Ненависть и другие побочные эффекты волшебства (СИ) - Оболенская Ася

Странное ощущение, очень странное. Прямо вишенка на торте всех странностей, которую я что-то пробовать пока совершенно не хочу, поэтому с радостью цепляюсь за соломинку и перевожу все в шутку.

— У тебя есть желание мне помочь?

— Если бы его не было, я бы уже давно от тебя избавился. — лениво протягивает парень.

— А сейчас уже не можешь? Привязался слишком?

Я вновь перегибаю палку. Да что же такое?! Кажется, нам пора обсудить список запрещенных тем. Не хочется, чтобы рано или поздно парень меня взглядом испепелил или придумал что-нибудь более изощренное.

— А сейчас есть те, кто, чисто теоретически, может сделать это гораздо лучше меня.

Ответ так себе. Во-первых, неправда. Во-вторых, настроение, которое только-только худо-бедно выровнялось портит на ура. Но, это же мажор, чего я еще хотела?

— Супер. — отвечаю равнодушно, и двери тут же разблокируются.

На этот раз я даже не думаю обернуться. Тяну за ручку и выбираюсь на улицу. Даже улыбку на лицо натягиваю дежурную, которую я при общении с Петром Павловичем могла без проблем использовать. Делаю вдох, потом медленно выдыхаю. Слушаю, как за спиной раздается звук сперва одной захлопывающейся дверцы, а затем и второй, после чего собираюсь с мыслями и иду к Александрине, попутно стараясь выбросить из головы вообще все мысли.

Они только мешают.

Глава 10. Не все наказания одинаково страшны

Главное — сохранять уверенное выражение лица, этому я тоже научилась, работая у Петра Павловича. Какая бы фигня вокруг не происходила, какие бы дикие условия тебе не выдвигали, лицо — это главное.

Именно поэтому, сейчас, когда старейшина таким тоном, как будто речь шла о погоде или о рецепте пирожков с вишней, рассказывала о предстоящем слушании нашего дела, я активно старалась изображать безразличие.

Ну, слушание и слушание. Ну, судьба решается, причем не только моя. С кем не бывает.

В то время, как снаружи я пыталась сохранять спокойствие, внутри нарастала паника. Речь Александрины, которую я слышала сейчас, уж слишком сильно отличалась от тех ванильно-успокоительных слов, которые она использовала при первых наших встречах. Создавалось четкое ощущение, что блондинка отлично осознает — я уже прекрасно понимаю, что в этом мешке с сахарной ватой под названием волшебство спрятан такой скелет, который эта вата едва покрыть может. Александрина не единожды переходила на официальный магический язык с упоминанием протоколов и прочей мути, от которой в день первого слушания у меня глаза на лоб лезли. Однако сейчас я все прекрасно понимала. Кажется, мажору удавалось учить меня даже тогда, когда я этого не хотела и не осознавала. Ну, или у них тут так положено.

В принципе, на том, что я понимала, о чем идет речь, хорошие новости заканчивались. Потому что содержание этих новостей оставляло желать лучшего.

Мы с колдуном по-прежнему были связаны «Зеркалом», нам все также грозила высшая мера наказания при нежелании выполнять условия Совета, все стабильно. Только вот помимо этих милостей появились еще и новые не менее приятные бонусы.

Следующее слушание по нашему делу должно состояться через три дня. Внепланово. Помимо обычного отчета оно будет включать в себя еще и некий набор испытаний. Подробности знаний касательно этого набора в виде теоретической и практической частей все тем же неведомым образом уже успели отложиться в моей памяти.

В принципе, ничего критического, если бы не последние слова Александрины, которая вновь вернулась к беззаботному тону:

— Лина, на твоем месте я бы приложила все усилия для того, чтобы наилучшим образом приготовиться к предстоящему заседанию. Думаю, ты понимаешь, как много для тебя зависит от его успешного прохождения. — старейшина сделала небольшую паузу, а затем добавила, кинув мимолетный взгляд на моего наставника. — Если не понимаешь, думаю, Вадим без проблем сможет тебе это объяснить. Правда ведь, Вадик?

Колдун последнюю фразы Александрины проигнорировал. Не сказать, что он вообще в беседе, которая больше монолог блондинки напоминала, принимал участие, но тут так и вовсе даже в ее сторону смотреть не стал.

