Шепот демона - Маша Моран
– Твоя мать – незаконная дочь короля?
– Умершего короля. И единокровная сестра нынешнего.
В голове постепенно начала складываться картина всего происходящего.
– То есть ты планировал отказаться от свадьбы, намекнув королю, что являешься родственником его дочери? Вы же, получается, двоюродные брат и сестра?
Габор неожиданно рассмеялся, откинув голову. Какой же он красивый. Уверенный. Сильный. С таким ничего не страшно. Господи… Олеся несмело потянули руки к Габору и положила ему на плечи. Ощутив ее прикосновение, он тут же перестал смеяться и серьезно взглянул на нее:
– Нет. Такие родственные связи никогда не были помехой браку.
– Тогда как ты собирался отказаться?
– Уже много столетий власть в Бергандии в руках Великих Родов. Никто не правит, кроме нас. Как только одна династия ослабевает или начинает вызывать недовольство народа, власть тут же перехватывает другая. Нынешний король не очень-то любим людьми. Его сын слаб и не пользуется авторитетом. И если его величество, – Габор криво ухмыльнулся, – хочет сохранить свой престол, то ему лучше оставить меня в покое. В противном случае, мне ничего не стоит собрать сторонников и отобрать у него трон.
– О-о-о… Ради меня ты готов пойти против короля? А что если пророчество – правда? – Олеся осмелилась озвучить то, что терзало душу.
Габор ударил кулаком по стене с такой силой, что в каменной кладке осталась вмятина.
– Я открыл тебе всю правду о себе. О тех зверствах, что творил мой род! О сотнях женщин, погубленных моими предками. Сейчас ты должна кричать от ужаса и искать способ сбежать от меня! Ты должна ненавидеть меня и презирать! Во мне столько отравленной крови, что хватило бы наполнить ею море.
Олеся не знала, как назвать то чувство, которое разлилось в груди, а потом начало затапливать все нутро. Дрожь в пальцах – от желания обнять его. Сами собой призывно раскрывшиеся губы – от необходимости поцеловать его. Внезапно усилившийся ветер – словно побуждение прижаться к нему ближе и согреться.
И Олеся поддалась порыву. Отпустила свои инстинкты.
Если его так волнует кровь…
Она прижалась к его груди и животу. Потерлась носом о горячую, покрытую волосками кожу. Габор шумно вздохнул. Сначала Олеся почувствовала, а потом увидела, как напряглись мышцы его плоского живота. Наверное, она тоже чем-то испорчена, раз не может думать ни о чем, кроме полной и абсолютной близости с ним.
Олеся прижалась щекой к местечку, где билось сердце Габора, а потом лизнула краешек рваной раны на груди. Успевшая засохнуть кровь ощущалась шершавой корочкой. Но ее вкус казался таким правильным… Словно нитка, прочно сшившая их с Габором.
Он вздрогнул и сжал ее волосы в кулак, грубо отрывая от своей груди.
Олеся облизала губы:
– Смотри, теперь твоя кровь и во мне. Мы отравлены вместе.
От силы удара, которым он прижал ее к стене, Олеся задохнулась. Габор впился в ее рот голодным пожирающим поцелуем.
– Ты – сумасшедшая. Моя кровь проклята.
– Быть проклятыми вдвоем не так грустно, правда?
Глава 7
Олеся рвала на куски всю его жизнь. Превращала в жалкие ошметки то, что он привык считать непреложными истинами. Должно быть так, а не иначе – по этому принципу он проживал отведенные ему годы. Но Олеся, словно маленький капризный ребенок, ворвалась на его территорию, раскидала свои игрушки и объявила, что теперь все будет так, как хочет она.
Габор не знал, что с ним происходит. Ни под какими пытками он не должен был рассказывать правду. Но рассказал. И она не сбежала в ужасе, не прокляла его. На ее лице не было отвращения или ненависти. Наоборот – она доверчиво прижалась к нему и лизнула кровь.
Лизнула… Габора бросило в холодный пот, когда он осознал, что на самом деле она сделала. В нем ведь тоже теперь кровь демона, и Олеся… Он не позволил себе додумать эту мысль. Не сейчас. В крепости. Он спокойно сядет и обдумает все, что произошло. Найдет выход.
В конце концов, отыщет в деревне похожую на Олесю крестьянку и подсунет ее Крампусу. Пусть это жестоко и противоречит всему, чему его учили, но Олесю он не отдаст.
И нужно как-то представить ее остальным. Наверняка возникнут вопросы, кто она такая, откуда взялась и каким образом смогла войти в его род.
– Габор… – Олеся тихонько позвала его, тревожно заглядывая в лицо. – Тебе плохо? Из-за ран?
Какая же она все-таки… О нем никто и никогда так не заботился. Нет, конечно, его оберегали – как наследника знатного и богатого рода. Но ведь был Миклош – запасной вариант – и родители всегда готовы были к тому, что с Габором что-то может случиться. А как этого ждал брат…
План созрел сам собой. Миклошу придется навечно остаться в подземелье замка. Габор объявит, что брата растерзали демоны. Да он даже организует его поиски и найдет окровавленные останки.
Все знают, что Миклош привык развлекаться, ни о чем не задумываясь. Никто не удивится, что он пьяным полез в ночной лес и встретил там свою кончину. Это закономерный исход.
А Габор займется безутешной вдовой. Сначала объявит, что она будет жить в его крепости, что ее здоровье слишком слабо от потрясения, а потому он просто обязан забрать ее в столицу – показать докторам и лекарям. Их свадьбе никто и не удивится. А даже если найдутся такие… Габор знал, как разбираться с теми, кто много болтает.
Все равно, как это воспримут другие. Главное – Олеся будет принадлежать ему.
Габор улыбнулся и погладил ее по щеке:
– Нет. Мне еще никогда не было так хорошо.
Миклоша нужно запереть в подземельях. Замуровать. На брата рука не поднимется. Хотя лучше бы избавиться от него навсегда. И все проблемы будут решены.
– Что нам теперь делать? Демоны ведь могут вернуться, а ты ранен.
Она так о нем заботится… В голубых глазах столько страха и переживаний. Он не отдаст ее никому. Никогда.
– На рассвете выдвинемся. Я же говорил: ночью в лесу опасно.
– А как быть… – Олеся неопределенно махнула рукой в сторону печи. – С Браженой?
Габор сжал челюсти, подавив желание выругаться.
– Если тварь предала меня, то она заслужила свою участь.
Теплые нежные ладони накрыли его грудь, и Габор не смог сдержать тихий стон. Великие Небеса… Ему бы сил, чтобы сдержаться и не трахнуть ее прямо здесь, нагнув над грязным столом. А потом еще раз, развернув лицом к стене.
– А если она все-таки не предательница? Разве они стали бы ее убивать, будь Бражена на их стороне? Может, ей удалось что-то про меня выяснить?
Не удержался и впился пальцами в ее талию.
– Даже если ей что-то удалось узнать, это ничего не меняет.
Он не отпустит ее.
– Ты не понимаешь! – Ее глаза приобрели невероятный оттенок синего – как вода в горных озерах. Именно зимой, когда все покрывает лед. Его сияние придает воде какой-то нереальный, неподдающийся описанию
