Зачет по тварезнанию (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс"

Я не ждал, что это волшебным образом ее согреет.

Но надеялся.

Нет, ее по-прежнему трясло. Более того, резерв ее был близок к нулю. Не знаю, как это вышло, но вокруг нее не было щита. Каким-то образом лютостужень застал ее врасплох. Но несмотря на то, что она не тратилась на щит, она была пуста. Я накинул на голые плечи рюкзак, поднял ее на руки, прижал к себе и побежал.

Я мчался через густой лес, сматывая силовую нить до второго маячка. Когти острых ветвей оставляли на моем теле кровавые следы, но я практически не замечал их. Я прижимал к себе Лайну, а ее всё еще трясло.

Я бежал и молился Дайне, чтобы неизвестный маг-магистр оказался на месте. Я испугался. По-настоящему испугался, что не справлюсь с ситуацией.

Не представляю, как я выглядел, когда вбежал в деревню с Джелайной в руках. Но, похоже, страшно. Те, кому не посчастливилось встретить нас на пути, менялись в лице и разбегались. Молча.

Марика, одна из вчерашних девчонок, блондинка, развешивала на веревках стиранное постельное белье.

— Баню, быстро! — крикнул я.

— Это она тебя так в порыве страсти отделала? — лениво отреагировала девка.

У меня не было времени кому-то что-то объяснять. Да и желания тоже. Я просто снес ограду у таверны. Мне для этого даже не жеста не потребовалось. Одним движением души.

— Поняла. Баню, — протараторила Марика на одном дыхании и побежала к небольшому строению позади таверны.

— Дрова и несколько одеял, — велел я.

Девчонка посмотрела на меня, как на идиота.

— Она магически ранена, — коротко пояснил я.

— Умирает? — с надеждой полюбопытствовала блондинка, и я с трудом удержался от симметричного ответа.

— Она сильная магичка, — ответил я вместо этого. — Очень. Придет в себя, тебя в толстую жабу превратит, если не пошевелишься.

Сработало.

Внутри бани было прохладно. Я укутал Джелайну в три одеяла и быстро растопил печь. Постепенно жар наполнял помещение. Но на состоянии Лайны это не сказывалось. Ее всё так же трясло. Она всё так же стучала зубами. Ее губы всё так же были синими, лицо — бледным. А резерв — пустым.

Она что-то пыталась мне сказать. Я склонился над ее лицом.

— К-к-кожа к-к-к-кож-же, — наконец разобрал я.

Да, это так. Ничто не отогревает замерзшего человека так, как другой человек. Кожа к коже. И я полез к ней под одеяла.

41. Кей. Не знаю, где. Наверное, во сне.

Запоздало я подумал, что мне следовало смыть с себя пот и кровь, но теперь на это уже не было времени. Джелайна вцепилась в меня, как утопающий за обломок лодки, оплетая руками и ногами. Ее ледяные пятки морозили мне икры, а пальцы — мои подмышки. Ее щека прижималась к моей груди. Я обнял ее, пытаясь согреть руками ее

— К-к-кожа к-к-коже, — простучала она зубами, втискивая трясущиеся руки и пытаясь распустить шнуровки на своей капустовой одежде.

А потом на секунду оторвалась от моего тела, села и сдернула с себя всё.

…Расстегнула крючки корсета и, мелькнув горошинками съежившихся сосков, нырнула назад под одеяло теперь уже действительно совсем без ничего.

Сверху.

И прижалась.

Вся.

Я застонал. Да, я знаю, ей было плохо. Это была крайняя мера. Но какая к косорылам разница, когда я об этом столько мечтал?! Я вжал ее в себя, заставляя тереться об меня острыми грудками и умирая от восторга. И сорвался, прижавшись к ее шее и вдыхая ее аромат.

Я извинюсь, я обязательно извинюсь.

Потом.

И я провел носом по ее ледяной шее. Возле уха я не удержался и поцеловал. Чуть касаясь. Надеюсь, она не заметила.

Она обхватила меня за шею обеими ледяными ручками, отрывая от себя. Это было как раскаленным кинжалом под ребра. Я закрыл глаза, чтобы сохранить эту иллюзию близости. Насладиться тонким ароматом.

Потому не сразу понял, чего она хочет.

И не сразу ответил на ее поцелуй. Бесконечно ледяной, отчаянный и сладкий.

— Я люблю тебя, — выдохнул я, когда воздуха в легких стало не хватать, и наши губы разорвались.