Ага, с таким успехом мне вот у того камня на обочине лучше спросить, что да как, в этом случае хоть шансы, что тебе ответят, есть.

Мы остановились ровно на том же месте, где встретились. Обычная такая прогулка получилась — небольшой круг по ближайшему парку. Самое время прощаться, только вот старейшина не спешит, внимательно смотрит на меня, давая понять, что диалог еще не окончен.

А я что? Я жду. Носок, как Добби, для полной свободы мне сейчас, конечно, вряд ли дадут, но, может, наконец, соизволят отпустить хотя бы на пару дней?

— Пойми меня правильно. — наконец, начинает Александрина, когда колдун, которому, видимо, наша прогулка уже в край надоела, занимает место за рулем, оставляя нас на улице вдвоем. — Я не шучу, когда говорю о том, что от слушания очень многое зависит. Ты милая девушка, Лина, однако, несмотря на все твои плюсы, ты всего лишь побочный эффект волшебства. Обычно подобные вопросы с незаконным использованием магии решаются… — девушка прерывается и морщит носик. — гораздо быстрее и проще. Да, мне неприятно об этом говорить, не смотри на меня так, но это Устав. Твой случай — исключение. Это и спасательный круг, и огромная ответственность одновременно. И сейчас именно от тебя зависит твоя судьба. Прояви себя достойно, и все будет в порядке. Если же у тебя не получится… — блондинка делает очередную паузу, а затем заканчивает разговор тем самым деловым голосом, с которым она обычно зачитывает официальные бумаги. — Советом будет принято решение о приведении в исполнение высшей меры наказания, озвученной ранее.

В этот момент мне хочется разреветься. Или закричать. Или убежать.

Хотя, какая разница, чего мне хочется, если в конечном итоге ни одно, ни другое, ни третье не имеет смысла? Именно поэтому я вспоминаю слова мажора и просто отчеканиваю:

— Ясно.

Александрину такой ответ устраивает. Она кивает мне в ответ и удаляется, на прощание успев пожелать приятного вечера.

Куда уж приятней.

Сперва я думала, что моих родственников и знакомых могут убить, потом оказалось, что убить все-таки могут меня. Суперский день!

Как все сложно, как запутано…

И как же сейчас мне хочется верить глупую фразу о том, что безвыходных ситуаций на самом деле не бывает.

Я делаю глубокий вдох, смотрю на колдуна и понимаю, что он единственный человек, который, несмотря ни на что, сейчас на моей стороне. Что он единственный человек, который по-настоящему может мне помочь. Именно поэтому тихо, но решительно говорю на выдохе:

— Вадим, расскажи мне правду. Чего на самом деле от меня хотят?

На мгновение парень, внимательно следящий за дорогой, крепче сжимает руль, как будто это необходимо, а потом поворачивается ко мне:

— Как ты меня только что назвала?

Я и сама сразу сообразить не смогла.

Просто… Просто так получилось. Да блин, как так получилось-то?

Теперь дорога мажора не интересует вообще. Напрочь. Он смотрит исключительно на меня. За то, что мы врежемся, я не переживаю — сама отлично понимаю, что это невозможно, даже я смогу развернуть машину в случае опасности, чего уж говорить о колдуне.

Гораздо больше дороги меня сейчас волнует то, что так просто и без задней мысли я смогла произнести имя, которое зарекалась никогда не произносить.

Интересно, а если повторить…

— Вадим? — выходит вопросительно.

— Вот это поворот. — только и усмехается колдун, одаривает меня еще одним долгим взглядом и лишь затем возвращает внимание к дороге.

А дальше наступает привычное молчание. Сегодня оно меня даже не бесит. Наоборот. Я же все-таки не в одиночестве молчу, а с человеком, который, как бы это странно не звучало, сейчас понимает меня лучше остальных.

Парень не спрашивает меня о том, хочу ли я поехать домой. Хвала небесам, что не спрашивает. Ну не готова я вот так вот вслух сказать, что у него мне на данный момент будет куда спокойней, чем у себя. Ляпну же лишнего, а потом всю ночь буду с ужасом сидеть на кровати в собственной квартире и ждать, когда из шкафа, наконец, выползет Александрина с целью меня убить.