Связывающая луна (ЛП) - Хамм Эмма

— Я знаю это, — он знал, и самой его душе было больно осознавать, что даже если это превратится во что-то реальное, как он отчаянно надеялся, Луна будет страдать за это. В любом случае, она будет страдать. — Все, что я хочу, это чтобы она была счастлива.

К его ужасу и потрясению, на глазах его тети выступили слезы. Она похлопала его по щеке, прежде чем прошептать:

— Я всегда боялась, что ты станешь таким, как твой отец. Он был холодным человеком и не видел сокровищ собственной жизни. Я так рада, что ты вырос таким, как твоя мать. Она была жемчужиной в мире, полном поддельных жемчужин.

И с этим его тетя ушла. Будто она не вырвала его сердце своими морщинистыми руками.

ГЛАВА 19

Она слишком увлеклась новизной внимания графа. Луне нужно было взять ситуацию под контроль и напомнить себе, что она была здесь не ради чувств к графу, а из-за того, что ей нужно было украсть несколько бриллиантов, чтобы сохранить жизнь себе и своей семье. В этом весь смысл.

Какая-то часть ее понимала, что она убегает от своих эмоций. Луна знала, что в такой реакции нет ничего здорового. Лютер был хорошим человеком, и у нее не было причин бояться испытывать к нему чувства. В конце концов, она могла быть с кем-то намного хуже, чем граф. Даже если у них не было романтических чувств друг к другу, по крайней мере, он был бы хорошим мужем, который мог уберечь ее от тюрьмы.

Но это было глупо. Никто не позволил бы графу жениться на ней. В лучшем случае она будет его любовницей. Она втянет его в драму своей жизни, и тогда он пожалеет, что встретил ее.

Идеальное время, чтобы вернуться в нужное русло, наступило, когда он сказал ей, что собирается на день в город. Конечно, он пригласил ее пойти с ним, но Луна сказала ему, что чувствует себя неважно, и он ей поверил. Почему? Она не знала. Мужчина доверял ей гораздо больше, чем следовало бы.

Луна выждала несколько часов после его ухода. Слуги могли наблюдать за ней, учитывая, что она уже давно не была в доме одна. Потом даже они, казалось, забыли, что среди них была неизвестная женщина. Они убирали. Они готовили. И совершенно не обращали внимания на ее присутствие среди них.

Идеально.

Она выскользнула из своей комнаты и пошла по коридору. Где-то здесь были комнаты графа, и она собиралась найти эти проклятые бриллианты.

— Да, иди и найди нас! — пели ожерелья. — Нас так давно не видели. Все, чего мы хотим, это обвиться вокруг твоего красивого горла и позволить всем нас увидеть. Пожалуйста!

Как смешно. Она не собиралась их носить, и они это знали. Она говорила им это миллион раз. Но даже если их носила не она, ожерелья все равно хотели вырваться из того места, где он их спрятал.

Но ей еще предстояло найти комнату.

Шаги эхом разносились по коридору. Луна нырнула за занавеску и затаила дыхание. Неужели граф вернулся так скоро? Она прижалась спиной к деревянной нише, которая должна была служить подоконником, и ждала, пока не увидела бело-черную униформу горничной.

Руки женщины были заняты чем-то вроде грязных простыней, а это означало, что она была очень близко к его комнатам. У кого еще убирала горничная?

«Удачное время», — подумала она.

Луна выглянула из-за занавески. Пока что, похоже, что это была единственная горничная, которая работала. Она надеялась, в его ванной комнате или в том, что они убирали ежедневно, больше не было никого.

Она пошла по коридору, прислушиваясь к каждой двери, пока не нашла нужную. Драгоценные камни буквально кричали за этой полированной поверхностью.

— Выпусти нас! — кричали они снова и снова, пока в ее ушах не зазвенело от их надежд. Скоро. Скоро их выпустят из тюрьмы.

Луна считала, что ей везло, что она всегда выпускала драгоценные камни. Каждый камень хотел чего-то от нее. Но большинство хотели снова увидеть солнце, потому что люди продолжали класть их в коробку. Запирали навсегда. Однажды она встретила опал, который не видел солнца более ста лет.

Он кричал, когда она вынесла его на свет. Потом она прошла мимо него, и опал крикнул ей, как прекрасен мир и что он не так уж сильно изменился.

