История одной (не)любви (СИ) - Углицкая Алина

Зачем он подслушивал? Чтобы ранить себя? Или чтобы напомнить себе, кто он есть?

— О чем задумался? — император окинул его проницательным взглядом.

— Нервничаю слегка, — усмехнулся Йеванн как можно беззаботнее.

Венарий приподнял брови, но потом улыбнулся и качну головой:

— А я-то думал, что твое хладнокровие ничем не пробить. Что, задела тебя ворожея? Занозой в сердце вошла?

Йеванн старательно улыбался. Не стоит Венарию знать, насколько он близок к истине. Никому не стоит этого знать.

Из комнатки за алтарем показался жрец в праздничном облачении.

— Начинаем, Ваше Величество? — подобострастно глянул на императора.

Венарий благодушно кивнул.

Жрец подал знак, и где-то под куполом храма затянул песню невидимый хор.

Загремели литавры. Распахнулись огромные створки парадной двери.

На пороге из темноты возникла тоненькая фигурка. Невеста. По традиции, укрытая длинным, до пят, покрывалом. С букетом в руках.

Йеванн напрягся. Почти не дыша, уставился на нее. И понял, что падает в бездну.

Свадебный хор превратился в траурный реквием.

Кулаки дознавателя сжались сами собой, сминая коробочку. Золотые кольца впились в ладонь, но он не заметил. Все затмевал багровый туман и адская боль, что разрывала его изнутри.

Дея…

Его хрупкая, непокорная и отчаянная невеста.

Женщина, что вросла в его сердце, исковеркала душу, растоптала все чувства.

Та, кого он ненавидел и желал с одинаковой силой.

Та, кого мечтал убить собственными руками и в то же время ласкать до беспамятства.

Женщина, что вернула его с того света, но заставила пройти через ад. Та, что стала его наказанием. Та, кого он безумно любил…

Она шла к алтарю в черном платье. Вопреки всем обычаям. А в ее руках поникли веточки тиса — символ скорби и вдовьей участи…

Не чувствуя ног, деревянной походкой направился к ней.

Встретить невесту, взять ее за руку, подвести к алтарю — ритуал был знаком.

— Что ты себе позволяешь?! — прошипел, сжимая ее локоть. — По-твоему это платье уместно?

Увидел, как она под вуалью поморщилась. Вскинула голову, холодно бросила:

— Вы делаете мне больно, милорд.

— Больно? — в его глазах вспыхнул опасный огонь. — Я делаю больно? Ты еще не знаешь, что значит боль!

— О, даже не сомневайтесь, знаю побольше вашего.

Дея попыталась освободиться от его хватки. Но Йеванн резким движением привлек ее к себе. Так, что их губы почти соприкоснулись. Процедил, прожигая негодующим взглядом:

— Ничего ты не знаешь, глупая избалованная девчонка! Иначе так бы себя не вела! Я был к тебе слишком добр. Пора это исправить.

Демон внутри бесновался. Сцепив зубы, мысленно пытаясь его укротить, Йеванн буквально волок за собой упирающуюся ворожею. Дернув за руку, швырнул ее к алтарю.

— Святейший, благословите союз, — плюнул так, будто эти слова выжигали его внутренности кислотой.

— Дитя мое, — глаза жреца округлились, — ты собираешься выходить замуж в этом?

Дея молча положила на алтарь веточки тиса. Глянула на Йеванна, что застыл с побелевшим лицом, на императора, что смотрел на нее с интересом и прятал усмешку, на жреца, что пришел в ужас от вопиющего богохульства, и с деланной кротостью произнесла:

— Да, Святейший, это мой второй брак. Я готова вступить в него по воле Его Величества, но хочу сохранить за собой право почитать усопшего супруга.

В воцарившейся тишине Йеванн скрипнул зубами.

Глава 19

Йеванн молча бушевал. Император посмеивался. Дея стояла, чинно опустив глаза.

Жрец нараспев читал молитву благословения, пока император ворчливо не поторопил:

— Давай-ка, любезный, немного быстрее. Не до утра же нам здесь торчать.

— Простите, Ваше Величество, — Святейший, судя по тону, почувствовал себя оскорбленным, — но все нужно сделать, как положено. Иначе брак не будет засчитан Праматерью.

— Он и так не будет засчитан! — процедил Йеванн, бросая на невесту бешеный взгляд.

— Не богохульствуйте в храме, — прикрикнул жрец. — Праматерь все слышит и видит!