Я посмотрел на нее. Ее глаза были закрыты и веки подрагивали.

Я коснулся губами одного и второго.

— Если бы ты только знала, как я тебя люблю, — признавался я еле слышно.

Надеюсь, она не слышит. Но я всё равно не могу молчать. Я развернул ее на спину и навис сверху на вытянутых руках. Она притянула меня к себе, и теперь я потерся об нее, сходя с ума от остроты ощущений.

Дайна, дай мне выдержать!

— К-к-кожа к-к-коже, — выдохнула Джелайна, вцепившись в мой ремень.

Я выдержу. Я должен выдержать. И за эрекцию я извинюсь. Потом. Я всё объясню. Потом.

Ледяные руки на твердом члене — это… это… Я запрокинул голову.

А-а-а-а!..

Пусть она делает, что хочет.

Только пусть не останавливается!

Холоднющие ступни стянули с моих ног брюки. И я снова застонал, ощущая, что она раздевается подо мной.

— Дайна, дай мне сил! — выдохнул я в воздух.

И уже не смог вдохнуть, потом что Лайна развела подо мной ноги и направила меня… внутрь.

О-о-о-о!

Внутри она была, как печка. Жаркая, влажная, невыносимая. Я входил, растягивая ее сантиметр за сантиметром, все свои силы вкладывая в то, чтобы не ворваться с размаху. И лишь осознав, что всё, дальше уже некуда, я разжал зубы. Она оплела меня, как вьюн. И я впился в ее рот, уже не задумываясь о нежности. Не задумываясь ни о чем. Я вышел и вбился в нее вновь. Под ее стон. И оперся на руки, чтобы посмотреть на это.

Ее рот был приоткрыт. Груди с вишневыми сосками торчали вперед, и я с силой всосал сначала одну, потому другую, заставляя Лайну извиваться под мной. Я бы их съел, если бы мог. Но это было невозможно, поэтому я просто облизал ту, которая оказалась ближе. А потом аккуратно прикусил. Лайна застонала и откинула голову, открывая нежную шею. И я провел языком от груди до уха, делая короткие, неглубокие движения бедрами и упиваясь этой хмельной близостью.

А-а-а!

Острые ногти Джелайны впились мне в ягодицы, притягивая к себе до упора. Осыпая короткими, жалящими поцелуями ее лицо, я вышел и снова вошел, растворяясь в ней и ощущая, как магия Лайны отвечает мне изнутри. Под грудиной сжалось сердце, так это было на грани… всего.

Я снова толкнулся, вслушиваясь в голоса тел. Ощущая, как разгорается под мной сила Джелайны. Как подкатывает к горлу фейерверк наслаждения. Как искры собираются у глаз, чтобы вот-вот посыпаться наружу. Как бешено стучит ее сердце. Как срывается ее дыхание. И как огненная спираль ее страсти окутывает меня с головы до ног, вызывая ответный огонь, который выжигает меня без остатка…

42. Лайна. …Определенно, на этом свете. Хотя уже не чаяла.

Проснувшись, я долго не могла сообразить, где я. Если честно, даже кто я, я сообразила не с первой попытки. А уж какого косорыла я лежу голая в обнимку с Торнсеном… Это было вообще выше моего понимания. Хотя тело подсказывало, что некоторые вещи понимать и не нужно. Достаточно, чтобы они просто были. И есть. И будут. Тому, что будут, тело радовалось как-то по-особому.

…Хотя «есть» ему было всё же важнее.

Еще важнее было сбегать в кустики. Вокруг было темно, хоть глаз выткни и в карман положи. Я осторожно выползла из-под тяжелой ручищи парня (разница в весовых категориях сказывалась)… И обнаружила, что до пола целое «дофигалететь».

… «Гррых, летаю я очень плохо. И только вниз»…

Перед внутренним взором мелькнула довольная морда мелкозуба.

На мое счастье, Кей спал крепко. Поэтому мне удалось поэтапно спустить на пол все части своего тела, а он так и не проснулся.

Вот я его умаяла-то!

Но где мы?

Прямо передо мной, выделяясь чуть более светлым квадратом, чем стены, находилось окно, занавешенное тряпицей.

Я принюхалась.

Запах влажной древесины подсказал ответ: я нахожусь в бане. Но что я тут делаю (кроме очевидного ответа, который так понравился моему телу)? И кто меня сюда послал? И почему я здесь сплю, когда нормальные люди тут моются?