Вздохнув, она попробовала дверь.

— Пожалуйста, будь открытой, — прошептала она.

Конечно, дверь не поддалась. Она надавила чуть сильнее, надеясь, что дверная ручка просто застряла, но нет. Конечно, нет. Эта чертова штука была заперта, потому что горничная хорошо справлялась со своей работой и делала то, что должны делать хорошие горничные.

Луна вздохнула и потянулась к своим волосам. Люди думали, что запертые двери остановят хорошего вора? Замок ничего не значил.

Шпилька, державшая ее кудри, распустила кудри. Она лизнула ее на удачу, затем нагнулась и принялась за работу. Она научилась взламывать замки, когда впервые вышла на улицу. Маленький мальчик с грязными руками показал ей, как это сделать, и, конечно же, ей хотелось делать это все время. Луна очень быстро стала лучшим взломщиком замков, что, конечно же, заставило банды захотеть, чтобы она присоединилась к ним.

Потом она научила Беатрис, когда та оказалась в Церкви, и ее сестра оказалась в десять раз лучше ее.

Церковь хоть в чем-то помогла. В противном случае Луна была бы поглощена бандой. Или она оказалась бы мертвой на улицах Лондона с головой в десяти ярдах от тела.

— Ну вот, — сказала она, когда щелкнул замок.

Луна рискнула еще раз оглядеться, чтобы убедиться, что никто не наблюдает за ней, прежде чем проскользнуть в личные покои графа.

Какая-то часть ее чувствовала себя виноватой за то, что вот так вторглась в его личное пространство. Он, вероятно, пригласил бы ее, если бы она постаралась, но это только напомнило ей, что их чувства друг к другу были довольно запутанными, и она не хотела думать об этом прямо сейчас. Он был ее другом.

Это все.

Это все, что могло быть.

Драгоценные камни кричали так громко, что она выронила булавку из руки и прижала ладони к ушам.

— Перестаньте, — возмутилась она. — Если не будете вести себя тихо, я вас не найду! Все, что я слышу, это крик, и мне нужно, чтобы вы шептали. Теперь тихо.

Хотя они ворчали слова, которые были довольно грубыми, они притихли достаточно, чтобы она могла думать. Луна убрала руки от ушей, открыла глаза и попыталась убедить себя, что не отмечала все подробности его покоев.

Но, конечно, она была.

Комната оказалась менее нарядной, чем она ожидала. Его одеяло было темно-зеленого цвета и лежало на кровати с балдахином из массивного дерева. Полы были покрыты мягким ковром с желтыми и зелеными ромбами. Балкон пропускал много света, а в углу стоял письменный стол и три шкафа. Возможно, именно этого она и ожидала. В конце концов, мужчина очень хорошо одевался.

Она сделала еще шаг в комнату, и его запах ударил ее. Лесной и смешанный со свежим воздухом, будто он каким-то образом всегда носил с собой частичку дикой природы.

— Ищи камни, — пробормотала она себе под нос, но ноги повели ее не туда. Вместо этого она подошла к его кровати.

Да, горничная уже заправила ее. Значит, не было вмятины там, где он положил голову. Или где он устроился поудобнее посреди ночи, ворочаясь и пытаясь погрузиться в свои сны.

Ее разум гадал, думал ли он о ней, лежа в этой постели. Он ясно дал понять, что интересуется ею, по крайней мере, как другом.

Каждая клеточка ее тела напряглась, когда он согласился, что они были друзьями. Достаточно близкими, чтобы он коснулся ее мизинца своим, словно уже почувствовал, как сильно она нуждается в его утешении.

Боже, она была дурой. Сейчас она хотела быть только рядом с ним. Луне нравилось, когда он смотрел на нее с удивлением, или легкая улыбка на его лице, когда она делала что-то, чего не должна была делать.

Каждый раз, когда он уделял ей хотя бы каплю внимания, она чувствовала себя особенной. Будто она была женщиной, а не мужественным, высоким существом, которое хотело чувствовать себя женственным, но не имело права просить об этом.

Она коснулась пальцами подушки с правой стороны. Он спал на этой стороне? Как и она? Он был бы против, если бы она захотела остаться на ночь в его постели?