Не злите добрую колдунью! - Марина Ефиминюк
– Что ты там бормочешь, Сюррей?! – взвизгнул бургомистр, но мы уже проехали мимо деятельного горожанина, а скандалить в воздух было попросту глупо.
– Он сказал: на помощь мага надейся, а сам не плошай, – с иронией предположила я.
– Да? – растерянно уточнил Дюпри.
– Практически.
– У вас такой тонкий слух, госпожа чародейка!
Тут Фентон не выдержал и громко хмыкнул, дескать, никогда не забывайте польстить вздорной чародейке, только бы она не передумала спасать город от наводнения. Я сама не сдержала насмешливой улыбки и отвернулась, чтобы не ранить тонко организованного бургомистра. Он всегда становился заискивающим и угодливым, когда ему что-то остро требовалось. Да даже если речь шла о простой краске для усов.
Коляску нам пришлось оставить в одном из переулков, куда не успела добраться большая вода. Не дожидаясь бургомистра, к которому подскочил всполошенный помощник, я поспешно направилась в центр города. Несмотря на строгий наказ сидеть по домам и ждать магического спасения, как божественного благословения, торговцы выстраивали перед магазинчиками преграды из мешков с песком.
Мое появление люди встретили с энтузиазмом. Некоторые ринулись следом, видимо, рассчитывая посмотреть, как местная магиня (прости господи, меня и так называли) избавит Круэл от водной напасти.
На площади стояла вода, со всех сторон обступившая здание мэрии. Плавали пустые корзины, мусорные короба и прочий хлам. Разве что чайки не летали.
– Придется выложиться, – прозвучал задумчивый голос Фентона.
С удивлением я обнаружила, что он остановился рядышком и, упершись ногой в пирамиду из мешков, смотрел на воду.
– Хочешь помочь?
– Не колдую бесплатно. Сколько город заплатит за магию? – сощурившись, уточнил он.
– У светлых не принято называть цену, если речь идет о большой беде.
– Как же светлые зарабатывают богатства, если колдуют за просто так? – хмыкнул ведьмак.
– Благодарные люди помогают, – презрительно фыркнула я.
– Видимо, тебе они не особенно благодарны.
– Ты сейчас намекнул, что я плохая чародейка, поэтому скромно живу? – взвилась я, хотя действительно жила скромно, но по собственному принципиальному выбору. – Тогда почему ты пытаешься вселиться в мой бедный дом?
– У меня нет выбора.
– Выбор есть всегда. Котомка, дверь, трактир! – как заклятие от вторжения нечисти, вновь повторила я и указала на здание, стоящее на противоположной стороне улицы.
По иронии им действительно оказался тот самый, горячо рекомендованный Нильсу, трактир. Хозяин заведения стоял в дверном проеме, а на балкончике второго этажа толпились взволнованные постояльцы. Они кутались в халаты и явно представляли, как будут вплавь выбираться из затопленного города. Пришлось по-дурацки помахать рукой, чтобы не подумали, будто в них тычут пальцем.
– Господа чародеи, чего вы ждете? – подскочил к нам Дюпри, не сумевший успокоить встревоженных торговцев.
– Тридцать монет, – потребовал Фентон.
Я почти открыла рот, чтобы возмутиться, дескать, побойся бога, за добро стыдно брать деньги, тем более что добро мы вынуждены причинять по собственной вине, но ведьмак добавил:
– Каждому.
– Вообще-то, госпожа Истван, никогда не берет денег за чары. Все отправляется в ковен, – растерялся бургомистр. – Так ведь, Агата?
– Ладно, – согласился темный конкурент. – Ей можно не платить.
– Нет уж, постойте! – возмутилась я. – Сказано: тридцать монет каждому, значит, ни медяшкой меньше.
– Вперед заплатить не получится, – пробубнил оскорбленный в лучших чувствах Дюпри. – Только завтра.
– За кого вы нас принимаете? – протянул ведьмак с такой фальшивой улыбкой, что даже мне неловко стало. – Сначала работа, потом оплата. Фея, ты за что возьмешься?
– Площадь.
– Тогда мне улицы.
– А почему не вместе? – вклинился бургомистр и попятился, когда мы посмотрели на него как на сумасшедшего. – Вы лучше знаете, господа чародеи, как у вас все устроено и поделено…
– Куда будешь переливать? – спросил Фентон.
Я посмотрела на ведьмака даже с некоторым уважением. Надо же! Даже темным не чужд принцип природного равновесия.
– В реку за моим участком. Она за лето обмелела.
Мы двинулись в разные стороны. Ведьмак в неопределенную, а я ступила в воду, мгновенно доставшую до лодыжек. Иначе не почувствую стихию. Сапоги из заговоренной кожи не пропускали влагу, но ноги тут же окутал неприятный холод.
За спиной переговаривались торговцы, ожидавшие чуда и еще чуточку больше. Отрешившись от чужих голосов, я нагнулась и опустила в воду кончики светящихся пальцев. Река под каменными улицами не злилась, но, отыскав выход переполненному потоку, даже с некоторым сожалением топила город. И коль площадь все равно превратилась в большой бассейн, оставалось ее опустошить.
Заклятие было сложным и требовало многих сил. Я взмахнула руками, выплескивая магию. Над поверхностью воды, оставляя за собой длинный хвост, пронеслась воздушная волна, и в центре площади завертелась воронка. Разворачивалась медленно, большая и неповоротливая, вспыхивая полупрозрачными голубоватыми всполохами. Постепенно она набирала обороты, пока не превратилась в быстрый и сильный водоворот.
Атаковавшая город вода уходила. Со стороны казалось, будто озерцо смывалось в огромный сток, как в ванне, обратно под мостовые и дома, но на деле перемещалась в обмелевшую реку. Ускользнула в воронку корзина, уплыл чей-то потерянный сапог, споро ринулся мусорный короб. Через секунду пушечным снарядом он вылетел обратно, словно его брезгливо выплюнули, и плюхнулся сверху на торговцев, распугав их, как кур.
Площадь начала мелеть. Я прошлась, проверяя уровень. Вода не доходила до щиколоток, стало видно брусчатку. Оставалось чуточку подождать и разрушить магический портал. И именно в этот момент торжества светлой магии из соседнего переулка, выходящего на площадь, хлынул грязный поток. Видимо, по пути он собрал весь мусор, что прятался на улицах города.
Не успела опомниться, как меня едва не смыло, усадив задом на мостовую. Вода со злым весельем хлынула к воронке, подхватывая на пути то, что еще оставалось не подхваченным. Светлую чародейку, в том числе. Удивительно, как меня не снесло в наколдованный слив, а оттуда прямехонько в реку под гнусный хохот паршивого ведьмака. Учитывая, что плавала я чуть лучше топора, да и то в стоячем водоеме, это было бы самое бесславное окончание чародейской карьеры, какое видывал белый свет.
– Госпожа чародейка, вы только не утопните! – выкрикнул какой-то заботливый доброхот прежде, чем сделать ноги от нового потопа. – Но если вдруг, мы будем помнить!
Согласна, захлебнуться на площади перед мэрией Круэла – позор всему роду Истванов. Особенно на глубине по колено. Да отец забудет, что он пресветлый, воскресит меня и снова утопит собственными рученьками, как щенка. Не то чтобы меня сильно волновало мнение отца, но ведь на все королевство разразится скандал.
Ругаясь сквозь зубы, я кое-как поднялась и брезгливо расставила руки. От рубашки
