отскочил на шаг. И еще раз. И еще. Скелет словно загонял его в сторону лестницы.
– Там есть проход вниз?
На мой вопрос следователь кивнул.
Толпа с гаджетами двинулась за нами следом.
Скелеты гнали чиновника вниз и на все его попытки сбежать лишь вооружались отложенными ранее предметами.
– Да что происходит? Это незаконно!
И лишь один скелет остался стоять в стороне. Я заметила, что он словно наблюдает не за чиновником, а за толпой. Одна женщина отстала, и костлявый встал рядом с ней.
Неужели он ее знает?
Чиновника тем временем загнали на парковку прямиком к той памятной стене, где мы с Таром познакомились с потусторонней бандой.
Оказалось, с другой стороны стены есть дверь. Она не имела ручек, только две дыры. Именно к ней пригнали чиновника скелеты.
– Откройте дверь, если вам нечего скрывать.
Чиновник покрылся потом. Еще бы! В него упирался нож, по плечу легонько постукивала дубинка, а розочка под ногами выводила стрелки в сторону двери.
– Колл, у тебя есть ключи? – вдруг спросил следователь у охранника, который был в толпе зевак.
– Нет. Я никогда не видел, чтобы туда кто-то заходил. И ключа нет. Нам просто сказали не совать нос не в свое дело.
Чиновник мстительно посмотрел на меня. Видно было – он считает, что это я сунула нос не в свое дело. И может, я бы никогда не рискнула противостоять такой личности, если бы не раненый Тар.
– Откройте! – вдруг крикнул один из снимающих на телефон.
– Я не могу. Я вообще не понимаю, что происходит! У меня нет… Ай!
Дубинка стукнула чиновника по носку кожаных мокасин. И тут же по второму!
– Эщ!
И тут чиновник вдруг словно увидел на миг толпу скелетов. Привалился к двери, разом взмокнув. По виску потекла крупная капля пота. Потом еще одна. Трясущимися руками он достал телефон и кому-то набрал:
– Принеси ключ от долгостроя. Да. Точно. Уверен. Мне нужно повторить?
Чиновник осел по двери, закрыл глаза и не открывал их минут двадцать, пока не прибежал его помощник с ключом, больше напоминающим длинный винт.
Открывая замок, он постоянно оборачивался через плечо, сглатывал страх и снова принимался за работу. Был отперт верхний замок, потом нижний. Со скрипом железный заслон отворился.
Следователь вошел первым, освещая дорогу фонариком от телефона и ведя съемку. Я заглянула следом. Прямо из бетонной стяжки торчало несколько костей.
Женский вскрик эхом прошелся по цокольному этажу.
– Я так и знала! Я говорила! Это он! Это все он! Ты убил моего мужа.
Чиновник не стал молчать:
– Твой муж был членом банды. Рэкетирам туда и дорога!
Я очень внимательно слушала, пытаясь понять, кто хороший, а кто плохой, и чем больше узнавала, тем больше понимала – никто. Один вор в законе, вторые – противоборствующая банда.
– Разберемся! – сказал следователь. – Я уже вызвал оперативную группу и криминалистов.
Я посмотрела на кости в бетоне. Охватило странное чувство, тревожное и в то же время светлое. Плохие люди или хорошие, все хотели покоя и чтобы родные знали, где они.
Охотничий нож со звоном упал на наливной пол. Следом разбилось о него же бутылочное горлышко. Скелеты пропадали. Один отвесил мне поклон и растворился в воздухе, второй помахал костлявой рукой. Кто-то просто молча ушел в иной мир, словно его и не было. И лишь один долго не
