Обещанная медведю - Анна Владимирова
– Я сама могла, – недовольно пялилась я в окно.
– Я раньше вернусь, – как ни в чем не бывало возразил он. – Занимайтесь спокойно своими делами.
– Вещи из приюта надо все равно забрать. У меня там мотоцикл остался.
От меня не укрылось, как напряженно Дар на меня посмотрел, но промолчал.
…До города мы доехали быстро. Ян вышел сразу за МКАДом, а мы направились в участок.
– Дар, а можно вопрос? – просунула я голову с заднего сиденья.
– Может, пересядешь? – покосился он на меня.
– Хорошо. – И я тут же просочилась вперед – он даже не успел сменить полосу, чтобы съехать на обочину. Последним штрихом смахнула пыльный след от носка кроссовка на сверкающем парпризе и перевела взгляд на обалдевшего Медведя.
– Скажи, а вы… что-то делаете, чтобы так легко оборачиваться зверем? Может, принимаете какие-то препараты?
– Ничего не делаем, – вернул он взгляд на дорогу. – Не надо просто переть против природы и стараться стать кем-то, кем не являешься. Все проблемы отсюда…
– Просто я знаю стольких оборотней, которые так боятся потерять контроль и обернуться…
– Не надо контроля – весь секрет в этом, – спокойно отвечал он. – Надо договариваться со зверем, с внутренними проблемами. Высшие стремятся убедить оборотней, что их суть – это проблема. Да, есть нюансы…
– Какие?
Я смотрела на него внимательно, ловя каждую эмоцию. Мне стало важно понять, как никогда.
– Ну, избегать шумных рабочих мест – звери плохо реагируют на накопившийся стресс…
– А если у тебя мечта, связанная с шумным местом?
– Значит, надо корректировать мечту. Нельзя просто наплевать на то, кто ты и какие потребности имеешь, иначе будут проблемы.
– То есть либо жить в лесу и гармонии, либо иметь проблемы, – разочаровано вздохнула я.
– Нет, Рома. Я не живу в лесу. Я работаю в городе. Просто соблюдаю определенные условия. Да, комфорт важен…
– Ну вот Саныч – мой друг – мечтает быть моделью. Но для этого надо прохаживаться по подиуму, быть в гуще событий.
– Ром, это бессмысленный спор, – недовольно нахмурился он.
– Я с тобой не спорю, – возмутилась я.
– Нет, споришь, пытаясь оправдать ведьмаков и их помощь! Не помощь это, Рома. Они ломают оборотней, завлекая жизнью, как у людей. Но мы никогда не были людьми. Можно начать хотя бы с этого: понять, что мы – не люди. А потом уже искать компромиссы.
– Или сразу наказывать, да, Дар? Тех, кто компромисс не нашел.
– Можно еще друзей терять, как этого модельного волка, – огрызнулся он.
– Я его не потеряла! Мы с тобой едем выяснять, как его найти! – взвилась я.
– Я еду давать показания, – неожиданно припечатал он.
– Какие показания? – моргнула я.
– По делу о нападении на тебя. Мне Давид звонил.
– Давид Глебович? – удивилась я. – Ты его знаешь?
– Знаю.
– Откуда? – не отставала я, хоть Медведь всем видом показывал, что мечтает закончить разговор.
– Он вел дело об убийстве брата.
На этом я отстала, оставив Дарьяра со своими воспоминаниями. Наверняка ему тяжело возвращаться в участок, где все напоминает о потере.
Но ненадолго.
– Ты не отвечаешь на мой вопрос, – заметила, когда мы подъехали к моей работе.
– Какой? – заглушил он двигатель и повернулся ко мне.
– Почему тебя бросили пять лет назад? – прямолинейно посмотрела ему в глаза.
– Я виноват в смерти брата, – неожиданно спокойно ответил он.
– Почему ты так решил?
– Потому что это так и есть. Я нарывался.
– Ты сказал, что ведьмаки сами к вам полезли.
– Да, но можно было найти компромисс, Рома. Я мог проглотить тогда оскорбления и унижения и не потерять Демида. Они не стоили этой потери. Мы не были вооружены, закон нас не защищает. Надо было принять это и убраться, но я не принял и не убрался.
Мы задержались взглядами на лицах друг друга, потом он отвел свой и толкнул двери, оставляя меня на несколько секунд одну в звенящей пустоте.
Это как же он поступился такими выводами, примчавшись за мной и встав против взвоя Яворского без оружия? Да, диких законы не защищают, но никто в своем уме и не перейдет им дорогу.
– А что с этими ведьмаками случилось? – спросила, когда Дарьяр открыл мне двери.
– Я их убил. – И он хлопнул дверью за моей спиной.
В здание участка я вошла, прибитая его последним ответом. Но не успела подойти к стойке, как откуда-то из коридора донесся удивленный возглас:
– Рома?!
Обернувшись, я увидела, как ко мне несется на каблуках Лара. Холеная ведьма в участке смотрелась, как одинокая клубничка на куске наждачной бумаги. Наверное, и каблуки свои стерла о выщербленный пол, бегая тут по кабинетам.
– Лар, что ты тут делаешь? – успела вопросить, прежде чем она бросилась мне на шею и прижала к себе.
– Тебя похитили из приюта!
– Тебя подождать или я пока поищу Горького? – спокойно поинтересовался Дар, переждав эмоции сестры.
– Лара, это Дарьяр, – не растерялась я, кивая на мужчину, так как руки она надежно спеленала мертвой хваткой, – мой Медведь. Дар, это Лара – моя сестра.
Лара задрала голову, цепенея под прямым взглядом мужчины, потом перевела взгляд на меня:
– Так это он тебя увез?! – начала фальцетом.
– Поищи Горького, – одобрила я быстро, и он, кивнув, направился в коридор.
– Я искала тебя все утро! Требовала у этих, – она указала обличительно пальцем в спину Медведю, – завести дело о твоей пропаже! Со мной отказывались говорить!
– Успокойся, – зашептала я. – На нас все смотрят.
– Что это на тебе? – опомнилась она.
– Нечто теплое, – моргнула я. – Прекрати меня позорить.
– Ах, позорить?! – взвилась она снова, и я, решительно подхватив ее под руку, потащила на улицу. Лара не замолкала ни на минуту: – Мне звонит отец посреди ночи, говорит, что на приют напали, тебя выкрали!..
– Меня не выкрали, а спасли. – Я отпустила ее на крыльце, стараясь игнорировать взгляды сотрудников. – Потому что Яворский совсем охренел. Он не понимает слова «нет» и, видимо, благодаря папочке, почему-то чувствует себя безнаказанно. Не знаешь, кстати, куда он собирался меня везти?
– Понятия не имею, – нахмурилась она. – Я не собиралась способствовать оборотням. И все еще хочу забрать тебя домой.
– Я не бездомный котенок без права выбора, Лара! – вспылила я. Ты посмотри, сколько сразу желающих забрать меня себе! Прямо поделить не могут! – Ты столько лет не хотела, а тут вдруг! С чего?
– Я уже говорила – выхожу замуж, получаю право голоса в решении твоей судьбы, – напомнила она строго и немного обиженно. –