— Даже не сомневаюсь…

Жрец огрел его негодующим взглядом и взмахнул кадилом в сторону алтаря:

— Возьмитесь за руки, опуститесь на колени и повторяйте за мной: «Праматерь Эола, благослови детей своих. Даруй жене смирение и почтение к мужу, мужу — терпение и мудрость руководить женой. Освяти наш союз! Скрепи его на небесах, как здесь, на земле, мы скрепляем его перед ликом твоим, и пошли нам здоровых детей!» После этого жених может поцеловать невесту и надеть ей кольцо.

Дея почувствовала, как пальцы Йеванна усилили хватку у нее на локте. Она не собиралась испытывать его терпение и дальше, а потому беспрекословно опустилась на колени и забормотала слова брачного ритуала.

Голос сбился. Дея опустила голову еще ниже, чтобы никто не увидел ее глаз, заблестевших от слез.

Сильной быть очень сложно. Еще сложнее делать вид, что ты сильная, когда внутри все разрывается от совершенно противоположных эмоций.

Рука Йеванна на локте опаляла огнем. Близость темного бередила душу, будила воспоминания о прошедшей ночи. Делала колени слабыми.

В голову настойчиво лезли видения: обнаженный мужской торс, капельки пота на бледной коже, покрытой тонкими шрамами, жадные, жаркие поцелуи, тяжелое дыхание, стоны…

Дея кусала губы.

Что он с ней сделал? Околдовал? Опоил? Или это и есть та таинственная магия демонов, что пленяет тела и души?

— Дея! — чей-то мягкий шепот прошелестел по углам венчального зала. — Де-е-ея-я-я!..

Она замерла. Рядом был только Йеванн, но он не смотрел на нее. Маг уверенно и твердо повторял за жрецом слова молитвы.

Девушка решила, что ей показалось.

И снова тихое, протяжное:

— Де-е-ея-я-я…

Вскинула голову, посмотрела на Йеванна.

— Слышишь? — выдохнула одними губами.

— Что именно? — тот сузил глаза.

— Голос. Меня кто-то зовет.

— Я ничего не слышу.

— Не отвлекайтесь, брачующиеся! — прогремел над ними жрец. — Все вопросы нужно было решить до того, как пришли к алтарю! Повторяем: «Освяти наш союз!»

— Освяти наш союз… — послушно пробормотала Дея.

Йеванн рядом с ней повторил то же самое.

И, словно в ответ на эти слова, раздался нежный звон колокольчиков. Слабый, едва слышный, но постепенно набирающий громкость.

Дея изумленно гляделась.

Откуда здесь колокольчики?

— Освящаю! — почудилось ей в тихом перезвоне. — Освящаю ваш союз!

Не придумав ничего лучше, Дея качнулась к Йеванну, вцепилась в его рукав:

— Слышишь?! Ну, теперь-то ты слышишь?

Он, все так же глядя на алтарь, процедил сквозь зубы:

— Не превращай наше венчание в фарс! — и продолжил другим тоном, повторяя за жрецом: — Скрепи его на небесах, как здесь, на земле мы скрепляем его перед ликом твоим…

— Скрепляю! — звон колокольчиков стал громче и выше, голос — четче.

Теперь Дея точно могла сказать, что принадлежит он женщине. Но кроме нее в храме не было женщин!

О, Праматерь Эола, неужели она сходит с ума?!

— И пошли нам здоровых детей! — подсказал жрец.

— И пошли нам здоровых детей, — повторил Йеванн, с трудом удерживая на лице бесстрастную маску.

Стоило ему только глянуть на невесту, скрытую траурной вуалью, как ярость рвалась из него, готовясь снести всех вокруг. Но он сохранял хладнокровие.

Дея смолчала.

Колокольчики взорвались оглушительным крещендо, и в этот момент с куполообразного свода храма хлынул ослепительный солнечный свет. Крыша и потолок словно исчезли, открыв полуденному солнцу доступ в венчальный зал.

Золотые лучи осветили алтарь, позолотили мраморную статую Праматери и лежащие у ее ног дары — блюда с фруктами и золотыми монетами. Тут же вспыхнули свечи в нишах на стенах.

Жрец изумленно ахнул. Йеванн застыл. Император поднял голову вверх, пытаясь определить источник света. Он не слишком верил в его сверхъестественное происхождение, ведь боги уже много веков не снисходили до смертных и не посещали храмы Иллурии.