Леди травница - Свечин
Подчиненный лорд-канцлера, так и оставшийся для меня безымянным, помог сесть в карету с задернутыми шторками и безо всяких опознавательных знаков. Очень быстро мы добрались до главного входа в кампус. Носатый проводил меня вглубь парка и только после этого позволил снять маскирующий артефакт, коротко кивнул на прощание и быстро зашагал прочь. Я побрела по дорожке в сторону общежития – физкультура была на сегодня последним занятием, и возвращаться туда уже не было смысла. Возле главного корпуса меня поймали девчонки.
Глава 13
– Нашли! Она тут! – громогласно заорали они куда-то в сторону.
Тут же вокруг меня образовалась целая толпа во главе с магистром Смуром.
– Студентус Ревьен! – гаркнул он. – Что с вами случилось? Вы в порядке? Как себя чувствуете?
Толпа возбужденно галдела, но практически все звуки стихли, стоило мне только заговорить. Еще бы – такая история! Никто не желал упустить ни единой детали, чтобы потом посмаковать их в кругу единомышленников.
– Прошу прощения, магистр. У меня сработал артефакт, который в случае смертельной опасности переносит владельца, э-э-э… куда-нибудь. Я очнулась в глубине парка, пока осознала, что случилось, пока пришла в себя и поняла, в какую сторону следует идти… И тут вы меня нашли.
– Те двое, что не могли в руках удержать оружие, уже наказаны. Ты точно не ранена, проводить тебя к целителям? – магистр цепким взглядом осматривал меня, при этом старательно избегая образовавшегося декольте.
– Спасибо, я в порядке. Разрешите, я пойду в комнату?
Посетить целительский корпус все же пришлось. Магистр Смур наотрез отказался отпускать меня, пока не удостоверился, что никакого ущерба здоровью, кроме нервного, я не получила. А после осмотра лично проводил меня до дверей комнаты. Девчонки тут же принялись ставить чайник и кормить меня сладостями, чтобы как можно скорее снять стресс, а я от такой неподдельной заботы расплакалась. Все же в замкнутом мирке университета очень не хватало близких людей. И посланные судьбой соседки вскоре сделались таковыми.
– Ну, ты чего, Мари? – гладила меня по волосам Элика. – Ведь все обошлось, страшное уже позади.
Я всхлипывала и кивала – не говорить же, что страшное прямо сейчас творится в моем сердце, и день, когда оно останется позади, вряд ли наступит в скором времени.
– Испугалась, да? – сочувственно интересовалась Рамира.
– Это же надо быть такими болванами! – зло проговорила Силия. – И поделом, что их оставили на второй год, я бы вообще отчислила. Маги не должны нести опасности окружающим.
Именно в этот момент к нам в комнату заглянули Ирвин с Эдриком. Серые и карие глаза светились беспокойством, и со стороны принцы смотрелись словно закадычные друзья, коими никогда в жизни не являлись. Они по очереди обняли меня, Ирвин поцеловал в макушку, а Эдрик отвесил шуточку о том, что невест совсем не так целуют, и даже любезно предложить показать, как именно надо это делать.
– А покажи на Рамире? – подмигнула я подруге. Та приосанилась:
– А что, если ради счастья Мари, то я, так и быть, могу потерпеть.
В комнате раздался общий смех, и будто бы стало легче дышать. Тиски, сдавливающие сердце, чуть отпустили, и я подумала, что с хорошими друзьями жить можно и без любви, которая на поверку оказалась сплошь красивыми, но пустыми обещаниями. В тот день на дополнительные занятия я не пошла, но уже со следующего спуску себе не давала.
Дни покатились один за другим. Мы учились, общались и надеялись на лучшее. Враг неумолимо продвигался вглубь нашей страны. Все силы союзных войск были брошены на его сдерживание, но натиск был слишком силен. Против драконов мало что помогало. Сами по себе варвары были обычными людьми, за исключением одной особенности – они могли устанавливать связь с крылатыми ящерами, подчинять их себе, и уже с этим разумным союзом бороться было предельно сложно.
Студентусов, как и преподавателей в университете оставалось все меньше – люди старались обезопасить себя и перебирались как можно глубже в тыл. Но те, кто остались, продолжали работать и учиться, в противном случае легко было просто сойти с ума. Поддаться ужасу, непременно охватывавшему, стоило только чуть замедлиться и позволить мыслям течь не в том направлении. Мы поддерживали друг друга как могли. Занимали все время делами, делали артефакты, напитывали их силой, отправляли на фронт. Каждый стремился помочь, чем мог.
Зима выдалась холодной. Это смогло замедлить варваров, привыкших к более теплому климату, но разбить их совсем и выгнать восвояси по-прежнему не получалось. В канун Нового года Ирвина забрали домой, во Фливалию, которая находилась значительно дальше от линии столкновения. Я знала, что он оттягивал этот момент, как только мог, но настал тот час, когда противиться воле родителей сделалось попросту невозможно. Ждать, когда за ним пришлют кортеж и силой уволокут домой, Ирвин предусмотрительно не стал.
– Мари, поехали со мной, – сжал мою ладонь принц. Мы сидели в кондитерской, где из всего прежде богатого ассортимента осталась пара пирожных да горячий чай. За окном заметал дорожки парка снег – столь редкий гость для этих мест, но никто не роптал из-за холода. В этом году он играл на нашей стороне. – Как моя невеста ты можешь себе это позволить, и ни одна душа не осудит тебя за это.
– Прости, Ирв, – я смотрела в серые глаза и с удивлением обнаружила в них любовь. С прискорбием поняла, что и друг пал жертвой этого чувства, что не выбирает, чье сердце разить. Когда она успела там поселиться, а я ничего не заметила, поглощенная собственными переживаниями? – Тут моя жизнь, брат, друзья…
– А я предлагаю тебе безопасность и будущее! – сердито перебил он.
– Я не могу, – покачала я головой, видя, как затухает чистый, искренний огонь глаз напротив. Мой голос сел, но я продолжила – мой друг и жених заслуживал откровенности. Хотя бы в такой момент. – Не потому что ты плох или не нравишься мне. Ирвин, я не смогу дать тебе того, что ты заслуживаешь, и с моей стороны это будет нечестно по отношению к тебе.
– Ты все еще влюблена в другого? – оказалось, мои чувства не были для жениха секретом.
– Ему это не нужно, но ничего с собой поделать я не могу, – я криво улыбнулась и почувствовала, как по щеке побежала слеза. Это случалось каждый раз, стоило мне только подумать о собственной несуразности. Столько
